До трагедии, случившейся на горнолыжном спуске, Роман Федяев был восьмикратным чемпионом Казахстана по фехтованию. Спортсмен улетел с трассы в овраг, чтобы не сбить ребенка. После неудачного падения Фадеев лишился ноги.
Роман остался в профессиональном спорте, но уже в паралимпийском, и завоевал титул чемпиона мира по фехтованию на колясках. В эксклюзивном интервью NEWS.ru 35-летний спортсмен рассказал, как он потерял ногу, а также дал совет олимпийскому чемпиону Роману Костомарову, которому протезирование только предстоит.
«Не рассчитывал, что мне оторвет ногу»
— Роман, мы делаем интервью во время вашей госпитализации. Она плановая?
— Нет, не плановая, что-то нашли в сердце. Пока неизвестно, новостей еще нет.
— Вы с протезом больше 10 лет, с 2011 года. Как с ним живется?
— Нога не отросла! Но я ко всему привык, есть иногда небольшой дискомфорт, но в целом нормально.
— Для читателей расскажите: как вышло, что вам этот протез понадобился?
— На лыжах удачно покатался в Казахстане! Спускался по профессиональной трассе на большой скорости, и за поворотом появился ребенок. Я не стал врезаться в него и улетел в овраг. Там встретился с какими-то пожарными гидрантами, ногу просто оторвало.
— Что это был за овраг, куда вы упали?
— Это скорее была расщелина в горе, но я сильно ее не разглядывал.
— Когда вы поняли, что выбор стоит между жизнью мальчика и, вероятно, своей собственной, успели о чем-то подумать?
— Я уворачивался от мальчика и понимал, что меня выстреливает с трассы. Я отбросил палки и улетел в заградительные сети. Думал, что они меня удержат. Что мне оторвет ногу, я не рассчитывал.
«Очнулся, одна нога лежит рядом, вторая сломана»
— Вы рассказывали: очнулся, одна нога просто лежит рядом, вторая сломана. Вот вы увидели эту картину. Ваши мысли?
— Ну я, мягко говоря, офигел. Поднял голову, вижу — моя лыжа, мой ботинок. И я думаю: если там моя лыжа и мой ботинок, то что же у меня здесь осталось? А здесь рваная штанина, как ромашка, только красная. Перчатку снял, проверил, точно ли это со мной случилось. Точно. Перевязал ногу обрывками штанины, полез обратно. Хотел позвонить, но телефон выключился из-за мороза. Думал выкинуть его, но вспомнил, что он дорогой, и передумал. Просто полез наверх.
— Когда к вам приехали врачи и оказали первую помощь? К чему они вас готовили, какие называли сценарии будущего?
— Знакомый катался на сноуборде, я его увидел, сказал, чтобы он вызвал спасателей, а то мне ногу оторвало. Он сначала посмеялся, а потом понял, что я говорю серьезно, и стало не до смеха. Вызвали спасателей, они приехали, увидели меня на склоне, ничего не сказали, просто были в шоке. Я им объяснял, как правильно капельницу ставить, у них руки тряслись больше, чем у меня. А когда заехали в маленькую больницу в Толгаре, вышел врач и сказал: «15 минут осталось у человека, давайте его мне».
«Пару ночей поплакал и ушел в паралимпийский спорт»
— Что вы сами себе говорили, когда поняли, что старой жизни, где вы восьмикратный чемпион Казахстана и чемпион мира по фехтованию, больше не будет?
— Я просто охренел. Понимания сначала не было. Я знал, что буду жить, что меня поддержат родители, у меня богатый отец. Ясно было, что смогу где-то подучиться, куда-то устроиться. Не думал, что обратно пойду в спорт.
— Почему решили все-таки пойти?
— Я и до аварии был знаком с паралимпийцами, тренировал их, был знаком с паралимпийским фехтованием, поэтому решение пришло само собой. Просто пару ночей поплакал.
— Где вы проходили лечение и реабилитацию?
— Почти год отлежал в Алма-Ате, у меня была сильно переломана и вторая нога, мне долго нельзя было делать операцию из-за низкого гемоглобина. Я почти год лежал на вытяжке, потом операция, потом еще лежал. Потом к родителям поехал на Алтай, там проходил реабилитацию, начались физические упражнения, отец багги купил, чтобы мне веселее было, я на нем на рыбалку катался.
«Поставил протез, через день уже ходил, через три — улетел на Алтай»
— Как появилась идея с протезами и как вообще шла подготовка к протезированию?
— Я был еще в Алма-Ате, снимал там квартиру. И там мне сделали первый протез, он был довольно простой. Мне его поставили, на первый день я пытался встать, на второй день уже ходил, на третий ступеньки освоил, а на четвертый на Алтай улетел. Где-то я передвигался на коляске, потому что протез тяжело дается первое время, но постепенно к нему привык.
— Первый протез был не самый технологичный?
— Он был нормальный. Но я к тому времени не проходил реабилитацию именно по культе, пропустил этот момент по незнанию. Это сейчас я уже набрался опыта, уже знаю, как минимизировать боли, как быстро адаптироваться к жизни с протезом, а тогда я ничего не знал и через все ошибки сам прошел.
А без реабилитации тяжело: за день меняется размер культи, за неделю начинаешь уже проваливаться, набиваются гнойники, ходить сложно, больно, все воспаляется. Раз в полгода я с температурой под 40 заезжал к хирургу, и мне делали экстренные операции, убирали гнойники и гематомы. Сейчас, конечно, этих проблем уже нет.
— Сейчас у вас уже другой протез.
— Да, я давно уже протезируюсь в России, девять лет.
«В России все комплектующие для протезов есть, врачи хорошие»
— Говорят, что протезирование в России находится совершенно не на том уровне, что в Германии или в Израиле. Как дела обстоят на самом деле?
— Мне интересно, кто так говорит, можно имена врачей? Я протезируюсь в «Орто-Космосе», там прекрасный коллектив, прекрасная компания, российская. В протезировании главное — врач. Пойти можно и на деревянной палке, но при одном условии: если правильно сделана гильза. А она делается только вручную, вылепляется, оттачивается и настраивается. Если техник хороший, то проблем нет никаких.
Еще многое зависит от длины культи, у меня короткая, поэтому я бегаю плохо, хожу прихрамывая. У кого культя буквально на три-четыре сантиметра больше, чем у меня, они бегают стометровку как легкоатлеты. В России есть все комплектующие: японские, американские, немецкие, шведские, всего полно. Нет никаких ограничений. Наши специалисты, во всяком случае те, кого я знаю, — без дела не сидят, они все умеют, но продолжают учиться. Они не застряли в прошлом веке. Протезы у нас не на кожаный ремешок привязываются.
— Вы говорили, что испытываете фантомные боли: чувствуете потерянную ногу. Сейчас это до сих пор есть?
— Эти боли есть всегда, я с ними буду жить до самого конца. У меня периодически болит нога, которую я потерял. Болит то, чего нет. Ощущения такие, что нога на месте и она болит или чешется. Я научился с этим жить.
«История Костомарова сочувствия не вызывает»
— В последние 4-5 месяцев миллионы людей следят за другим спортсменом, который остался без части конечностей — за Романом Костомаровым. Что вы в целом думаете о ситуации с ним?
— Я когда узнал об этом, сразу сказал: каждое действие влечет за собой последствия. Если ты болеешь, не лезь в ледяную воду. Он поплатился за свои действия серьезной ценой. Никто его не заставлял окунаться в прорубь. У меня его история не вызывает большого сочувствия, я сам на протезе уже десять лет, у меня друзья на протезах ходят, знаю, как можно легко и спокойно жить с протезами.
— Если бы у вас была возможность лично пообщаться с Романом Костомаровым или с кем-то, кому только предстоит протезирование, что бы вы сказали?
— Я постоянно с такими людьми общаюсь, меня подключают в военно-медицинскую академию, мы ездим к ребятам, которые с Украины возвращаются. Я им лекцию читаю на час-полтора, рассказываю, что надо делать, как заново учиться ходить, где лучше протезироваться. Объясняю, что первые два-три года — это ад, который надо перетерпеть. Главное — терпение.
Говорю сразу, что сильно больно будет. Но если это все перетерпеть, то проблемы уйдут, кожа и сосуды перестроятся, жизнь станет хорошей. Потому что жизнь даже на самом плохом протезе намного интереснее, чем на самых лучших костылях.
«Физически я в порядке, не люблю только ступеньки»
— Известно, что вы ведете полноценный образ жизни с протезом. Насколько ваша повседневная жизнь ограничена: есть что-то, чем вы не можете заниматься, но хотели бы?
— У меня жизнь полноценная, физически чувствую себя на сто процентов. Из нюансов: я не люблю ступеньки. Я могу по ним подняться и на десятый, и на двадцатый этаж, но я их не люблю, это тяжеловато. Бегаю тоже не очень, но это из-за моей длины культи.
В остальном все хорошо: вожу машину, езжу на велосипеде, на мотоцикле и на сноуборде. У нас есть девушки, которые с протезом катаются на коньках. Я туда не лезу, потому что никогда не умел. Лед твердый, не хочу на нем падать.
«Под нейтральным флагом сейчас нельзя, времена изменились»
— Вы выступаете в паралимпийской сборной России. До этого выступали за сборную Казахстана. Перешли в Россию, так как являетесь россиянином и хорошо знаете всех тренеров и спортсменов, приняли их предложение. Но сейчас, когда российские спортсмены нигде не выступают, не думали уйти обратно в Казахстан?
— Мне постоянно поступают предложения от разных стран, но я не иду. Называю такой ценник, что все отказываются. Наверное, меня можно назвать ватником, я люблю свою страну, я здесь вырос, влюбился, женился, развелся! Это моя страна. Я — не спортивная проститутка, чтобы убегать куда-то. Тем более сейчас. Это был бы плевок в душу многим людям.
— Что думаете о критериях МОК для участия россиян в Олимпиаде? Поедете в Париж в нейтральном статусе?
— Все будет зависеть от общего решения. От того, что президент скажет.
— На предыдущие две Олимпиады ездили в нейтральном статусе.
— Раньше время было другое. Сейчас военное время, политика изменилась. И нельзя уже так просто взять и поехать куда-то под нейтральным флагом. Кто я тут буду потом? Предателем. А их нигде не любят.
— С точки зрения нагрузок и воздействия на тело — в чем разница между фехтованием на ногах и фехтованием на колясках?
— На ногах успех зависит, что логично, от работы ног. А на коляске нужна бешеная концентрация и идеальная техника, потому что дистанция короче. Моргать вообще нельзя, один раз моргнул — получил укол. Бои более скоротечные и более агрессивные. Нельзя отойти, отбежать, здесь тебя достанут в любом случае.
— Кого среди паралимпийцев больше: тех, кто родился с ограничениями, или тех, кто изначально был здоров, но получил тяжелую травму? И кто имеет преимущество?
— Больше тех, кто травмировался по ходу жизни. Очень мало приживается в профессиональном спорте инвалидов с рождения, потому что за ними ухаживают с детства, они, как правило, мягче характером. Преимущество имеют те, кто получил травму и прошел через трудности. У них психика человека-неинвалида.
Читайте также:
Чемпион мира по фехтованию на колясках рассказал о протезировании в России
Костомаров обратился к россиянам. Что с ним сейчас, он выздоравливает?
«Пасхальное чудо»: в состоянии Костомарова отметили резкие перемены