В Москве уволен врач Михаил Каабак, работавший в Национальном медицинском исследовательском центре здоровья детей (НЦЗД). Вместе со своей коллегой Надеждой Бабенко они работали в центре на четверть ставки с 2015 года. Этой осенью врачи решили устроиться на полную ставку, но им отказали. Врачам объяснили — Минздрав не согласовал изменения в штатном расписании. При этом оба врача уже уволились из Российского научного центра хирургии (РНЦХ) имени академика Петровского для взрослых, где работали на полной ставке. Каабак и Бабенко были единственными врачами в России, которые проводили операции по пересадке почки детям с массой тела от шести килограммов.
В Минздраве заявляют, что применяемый Каабаком протокол лечения является спорным и вызывает множество побочных эффектов у пациентов. Сам врач убеждён — данная комбинация препаратов — единственно верная при подобных операциях. Опальный врач рассказал News.ru, почему детская трансплантология в России находится в глубоком кризисе и как из него выйти.
— Действительно ли директор ФГАУ «НМИЦ здоровья детей» Андрей Фесенко изначально не возражал против использования схемы лечения, не одобренной Минздравом. Но после давления «сверху», он вынужден был принять решение о вашем увольнении.
— Да, так и было. Более того, Андрей Петрович получил устное одобрение Минздрава на перераспределение внутренних средств учреждения с закрытых программ на программы, которые он считает нужным развивать. Согласно этой устной договорённости, мы начали выполнять свои трансплантации. В середине лета директор получил 40 квот на операции. Ситуация была благоприятной. Что произошло во второй половине лета, мы не знаем. Но это привело к тому, что наша деятельность в НМИЦ была прекращена.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
— Протокол лечения, который вы используете, был признан международным сообществом трансплантологов лучшим. Но главный трансплантолог Минздрава РФ Сергей Готье утверждает, используемые вами препараты вызывают осложнения и часть пациентов приходится ретрансплантировать. Кому верить?
— Эффективность препаратов, которые мы используем, доказана неоднократно. В том числе рандомизированными многоцентровыми исследованиями. Благодаря ей снизилось количество инфекционных осложнений и онкологических заболеваний у больных. А отторжение трансплантата встречается в разы реже. Технология, которую мы используем, является безальтернативной именно для детей от 6 до 9 кг.
— На днях Сергей Готье выступил с заявлением, что в Научном медицинском исследовательском центре трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова готовы начать оперировать детей весом от 6 кг без использования вашей схемы. Как вы думаете, они имеют шансы на успех?
— Я полагаю, что они столкнутся с теми же проблемами, с которыми столкнулись мы во время нашей работы. Без использования указанной схемы лечения у половины прооперированных детей к пятилетнему горизонту будет утрачена функция почки. Трансплантацию делать можно, но результаты будут сомнительные.
— Какие проблемы российского здравоохранения проиллюстрировала ситуация, которая с вами случилась?
— Недостаточный уровень экспертизы и обработки информации. Детская трансплантология в России находится в кризисе. Максимальное количество операций было в 2017 году — 105 случаев на всю страну. Уже в 2018-м количество трансплантаций снизилось до 89 операций. В 19-м году в стране было сделано меньше 50 операций.
— В чем причина такого кризиса?
— Недостаток специалистов и оборудования в регионах. Например, детские трансплантации почки выполняются только в Москве. Даже в Санкт-Петербурге их не делают. Я считаю, что для устойчивого и ровного развития детской трансплантологии нам необходимо транслировать технологии. Нам нужен диалог с Минздравом, а его нет.
— Какие планы у вас на ближайшее будущее? Может быть, вы планируете восстановить вашу программу в других учреждениях?
— Мы совершенно не озабочены этим вопросом сейчас. У нас есть несколько подобных предложений. Но это всё занимает месяцы, а то и годы. Сейчас наше внимание сосредоточено на тех детях, которым мы пока не смогли сделать трансплантацию. Их осталось 16 человек. В фокусе нашего внимания сейчас находятся именно они.