О причинах и последствиях чернобыльской катастрофы спорят до сих пор. Неудачная конструкция реактора, ошибочные действия персонала — таковы основные версии, и экспертное сообщество пока так и не пришло к согласию. Погибли люди, были эвакуированы город и множество сёл, из сельскохозяйственного обихода вывели сотни тысяч гектаров пахотных земель — теперь их захватила дикая природа, и в зоне отчуждения вокруг Чернобыльской АЭС образовалось нечто вроде заповедника.
Для позднего СССР эта катастрофа стала тяжелейшей травмой: под сомнение были поставлены мощь и престиж советской науки. В догорбачёвские времена чернобыльскую беду удалось бы если не замолчать — для этого она оказалась чересчур громкой, — то заболтать. С курсом на гласность это оказалось невозможным. Газеты писали о подвигах ликвидаторов, кадры с ЧАЭС показывало телевидение. Страна стояла крепко, и никто не знал, что СССР отмерено каких-то пять лет. Никто не понимал, что Чернобыль станет началом распада Советского Союза.
Бывают исторические периоды, когда разного рода происшествия накапливаются в критическом количестве и становятся началом необратимых событий. Чернобыль случился на фоне провальной афганской кампании, подорвавшей веру в непобедимость Советской армии. Впереди была гибель парохода «Адмирал Нахимов», авантюра Матиаса Руста, приземлившегося на Красной площади в День погранвойск, и землетрясение в Спитаке. Всё это стало прологом к разрушению экономики, пустым магазинам, межнациональным столкновениям и «параду суверенитетов»: казалось, что авария на ЧАЭС была указателем, при помощи которого судьба указала СССР последний путь. На самом деле, разумеется, всё было совсем не так.
Плохая работа, халатность и разгильдяйство в конце концов стали родовыми признаками советской системы, об этом говорила популярная в брежневское время пословица: «Вы делаете вид, что платите, мы делаем вид, что работаем». Реактор был плохо спроектирован, персонал действовал неадекватно: одна беда наложилась на другую, результатом стала трагедия. Капитан «Адмирала Нахимова» перед столкновением с сухогрузом ушёл с мостика, капитан сухогруза положился на автоматику — одно разгильдяйство совпало с другим, в результате погибли сотни людей. Руст пролетел через зону ПВО, потому что ни один генерал не решился дать команду стрелять — сначала была трусость, а в результате позор.
СССР умер задолго до своей юридически зафиксированной смерти, признаком его гибели стало то, что никто не хотел перетруждаться и большая часть советских граждан делали свою работу спустя рукава, ни о чём не думая. Выморочная жизнь при советской власти так всем надоела, что это стало неосознанной, мягкой формой саботажа: люди ушли в свою собственную жизнь, время на работе они отбывали. Платить за это пришлось смертями, эвакуацией, подвигами ликвидаторов. Чернобыль стал началом — впереди были другие потрясения, тяжёлые испытания и конец советской эпохи.