Российские власти вместе с недавно признанными ДНР и ЛНР прямо сейчас решают сложную политико-правовую задачу. Она касается судьбы бойцов националистического полка «Азов», которые на прошлой неделе в полном составе покинули территорию завода «Азовсталь» в Мариуполе. С точки зрения информационного освещения суд над ними выгодно назвать международным трибуналом по аналогии с Нюрнбергским процессом, но эту идею не так просто реализовать с точки зрения юридической практики.
Когда в середине мая заблокированные на «Азовстали» украинские военные и в том числе бойцы «Азова» начали сдаваться в плен, в российском политическом поле сразу же возникла дискуссия о том, какая судьба должна их ждать. «Ястребы» заявили, что «азовцев» нужно выделить в особую категорию пленных, которую не будут рассматривать в качестве обменного фонда. Анатолий Вассерман, который с недавнего времени стал депутатом Госдумы от партии «Справедливая Россия — За правду», даже предложил принять на этот счет специальный закон, а спикер Вячеслав Володин поддержал идею, отметив, что «нацистские преступники не должны подлежать обмену».
Зная российские реалии, можно было бы смело утверждать, что закон получит ход, но — нет. Как сообщили источники «Коммерсанта», парламентарии поняли, что «слегка поторопились».
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
В Москве действительно настроены скорее судить, чем обменивать «азовцев». Но вводить для себя дополнительные бюрократические барьеры не спешат, видимо, чтобы не создавать дополнительных проблем на случай, если обстоятельства заставят этими барьерами пренебречь. Но так как ещё до начала военной операции Россия признала суверенитет Донецкой и Луганской народных республик, то теперь значение имеют и слова местных политиков. Разумеется, представить серьезный разлад между Москвой и ее сателлитами непросто, но по конкретным вопросам противоречия вполне возможны. 23 мая на это указал телеведущий Владимир Соловьёв.
Вопрос из области формальной логики. Россия признала ДНР и ЛНР. Пленные из «Азовстали» находятся на территории ДНР. Бои шли на территории ДНР. Взяли нацистов в плен на территории ДНР. Почему заявления о судьбе пленных делает наш МИД? — написал он в своем Telegram-канале.
Таким образом Соловьёв отреагировал на слова замглавы МИД Андрея Руденко, которое было недостаточно грозным — дипломат допустил возможность обмена бойцов «Азова», хоть и неуверенно. «Это не в моей компетенции, но, наверное, это обсуждается где-то», — сказал Руденко. Замглавы российского МИД также не конкретно высказал позицию и по вопросу, который в ДНР пытаются сделать центром политической повестки, — о создании международного трибунала, совместного с Россией. «Я не читал об этом, — признался Руденко. — Наверное, он (трибунал) необходим, конечно».
Не услышать заявлений о планах ДНР судить «азовцев» было сложно. Глава МИД ДНР Наталья Никонорова еще в середине мая уточнила в беседе с «Коммерсантом», что для трибунала уже пишется устав, причем в сотрудничестве с российской стороной. Заявление главы ДНР Дениса Пушилина о международном трибунале было распространено всеми государственные СМИ. А 24 мая Пушилин в комментарии для «Соловьев Live» высказался уже более предметно, обозначив планы.
Затягивать нам не стоит, и перед основным трибуналом должен быть проведён ряд промежуточных, как это и было после Великой Отечественной войны. Перед Нюрнбергом были и Киевский, и Харьковский трибуналы, и ряд других. У нас, судя по всему, одним из первых будет Мариупольский трибунал, — сообщил Пушилин, отметив, что ряд стран уже дали предварительное согласие на участие в процессе.
Идея о том, что как минимум часть пленных украинцев должны судить в ДНР, популярна в первую очередь потому, что в уголовном кодексе республики предусмотрена смертная казнь. «Хочу отметить, что запрет Конституционного суда России на применение смертной казни в нашей стране основан на Конституции России и на территориях суверенных государств — ДНР и ЛНР не действует», — писал в своем Telegram-канале сенатор Андрей Клишас. Но Никонорова на прямой вопрос, стоит ли бойцам «Азова» бояться таких приговоров, ответила уклончиво: «В соответствии с уставом трибунала будут применяться все виды наказания, которые в нем будут предусмотрены».
Есть в риторике Москвы и Донецка и более явные противоречия. Как заявил 23 мая Денис Пушилин, все «пленные из „Азовстали“ содержатся на территории ДНР», где их и должен настигнуть «международный трибунал». Между тем и российские СМИ, и некоторые Telegram-каналы, не стесняясь, писали, что как минимум часть из них переведена в изоляторы Ростова-на-Дону и Таганрога.
Несогласованность в заявлениях Москвы и Донецка наводит на мысль, что пленных «азовцев» пытаются напугать выдачей в ДНР, где возможен даже расстрел, если они не будут давать показаний в России. Пример подобной ситуации, когда подсудимого грозились выдать в Донбасс, на постсоветском пространстве уже был, хотя и не в России. Речь идет о белорусском оппозиционере Романе Протасевиче, которого задержали вместе с самолетом, на котором он летел из Афин в Вильнюс. Когда же выяснилось, что Протасевич так или иначе участвовал в деятельности полка «Азов» (по его собственным словам — как прикреплённый военкор, по мнению силовиков — как боец, которому, впрочем, не пришлось участвовать в столкновениях), Александр Лукашенко пригласил в Минск следователей из ЛНР. Но дальше допроса дело не пошло — пойдя на сделку с белорусскими властями, бывший оппозиционер добился относительно комфортных условий содержания.
Что же касается России, то она в правовом плане не вела активного сотрудничества даже с давно признанными постсоветскими республиками, такими как Абхазия и Южная Осетия. «Преступников в Сухуми выдавали, но нелегально, — рассказал NEWS.ru абхазский политолог Инал Хашиг. — Допустим, наши оперативники запрашивают своих сочинских коллег, те ловят и выдворяют нужных людей на абхазскую сторону, а там наши менты принимают».
О невозможности (или нежелательности) совместной судебной процедуры между Россией и республиками Донбасса говорят некоторые российские депутаты из «умеренного лагеря». По их словам, России следует заниматься лишь теми делами, где пострадавшие (например, от обстрелов) имеют российский паспорт. По каждому из таких случаев Следственный комитет РФ уже давно возбуждает уголовные дела.
Если потерпевшие — граждане Украины или ДНР, то нам [российским судебным органам] там делать нечего, — сказал NEWS.ru первый зампред комитета Госдумы по госстроительству и законодательству Юрий Синельщиков (КПРФ).
Депутат, не понаслышке знакомый с правовыми процедурами, пояснил, что по статье 73 УПК РФ необходимо установить конкретные обстоятельства совершённого преступления: «Когда, во сколько, какого числа, из какого пулемета этот человек убил, в какое место ранил. Организатора судить можно, а исполнитель часто сам не знает, кого он убил».
Партнёр коллегии адвокатов Pen & Paper Вадим Клювгант, впрочем, объяснил границы возможного несколько шире.
Уголовный кодекс РФ предусматривает ответственность по нему за преступления, совершённые за пределами РФ как гражданами страны, так и иностранными гражданами и лицами без гражданства. Это возможно, когда преступлением причинен вред интересам РФ или её граждан, и лицо не привлечено к ответственности за него в иностранном государстве. Разумеется, наличие обоих этих условий требует доказывания в каждом конкретном случае. Возможна и уголовная ответственность военнослужащих РФ за преступления, совершённые за пределами РФ, если это не противоречит международным обязательствам РФ. Однако во всех этих случаях расследование и рассмотрение уголовного дела осуществляется следственными органами и судами РФ, — заявил юрист в комментарии для NEWS.ru.
Между тем, заявления о международном трибунале из уст Дениса Пушилина и некоторых российских политиков (например, нового главы ЛДПР Леонида Слуцкого) звучат очень настойчиво. Но если начать рассматривать вопрос всерьез, то возникает целый ряд проблем.
«На данном этапе получаются расследования, где одновременно участвуют силовики и правоохранительные органы сразу трёх стран (России, ДНР и ЛНР), которых, правда, связывают договора о сотрудничестве, в том числе международно-правового характера. Однако дальнейшие судебные перспективы у подобных дел пока туманны, — пишет „Коммерсант“. — Во всяком случае, по данным защитников, представляющих интересы украинских военнослужащих, сложности могут возникнуть при рассмотрении дел, расследованных следователями РФ, в судах ЛНР и ДНР из-за несоответствия нормативно-правовой базы между странами».
А значит, правовой механизм для их улаживания российским властям действительно нужен. Несмотря на популярное у многих убеждение, что в российских судах политика часто превалирует над законом, практика демонстрирует, что это не всегда так. Например, следуя прописанной в законе процедуре, провинциальные судьи не раз выдавали пророссийских активистов и даже бывших бойцов ДНР и ЛНР Киеву — просто потому, что в России они не получили необходимую справку. Кого-то из таких людей усилиями общественников снимали с поезда прямо в Брянске, но многим повезло намного меньше.
И хотя суд в Ульяновской области однажды признал участие в боях на стороне ДНР смягчающим обстоятельством для нетрезвого водителя Азиза Сулейманова, это никак не помешало суду в Челябинской области выдать на родину гражданина Казахстана Евгений Щербака, которого затем судили за «Наёмничество» — на территории ДНР.
Реакция юристов-международников на просьбу NEWS.ru прокомментировать идею международного трибунала между Россией и республиками Донбасса была разной: некоторые из них прямо говорили, что этот вопрос не имеет отношения к праву, и полностью зависит от политической целесообразности. Однако, формальное право у ДНР и ЛНР создать трибунал совместно с Россией существует. Но стоит отметить, что прецедентов проведения трибунала несколькими государствами в новейшей истории не было — в основном такие процессы велись под эгидой ООН, как самого уважаемого модератора. Так, в частности, было с трибуналами по Югославии, Руанде, Сьерра-Леоне и Ливану.
Что касается международных судебных органов, то они могут быть созданы только на основании международных договоров либо по решению международной организации (например, ООН), которая, в свою очередь, создана и действует на основании международного договора. Иных механизмов международное право не предусматривает, — рассуждает адвокат Вадим Клювгант. — Очевидно, что международный договор могут заключить лишь государства, признающие друг друга. Вряд ли можно предполагать и то, что юрисдикцию и решения какого-либо международного трибунала будут признавать государства, которые не признали в качестве государств учредителей этого трибунала.
По его словам, вне зависимости от этого, каждый такой судебный орган действует на основании своего статута (устава), утвержденного его учредителями и определяющего юрисдикцию (подсудность и подведомственность) судебного органа, а также участников судебных разбирательств, порядок формирования трибунала, рассмотрения дел, вынесения и исполнения решений.
«Что касается гипотетического трибунала — создать необходимые процедуры можно, вопрос в том, нужен ли сейчас именно международный военный трибунал с политической точки зрения — как прецедент и как объект, вокруг которого будет очень много споров, — заявила NEWS.ru эксперт Евразийского аналитического клуба Александра Егорова. — Между тем механизмы для разграничения подсудности того или иного человека можно придумать самые разные — просто на основании действующих норм права и двусторонних договоров между Россией, ЛНР и ДНР».