Переговоры стран — соседей Афганистана, которые состоялись в китайском Туньси, вызвали главу МИД России Сергея Лаврова на откровенность по поводу того, как Москва смотрит на ситуацию в Центральной Азии. Из высказываний шефа российской дипломатии следовало, что США по-прежнему питают интерес к размещению военной инфраструктуры в странах региона. Усугубляющим фактором, по его оценкам, становится и активизация в регионе радикальных группировок. В экспертной среде есть точка зрения, что выступление министра ознаменовало появление новых нюансов в рамках афганской стратегии Москвы.
Высказывания Лаврова прозвучали на пленарной сессии форума стран — соседей Афганистана (Россия, Китай, Иран, Пакистан, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан). В ходе выступления министр назвал «неприемлемым размещение любой военной инфраструктуры США и НАТО или обслуживавших их афганцев на территории соседних государств, в первую очередь в Центральной Азии».
Подобные замыслы противоречат интересам безопасности наших государств и противоречат обязательствам, которые вытекают из уставных документов Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), — отметил шеф российской дипломатии.
По его словам, особую тревогу у России вызывают планы местного филиала «Исламского государства» (запрещено в России) «по дестабилизации центральноазиатских государств и экспорту нестабильности в Россию».
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Концентрацию радикальных группировок Москва фиксирует в районе афгано-таджикской и афгано-узбекской границ. В перечне дестабилизирующих элементов министр назвал пять террористических движений, заметив, что несмотря на прекращение боевых действий в Афганистане и сокращение числа жертв среди мирных граждан, «ситуацию с безопасностью в стране пока нельзя назвать стабильной». Отдельно он указал на то, что «дополнительное напряжение создаётся в результате деятельности панджшерских партизан», то есть активности противостоящего «Талибану» (запрещён в России) «Фронта национального сопротивления» (ФНС).
«Следующий — Казахстан»
После эвакуации иностранного контингента из Афганистана американские официальные лица некоторое время назад интересовались у своих российских коллег возможностью использовать военные объекты в странах Центральной Азии для того, чтобы обмениваться разведывательными данными по поводу ситуации в захваченной талибами стране и противостоять «экспорту» радикальных элементов в другие государства региона. План, очевидно, предполагал временное развёртывание американских контртеррористических сил в бывших советских республиках. Вопрос, как утверждала американская пресса, даже обсуждался по линии начальников штабов между Россией и США в минувшем году, однако видимых результатов это не принесло.
После старта российской специальной операции в западной экспертной среде появились призывы к администрации президента Байдена задуматься о наращивании присутствия США в странах Центральной Азии, которые, как считают исследователи, обеспокоены «перспективами повторить судьбу Украины». Как отмечал в своём недавнем анализе бывший заместитель помощника госсекретаря США по делам Европы и Евразии Дэвид Меркель, «следующими [после Украины], похоже, станут Казахстан и его соседи по Центральной Азии». Показательно, что российская спецоперация была одной из тем прошедших в конце февраля в онлайн-формате переговоров глав внешнеполитических ведомств стран Центральной Азии и США.
Офицер связи
В разговоре с NEWS.ru директор аналитического центра Российского общества политологов Андрей Серенко заметил, что речь Лаврова в Туньси прекрасно раскрывает позицию России в афганском вопросе. Так, во-первых, Москва показала, что признаёт талибов в качестве реальной силы в Афганистане, которой пока не видит альтернативы.
Во-вторых, это признание заставляет российских представителей делать эпизодические комплементарные жесты в адрес талибов: озвучивать некоторые, весьма, кстати, сдержанные, позитивные оценки работе талибского правительства, демонстрировать информационное сочувствие скорби афганского народа, ставшего жертвой безответственных западных экспериментов, направлять весьма скромную в реальном измерении гуманитарную помощь в Кабул, обещать талибам в некоем туманном будущем инвестиционные и экономические инициативы.
Author: Андрей Серенко [ директор аналитического центра Российского общества политологов ]
Во-вторых, это признание заставляет российских представителей делать эпизодические комплементарные жесты в адрес талибов: озвучивать некоторые, весьма, кстати, сдержанные, позитивные оценки работе талибского правительства, демонстрировать информационное сочувствие скорби афганского народа, ставшего жертвой безответственных западных экспериментов, направлять весьма скромную в реальном измерении гуманитарную помощь в Кабул, обещать талибам в некоем туманном будущем инвестиционные и экономические инициативы.
По словам аналитика, в этом же ряду стоит аккредитация единственного талибского дипломата в Москве, что «выглядит исключительно как символический жест, но никак не попытка выстроить системные надёжные отношения уровня стратегического партнёрства». Один дипломат от движения в столице — «это не посольство, а в лучшем случае офицер связи», говорит Серенко.
Признание «партизан»
В-третьих, по словам собеседника NEWS.ru, Лавров дал понять, что талибы предоставляют недостаточные гарантии важному для России региону Центральной Азии.
Перечислив пять террористических организаций, глава МИД РФ отметил, что они сегодня «вызывают опасения» и наращивают своё присутствие в Северном Афганистане, вблизи границ с Таджикистаном и Узбекистаном. Очевидно, это может происходить либо потому, что правительство «Талибана» недостаточно сильно, чтобы помешать активности боевиков других террористических группировок, либо потому, что оно не желает мешать их планам, либо потому, наконец, что талибы сами в этих планах участвуют, — рассуждает Серенко.
В-четвёртых, обращает внимание эксперт, глава МИД РФ упомянул впервые в качестве реальной силы, способной влиять на ситуацию с безопасностью в стране и регионе, ФНС во главе с Ахмадом Масудом — младшим. Как отмечает Серенко, до сих пор российские дипломатические представители и близкие к власти комментаторы «всячески игнорировали фактор „Фронта“ в Панджшере, называя его исключительно виртуальным явлением».
Лавров дал понять, что теперь позиция РФ на этот счёт изменилась, считает аналитик.
При этом важны терминологические коннотации, которые глава МИД России использовал для описания статуса антиталибского «Фронта»: он назвал его бойцов панджшерскими партизанами — не террористами, не боевиками, а партизанами, что имеет скорее даже позитивное эмоциональное звучание, чем нейтральное, но уж точно не негативное, — уверен Серенко.
В этих обстоятельствах, по словам собеседника NEWS.ru, тезис Лаврова можно рассматривать как признание Россией ФНС Ахмада Масуда в качестве новой реальности в Афганистане, наравне с талибским правительством. Говоря о «Фронте», глава российской дипломатии не сказал, что его деятельность вызывает беспокойство у Москвы, напомнил Серенко.
«Туньсийская инициатива»
Всё это укладывается в методологический принцип политического реализма, который демонстрирует на афганском направлении министр Лавров, уверен аналитик.
В-пятых, речь главы МИД России в Туньси в очередной раз фиксирует нежелание Москвы брать на себя какие-либо серьёзные обязательства в части содействия социально-экономическому восстановлению постзападного Афганистана. Делается это под предлогом того, что обязанность восстановить эту страну лежит на США и их западных союзниках, — делится мыслями Серенко.
В-шестых, глава МИД России изящно подыграл амбициям Китая, стремящегося возглавить процесс выработки регионального консенсуса в отношении Афганистана, ориентируясь при этом на сотрудничество с талибским режимом, заметил эксперт.
Наверное, для Москвы не очень приятно появление ещё одной, уже китайской площадки для региональных консультаций по афганской проблеме — «Туньсийская инициатива», — признаёт Серенко. — Объективно это размывает монополию «московского формата» афганского урегулирования в региональном сообществе. Но в сегодняшнем международном контексте Москве придётся поддерживать многие китайские амбиции и желания, и «проект Туньси» на этом фоне — сущий пустяк.
Тем более что, как мимоходом дал понять Лавров, до каких-либо реальных результатов в работе регионального и международного подходов к урегулированию афганской проблемы ещё далеко, а тот же формат «расширенной тройки», в котором её участники собрались в Туньси, всё ещё находится в статусе «нереализованного потенциала», подытожил Серенко.