Фанаты марокканской футбольной сборной устроили бесчинства на улицах бельгийских и голландских городов после того, как их национальная команда, никогда не считавшаяся фаворитом на ЧМ, нанесла поражение 2-0 бельгийцам, обладателям второй позиции в рейтинге FIFA. Похоже, для бельгийских уличных погромщиков арабского происхождения футбол — это только повод, чтобы высказать свои чувства в отношении страны, которая предоставила им убежище, а затем и гражданство.
В воскресенье вечером били уличные витрины, жгли автомобили, кидали в полицию всё, что попадалось под руку, фанаты команды-победителя, то есть Марокко. В телерепортажах из Брюсселя, Антверпена и Льежа видны группы юнцов арабской внешности, которые поджигают машины и ломают электросамокаты. В отличие от болельщиков проигравшей команды, которые на этот раз тихо грустили в барах, некоторые местные марроканцы таким образом выражали восторг победой своей сборной.
После драки кулаками машут
Уличные беспорядки после футбольных матчей не редкость в околоспортивном мире. Чаще так бывает, что зачинщиками беспорядков являются болельщики проигравшей команды. Для них это способ помахать кулаками после проигранной драки и выплеснуть вне стадиона горечь от поражения. Известно также, что в международных соревнованиях футбольная агрессия очень часто приобретает характер межнациональных конфликтов, особенно когда встречаются команды, представляющие страны, которые так или иначе конкурируют «в реальной жизни», на государственном либо бытовом уровне.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Однако уличные столкновения в городах Бельгии и Нидерландов плохо укладываются в схему «мести за исторические обиды». У марокканцев еще могут быть определенные обиды на испанцев как на страну, непосредственно граничащую с их собственной в анклаве Сеута. Но марокканское королевство никогда в истории не имело каких-то проблем с королевством бельгийским — Марокко даже не было бельгийской колонией.
Именно поэтому кажется, что агрессия бельгийских марокканцев выглядит направленной не против граждан конкретной страны — Бельгии, а как своеобразный «наезд» представителей арабского мира на европейцев в целом. О том, что агрессия марокканских фанатов в данном конкретном случае была направлена против бельгийцев лишь в той степени, в какой те олицетворяют «колониальное прошлое», говорит и то, что хулиганы бесчинствовали в воскресенье также и в соседних Нидерландах. В Гааге, Амстердаме и Роттердаме масштабы уличных погромов оказались даже крупнее, чем в бельгийских городах: голландская полиция насчитала около 500 погромщиков. Два полицейских получили травмы, утихомиривая роттердамских фанатов марокканской команды.
Разумеется, официальные представители как местных властей, вплоть до премьер-министра Бельгии Александра де Кро, так и иммигрантской общины Бельгии резко осудили эти акты насилия.
Настоящие болельщики выражают свою радость позитивно и с уважением к проигравшим. Для хулиганства нет никаких оправданий, — заявила, например, сопредседатель бельгийской партии франкоязычных иммигрантов Ecolo Раджа Мауан, сама по происхождению марокканка.
В Брюсселе компактно проживает около полумиллиона человек, корни которых в первом или втором поколении находятся в Марокко. Поэтому выходки десятка юнцов (почти все они были быстро арестованы полицией) не могут, конечно, считаться выражением мнения всего марокканского сообщества Бельгии и Голландии. И все-таки, хотя к конкретным футбольным хулиганам идеально подходит описание «в семье не без урода», списать воскресные погромы только на избыток тестостерона у группы подростков было бы упрощением.
Чемодан, вокзал, стадион
Подавляющая часть бельгийских (и вообще европейских) выходцев из Северной Африки и Ближнего Востока живет тихо-мирно и искренне старается интегрироваться в общество давших им свои национальные паспорта стран, сказала NEWS.ru эксперт по этносоциальной психологии Елена Филиппова.
Давно замечено, что самым агрессивным по отношению к новой родине слоем бывших мигрантов является именно их второе поколение. Первое поколение, меняя страну, сознательно шло на понижение своего социального статуса, потому что родители жертвовали своим благосостоянием ради детей. А вот дети, родившиеся уже на новой родине и никогда не знавшие родины «исторической», искренне не понимают, почему они воспринимаются соотечественниками как люди второго сорта, почему им нередко указывают на «чемодан, вокзал», если они здесь родились. Отсюда у молодежи и накапливается неприязнь к стране, которая упорно не признаёт в них своих, хотя они юридически и по факту такие же бельгийцы, голландцы или французы.
Author: Елена Филиппова [ ведущий научный сотрудник Центра этнополитических исследований РАН ]
Давно замечено, что самым агрессивным по отношению к новой родине слоем бывших мигрантов является именно их второе поколение. Первое поколение, меняя страну, сознательно шло на понижение своего социального статуса, потому что родители жертвовали своим благосостоянием ради детей. А вот дети, родившиеся уже на новой родине и никогда не знавшие родины «исторической», искренне не понимают, почему они воспринимаются соотечественниками как люди второго сорта, почему им нередко указывают на «чемодан, вокзал», если они здесь родились. Отсюда у молодежи и накапливается неприязнь к стране, которая упорно не признаёт в них своих, хотя они юридически и по факту такие же бельгийцы, голландцы или французы.
Некоторые исследователи по этой причине даже склонны оправдывать в той или иной мере выходки молодежи из иммигрантских общин, указывая, что агрессия против стран пребывания является ответной реакцией на «институциональный расизм», исламофобию и антииммигрантские настроения самих европейцев. Но что здесь причина, а что следствие, и «кто первым начал» — это типичный случай спора про курицу и яйцо.
Но, продолжает Елена Филиппова, причин деструктивного поведения натурализованных в Европе выходцев из стран третьего мира намного больше, и они не всегда имеют характер реакции именно на социальную несправедливость или расовую дискриминацию.
Социологам хорошо известен феномен так называемой расколотой идентичности, который ярче всего проявляется именно при спортивных состязаниях. Это когда у человека, годами живущего в какой-то стране как иммигрант, даже получившего гражданство этой страны и во всем более-менее соблюдающего традиции приютившего его общества, просыпается национальное чувство «биологической» родины. Скажем, выходцы из Алжира с французскими паспортами болеют именно за команду Алжира, а не Франции. Когда матч заканчивается, они снова становятся законопослушными французами. Здесь, вероятно, срабатывает какой-то генетический инстинкт, ведь спортивные соревнования высвобождают самые глубинные и древние агрессивные эмоции, которые трудно контролировать сознательно.
Что эмоции футбольных хулиганов в европейских городах в существенной части подогреваются страстями, не имеющими отношения к спорту, говорит и поведение болельщиков той же марокканской сборной у себя на родине. В Рабате победу над бельгийцами праздновали все, от мала до велика. Однако в столице Марокко это был фестиваль позитивных эмоций, с танцами, песнями и фейерверками. Ни одна витрина не была повреждена, ни одни автомобиль не искорежили.
Дома и стены дисциплинируют
Это подтверждает, что даже получив европейские паспорта, какая-то часть арабской (и вообще мигрантской) общины продолжает воспринимать страну нового пребывания как чуждую, где можно безнаказанно уродовать улицы, на которых они сами и живут. Бельгия, Франция, Германия и другие европейские страны почему-то не становятся домом для новых жильцов, а продолжают оставаться в их сознании «хостелами», говорит Елена Филиппова.
«Коллективное бессознательное» в подобных ситуациях проявляется в том, что у себя на первой родине эти люди ограничены в проявлении деструктивных эмоций традициями общества, которые они впитали с молоком матери. Дома они себя ведут относительно прилично не только потому, что знают местные законы (а в некоторых странах за хулиганство могут и голову отрубить). Там они чувствуют на себе осуждение людей, которые для них свои, мнение которых им важно. А в чужом обществе, особенно таком атомизированном и толерантном, как европейское, этот «внутренний полицейский» исчезает. И люди, особенно горячая восточная молодежь, часто «слетает с катушек» из-за ощущения безнаказанности — посмотрите хотя бы, как ведет себя молодежь с Северного Кавказа, попадая в Москву.
Ситуацией, ожидаемо, моментально воспользовались бельгийские праворадикальные политики и исламофобы, которые увидели в воскресных беспорядках лишнее доказательство правильности своих требований ограничить иммиграцию из стран третьего мира. Например, лидер партии Vlaams Belang, объединяющей фламандских националистов, Том ван Грекен, заявил, что проживающим в Бельгии марокканцам никто не мешает уехать из страны, которая вызывает у них такое неприятие.
1 декабря марокканцам предстоит встретиться на ЧМ-2022 со сборной Канады, и в стране Кленового листа, где проживают десятки тысяч марокканцев, сейчас с некоторой тревогой ждут, не повторится ли в её городах вакханалия, устроенная арабскими погромщиками в Европе.