Неожиданным, а может быть, напротив, вполне ожидаемым последствием коронавирусной инфекции стал перенос внимания правительства на социальную сферу, активизация деятельности в этом направлении.
Мы уже отмечали как самый яркий пример этой тенденции выплату правительством всем без исключения семьям с детьми до шестнадцати лет разовых пособий. Тем самым была нарушена привычная на протяжении последних почти тридцати лет мантра о том, что помощь должна быть адресной, что нужно давать удочку, а не рыбу, и т. д. Власть была вынуждена отходить от ставшей стандартной социал-дарвинистской политики, от монетаристских подходов в сторону скорее кейнсианских, привычных европейских практик.
Последнее решение президента Путина о повышении минимального размера пособия по безработице до 4500 рублей и продлении срока его выплат на три месяца начиная с мая лежит в том же социал-демократическом русле. Одновременно он подписал закон об увеличении вдвое размера ежемесячных пособий по уходу за детьми до полутора лет.
Пандемия стала серьёзным вызовом для социальной системы государства. Само введение самоизоляции и есть следствие опасений власти, что не выдержит и развалится система здравоохранения, в первую очередь в Москве. Не хочу обижать ни мэра, ни его команду, но, думается, они в первую очередь думали об этом, о том, в какую копеечку влетят для бюджета дополнительные койко-места.
После здравоохранения тяжёлому испытанию подверглось и образование, о чём мы также не однажды писали, оказавшееся не готовым к полноценной работе онлайн, почему школьников и распустили досрочно на каникулы, умыв руки. Однако сразу вслед за медициной вышла на первое место сфера социального обеспечения. Резкий рост числа безработных (только в апреле число их выросло по сравнению с мартом почти на четверть, достигнув 5,8% от рабочей силы в стране) заставляет правительство вплотную заниматься этой проблемой.
Все постперестроечные годы безработица отходила обычно на второй план по сравнению с другими задачами и вопросами. Волновали задержки выплат и пенсий, низкие зарплаты. В целом же безработица оставалась сравнительно низкой по сравнению с западными странами. Это имело своё объяснение: неформальный сектор, серая занятость втягивали в себя значительное количество рабочих рук. Не случайно в новостях до сих проскальзывают сообщения о попавших в аварию «безработных» на дорогих автомобилях или о краже драгоценностей из квартир не имеющих постоянной занятости. Раньше это было вообще нормой. Низкая рождаемость и высокая смертность также способствовали наличию пусть и не престижных рабочих мест во многих сферах. Кроме того, неэффективный чиновничий аппарат не учитывал всех ищущих работу, а люди и не полагались на него, предпочитая самостоятельно решать свои проблемы, а не обращаться к государству за содействием. Следует учитывать и такой фактор, как слабое давление трудящихся на государство: в России нет сильных, по-настоящему действенных профсоюзов, значительная, если не большая часть работающих в них не состоит.
В итоге имеющаяся в РФ модель вспомоществования по безработице ориентирована по факту не на оказание непосредственной помощи людям, лишившимся постоянной занятости, а на отталкивание их, на привитие мысли о том, что на государство полагаться не следует, а потому лучше и не обращаться к нему.
Приведу пример со знакомым журналистом. Он решил встать на учёт в МФЦ для получения пособия. В столице его выплачивают в размере примерно десяти тысяч рублей, что для жизни в городе совершенно недостаточно. Точнее, даже не для жизни, а выживания вообще. В этом сразу заключается разница с западным подходом, где размер пособия зависит от уровня доходов на прежнем месте (разумеется, ограничения существуют и есть верхняя планка), например, две третьих. Иными словами, на Западе на пособие можно жить, в РФ же — нельзя априори. Система ориентирует на самостоятельный поиск работы, а главное, чтобы человек не надеялся на помощь государства и не сидел у него на шее. Более всего правительство боится именно этого. Поэтому минимальное пособие такое мизерное.
Но, продолжим про журналиста. Оказалось, что он не имеет права печататься за гонорар, если получает пособие! Таким образом, даже самая копеечная публикация, оплаченная, например, в размере трёхсот рублей или менее, автоматически снимает его с получения пособия как имеющего заработок. Разумеется, речь идёт о «белых» гонорарах, то есть проведённых через Пенсионный фонд и т. д. Таким образом, журналист, вставая на учёт и получая порядка десяти тысяч рублей (и это в Москве, в провинции деньги на порядок ниже), не может продвигать себя как пишущий автор, поддерживать свой профессиональный уровень, не говоря уже о том, чтобы как-то подкреплять своё существование. Более того, даже когда его просят откликнуться в печати по какому-то вопросу или выступить на радио, он не может этого сделать, так как подобное действие пойдёт вразрез с законом. Либо он должен заранее оговорить, чтобы ему ничего не платили за выступление. Разумеется, государство за два или три месяца, которые он числился, ничего ему не нашло по специальности в СМИ, даже приблизительно, почему он и снялся с учёта.
Теперь, когда коронавирус сделал безработными новые миллионы людей, а другим существенно урезал зарплаты, на первый план выходит необходимость серьёзной реформы социального обеспечения и трудового законодательства. Пособия должны стать не средством символического оказания помощи, а реальной поддержкой для людей, оставшихся без работы. Человек должен иметь возможность жить на них, занимаясь поиском новой занятости. И система должна работать так, чтобы не карать за любую мизерную подработку — скажем, за гонорар в печати или прочитанную разовую лекцию и т. п.
Пока государство у нас слишком боится быть обманутым бессовестными безработными. Но подобная скаредность от лица преуспевших и не нуждающихся давно уже отвергнута в цивилизованном мире. Хотелось бы, чтобы, по пословице «Не было бы счастья, да несчастье помогло», после пандемии у нас что-то изменилось в трудовой сфере.