Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы заранее отдать победу во втором туре президентских выборов Эммануэлю Макрону. Более того, принято считать, что фигура Марин Ле Пен — не что иное, как заранее запрограммированный элемент межэлитного властного баланса, гарантирующего успех кандидата от «глубинного государства» во французском его формате.
Внешне всё действительно так. И во втором туре, как и пять лет назад, соревнуются два правых кандидата. Только у мадам Ле Пен репутация большего радикала, несмотря на все её видимые усилия сместиться, скорее, к правому центру и уделять большее внимание нюансам социальных вызовов времени. И тем не менее уже первый тур показал, что в обществе «шестиугольника» растёт запрос как раз на левый поворот.
Успех Жан-Люка Меланшона был явно не случаен. Отстав всего на один процент от Ле Пен, он стал президентом всех тех, кому не исполнилось тридцати пяти лет. Молодёжь, столкнувшаяся с трудностями ковидного застоя, перспективами ухудшения собственного пенсионного обеспечения, кризиса, усугублённого ещё и бумерангом антироссийских санкций, резко повернула в своих воззрениях влево. Неслучайно уже оглашение результатов первого тура спровоцировало вал манифестаций под лозунгами «Ни Макрон, ни Ле Пен». В первых рядах оказалось французское студенчество, для которого известный классический девиз французского буржуа «Сердце слева, но кошелёк справа» теряет свою актуальность.
Конечно, электорат Меланшона и был главным полем соперничества финалистов в течение двухнедельного антракта между турами. Сам он несколько неожиданно призвал не голосовать за Ле Пен. И потому возникли подозрения, что Меланшон, активно игравший на поле потерявших ориентиры социалистов и коммунистов, тоже не более чем спойлер сильных мира сего. Однако очевидно, что его электорат, скорее, воздержится во втором туре, чем пойдёт отдавать свой голос за Макрона. Тем более что и Меланшон, и Ле Пен решительно высказались против антироссийских санкций, которые ухудшают положение в первую очередь молодых французов, не имеющих большого опыта работы и рискующих её потерять в первых рядах. Да и предложение Марин Ле Пен освободить от налогов всех, кто моложе тридцати, что называется, зашло.
К тому же намерение Ле Пен вывести французские вооруженные силы из прямого подчинения НАТО и покинуть военную организацию Альянса также весьма популярны именно среди левого электората.
Правда, есть этнический нюанс. За Меланшона голосовали в значительной степени французские граждане, исповедующие ислам. И хотя Марин Ле Пен сторонница французского эгоцентризма и национального эгоизма, она заметно в последние годы скорректировала свои антиэмигрантские лозунги и представляет себя защитницей интересов второго поколения мигрантов от переселенцев новых волн, но в этой среде она непопулярна. Поэтому она проиграла юг страны, где много мигрантов, и достигла успеха на севере.
С другой стороны, слабое звено кампании Макрона — его пенсионная реформа, предусматривающая увеличение возраста для получения полной пенсии (что-то порядка тысячи евро) с 63 до 65 лет. Фактически такая инициатива не затрагивает жизненные интересы только тех французов, что давно на пенсии. К слову, эта категория граждан — очевидный ядерный электорат действующего президента.
Так что пока трудно предсказать, в сторону кого из кандидатов-финалистов качнётся каждый пятый француз. А это придаёт второму туру выборов определённую степень непредсказуемости.