Российская высокопоставленная военная делегация посетила Триполи, где была принята начальником генерального штаба вооружённых сил Мухаммадом аль-Хаддадом. Это, казалось бы, достаточно ординарное в международной практике событие имеет существенные нюансы. Хотя аль-Хаддад является руководителем генерального штаба легитимных властей Ливии в лице Президентского совета во главе с Мухаммадом Менфи и Правительства национального единства (ПНЕ) под председательством Абдульхамида Дбейбы, тем не менее те вооружённые формирования, которые он возглавляет, ранее было принято не замечать российскими официальными лицами в качестве законной военной силы. Во многих же российских СМИ они считались то ли бандформированиями, то ли радикальными исламистами, а иногда и просто террористами.
Это отличало их от вооружённых группировок Хафтара, объединённых под брендом «Ливийских арабских вооружённых сил» (ЛАВС). Именно ЛАВС считались Россией единственной законной армией Ливии во время последнего этапа гражданской войны (2019–2020). И это даже несмотря на то, что Москва поддерживала официальные контакты с Правительством национального согласия Фаиза Сарраджа, предшественником Дбейбы, который вёл борьбу против ЛАВС, опираясь именно на вооружённые силы, чьим руководителем сейчас является аль-Хаддад. А ещё совсем недавно, в августовском репортаже «России 24», было выражено мнение, со ссылкой на представителей ЛАВС, что в вооружённых силах ПНЕ находятся группировки, связанные с международными террористическими организациями и что только армия военачальника Хафтара, контролирующая восток страны, вправе претендовать на то, чтобы считаться регулярными вооружёнными силами.
В то же время российские военные, посетившие Триполи, в ходе переговоров с ливийской стороной продемонстрировали готовность поделиться своим опытом военного строительства. В свою очередь аль-Хаддад заявил, что ждёт от России помощи в объединении вооружённых сил страны в единую армию. Таким образом, визит российской делегации нарушил монополию Хафтара представлять страну в сфере безопасности и обороны в отношениях с Москвой. Естественно, подобным ходом событий сам военачальник вряд ли может быть удовлетворён.
Россия же продолжает проводить в Ливии прагматичную политику, хеджировать риски, развивая взаимодействие со всеми не только политическими, но теперь и военными структурами. Контакты Москвы с ливийским военным руководством, подчинённым Президентскому совету и ПНЕ, имеют важное значение на фоне предполагаемого срыва декабрьских выборов в Ливии и начала нового этапа эскалации. Доверительные отношения российских военных с обеими военными лагерями позволили бы им укрепить позиции в плане принятия мер по предотвращению нового военного конфликта и открыть новые возможности для посреднических усилий.
Кроме того, угроза возрождения в Ливии международных террористических структур, таких как ИГИЛ (организация признана террористической, деятельность в России запрещена)и «Аль-Каида» (организация признана террористической, деятельность в России запрещена), также заставляет российских силовиков намечать пути координации с любыми вменяемыми силами, способными противодействовать этим террористам. Собственно, многие находящиеся под командованием генерала аль-Хаддада вооружённые формирования имеют большой опыт успешной борьбы с ИГИЛ. Это касается и самого аль-Хаддада, представителя города Мисраты, чьи вооружённые группировки, объединённые в командование «Буниян аль-Марсус», сыграли решающую роль в искоренении терроризма ИГИЛ в Ливии, захватив после продолжительных и кровопролитных боёв неформальную столицу террористов город Сирт в 2016 году.
На этом фоне у Москвы появляются рычаги для того, чтобы не на словах, а на деле способствовать интеграции всех вооружённых формирований Ливии в единую армию. Именно создание объединённой ливийской армии (а не замещение этого процесса через провозглашение ЛАВС единственными легитимными силами и роспуска всех остальных) представляется обязательным условием для проведения президентских выборов в стране. Иначе практически любой исход голосования приведёт к вооружённому конфликту между ВС востока (Хафтар) и запада (аль-Хаддад) страны, которые не признают победу своих оппонентов.
Сейчас приоткрылось окно возможностей для того, чтобы убрать главное препятствие для объединения вооружённых группировок страны в единую армию. Это касается формального сложения военачальником Хафтаром с себя полномочий главнокомандующего ЛАВС из-за его желания участвовать в президентских выборах, запланированных на 24 декабря. Хотя это и считается формальным актом, при скоординированном внешнем давлении нельзя исключать окончательного отстранения Хафтара от руководства ЛАВС и не допустить его возращения на командные должности, даже если выборы не состоятся. Тогда, безусловно, процесс объединения ливийских армий в единую структуру пойдёт значительно быстрее.
С другой стороны, выдвижение в качестве кандидата на выборах президента Сейфа аль-Ислама Каддафи — сына Муаммара Каддафи, может отобрать голоса у Хафтара на востоке Ливии, если, конечно, выборы всё-таки произойдут. В то же время есть и иные предположения, что Хафтар, наоборот, попытается использовать Каддафи-младшего в своих интересах. Например, Сейф аль-Ислам может привлечь часть голосов каддафистов, скажем, на западе и юге Ливии, также как и некоторых неопределившихся, которые бы никогда не стали голосовать за Хафтара, а затем отказаться от собственного участия в пользу военачальника.
Но очевидно, что Каддафи-младший не может рассматриваться в качестве самостоятельной фигуры, способной консолидировать ливийцев. Его электорат, скорее всего, ограничен «отдельными племенами из отдельных регионов». При этом и сама по себе фигура Сейф аль-Ислама слишком противоречивая. Для убеждённых каддафистов он изначально был «отступником» от идеологии своего отца, пытаясь заигрывать как с либералами, так и исламистами. В частности, он взаимодействовал в рамках курируемой им программы «Ливия аль-Гад» с ливийскими «братьями-мусульманами» (организация «Братья-мусульмане» признана террористической и запрещена в РФ) и иными исламистами, пытаясь превратить их в союзников ливийского режима и прежде всего своих собственных. Что, естественно, не могло получить положительных оценок у последовательных сторонников линии его отца, таких как его собственный брат Мутасим, которого с большей долей вероятности Муаммар Каддафи мог объявить своим наследником.
Кроме того, отказ Сейфа аль-Ислама от поддержки исламистов и либералов и его заявления о необходимости применения силы против протестов, окончательно лишили его какой-либо «самобытности» в рамках семьи Каддафи. Либералы в ходе первой фазы внутреннего конфликта рассчитывали на него как на посредника в налаживании диалога с его отцом. Теперь же он может быть поддержан разве что наиболее убеждёнными каддафистами, которые хотели бы видеть в нём лишь знамя, тень его отца, вне зависимости от его взглядов и достижений. Но такая прослойка достаточно тонкая. Также следует иметь в виду, что, несмотря на тяжёлую экономическую и социальную обстановку в стране, большинство ливийцев не испытывают какой-либо ностальгии по временам Каддафи.
И наконец, как уже упоминалось, выборы в стране могут не состояться в срок и это, вероятно, будет лучший сценарий, так как само законодательство о выборах может быть отвергнуто значительной частью ливийцев. Уже сейчас раздаются требования о его корректировке.
Законодательные акты ливийской палаты представителей, касающиеся проведения выборов, как считают многие ливийцы, принятыми с нарушениями и в отсутствии кворума. Следует иметь в виду, что этот орган для многих граждан страны уже давно является не парламентом, а лишь самостоятельным центром силы, связанным с военачальником Хафтаром, проводя интересы последнего.
Существует политическое соглашение, включённое в Конституционную декларацию, положения которой выше, чем любое решение, принятое парламентом. Если между ними есть противоречие, то и Верховный суд Ливии будет настаивать на том, что проведение выборов на основании парламентских инициатив может быть признано нелегитимным. В связи с этим член Президентского совета (ПС) Ливии Мусса Аль-Кони заявил, что совет может издать указ, имеющий силу закона, который будет согласован не с палатой представителей, а с «Комитетом 75», действующим в рамках «Форума национального диалога», чьи решения имеют приоритет над инициативами парламента. Таким образом будет сформирована правовая основа для предстоящих выборов. В этом случае все уже имеющиеся заявки кандидатов на участие в выборах президента Ливии будут аннулированы.