Революционный динозавр: 90 лет Жан-Люку Годару

В кино через кражу

Жан-Люк Годар, или, как его называют критики, ЖЛГ, родился 3 декабря 1930 года в Париже, в семье врача Люка Годара и его супруги Одиль Моно из зажиточного рода швейцарских банкиров. Детство и юность будущий режиссёр проводил в двух странах, во время учёбы в лицее он проявил интерес к кинематографу и литературе, позднее став завсегдатаем Французской синематеки, киноклуба в Латинском квартале и других культурных локаций. Параллельно он начал учиться на факультете этнографии в Сорбонне, бросил его, безуспешно пытаясь поступить в киношколу IDHEC. Позднее Годар писал, что открыл в Синематеке мир, о котором ему никто не говорил: «Мы смотрели немые фильмы в эпоху разговоров. Мы мечтали о кино. Мы были как христиане в катакомбах».

В конце 1940-х он знакомится с будущими режиссёрами — Жаком Риветтом, Клодом Шабролем, Франсуа Трюффо и Эриком Ромером. Последний в 1949 году стал издавать La Gazette du cinéma, потом был журнал Les Cahiers du cinéma, или «Кинотетради», который, по словам писателя и годароведа Алексея Цветкова, объяснил миру, что кино — это новый способ думать посредством монтажа изображений и звуков. Это было уже позднее, а в 1952 году Годар похитил из кассы редакции «Тетрадей» деньги на съёмку своего фильма и убежал в Швейцарию, но его поступок раскрыли, и будущий мэтр попал за решётку.

Проведя два года сначала в тюрьме, а затем в психлечебнице, Жан-Люк устроился на стройку плотины Гранд-Диксенс. Именно там в 1954 году он снял свою первую ленту — короткометражку «Операция „Бетон“», чем-то перекликавшуюся с советским «кинематографом факта», который создавали идейные предшественники Годара из молодого СССР. Правда, если советские фильмы про достижения индустриализации были пропагандой большевизма, то годаровский дебют использовался как PR-ролик компании, управлявшей плотиной (позднее в толстенном портфолио ЖЛГ накопились десятки рекламных работ, которые парадоксальным образом сочетались с его ультракоммунистическими агитками).

В 1960-м на экраны вышла полнометражная картина «На последнем дыхании» с Жан-Полем Бельмондо в главной роли. Эта чёрно-белая молодёжная драма стала важнейшим фильмом французской новой волны — радикально нового феномена, вобравшего в себя как коллаж дадаизм, американский нуар, советский авангард, европейский поэтический реализм и эпический театр Бертольда Брехта. Следующие фильмы Годара («Маленький солдат», «Женщина есть женщина», «Жить своей жизнью», «Альфавиль», «Безумный Пьеро») снимались под звездой его музы и первой жены Анны Карина. Эти и другие картины сами по себе были нонконформистским шагом, реакцией на колониальную Алжирскую войну, государственный милитаризм, подобный нынешнему российскому разрыв между официальной картиной мира и происходящим внутри общества, особенно в молодой и неприкаянной его части. Именно голосом этой части стали режиссёры новой волны, предвосхитившие социальный взрыв 1967–1969 годов, на который Годар отреагировал радикальной политизацией. С момента выхода в 1967 году комедии «Уик-энд», снятой по мотивам новеллы Хулио Кортасара «Южное шоссе», и особенно фильма «Китаянка» ЖЛГ стал позиционировать себя как марксист-ленинец, поддерживающий революционную мистерию, разворачивавшуюся в то время в Китае Мао Цзэдуна.

Если кто-то в те годы (начиная примерно с 1966-го) где-то на Западе называл себя «марксистско-ленинским», можно со 100-процентной уверенностью сказать, что имелся в виду китайский маоизм с его тогдашним культом всемирной партизанской войны как первого акта мировой революции, а вовсе не что-то «советское». Такая «марксистско-ленинская» идентичность по-французски означала верность идеям китайской «культурной революции» и зависть к успехам хунвейбинов, — описывает те времена Алексей Цветков.

В «Китаянке» «культурная революция» разворачивается в уютной парижской квартире, молодые жильцы которой цитируют философа Луи Альтюссера, устраивают постановки на тему вьетнамской войны, рассуждают о строительстве правильной коммунистической партии, выкрикивают лозунги и даже «покушаются» на Михаила Шолохова как на своеобразный символ «советского ревизионизма». «Уик-энд» — издевательская карикатура на капиталистический мир, road movie, во время которого случаются взрывы, проявления каннибализма и совсем невероятные истории, с помощью которых Годар по-брехтовски делает зрителя соучастником своего действа. Обе эти ленты задали тон, пожалуй, всем последующим работам ЖЛГ с их коллажными приёмами, инсталляцией текста в изображение и подчас жёстким отношением к зрителю, от которого требовалось не просто смотреть на экран, но и участвовать в интеллектуальном действе. В двух этих картинах главные роли сыграла новая жена режиссёра Анна Вяземски, чьи предки были из русского княжеского рода Вяземских, считающихся потомками Рюриковичей. Дед актрисы — известный масон, журналист и историк Владимир Левашов-Вяземский после Октябрьской революции эмигрировал из России и с 1919 года жил в Париже. Отношениям ЖЛГ и Анны Вяземски посвящена вышедшая в 2017 году картина режиссёра Мишеля Хазанавичуса «Молодой Годар».

Жить политически

Когда грянул «предсказанный» ЖЛГ «Красный май» 1968 года в Париже, а весь западный мир охватила «молодёжная революция», режиссёр создаёт группу «Дзига Вертов» (по имени знаменитого советского режиссёра-экспериментатора). В ней участвовали разные кинодеятели, но в первую очередь это был творческий союз Годара с революционером и драматургом Жан-Пьером Гореном. В тот период ЖЛГ не только снимает кинокартины, но и участвует в массовых выступлениях. Вместе с философом Жан-Полем Сартром и его женой Симоной де Бовуар он продавал на улицах радикальную газету La Cause du Peuple («Дело народа»), издававшуюся ультралевой организацией Gauche prolétarienne («Пролетарская левая»).

Под стать эпохе целый ряд кинолент группы «Дзига Вертов» («Весёлая наука», «Письмо к Джейн», «Владимир и Роза», «Звуки Британии», «Один плюс один», «Всё хорошо» и другие) представлял собой радикальные политические памфлеты, сотканные из публицистического материала, политэкономии и напрашивающихся взрывоопасных выводов. Один из наиболее показательных фильмов того периода — «Ветер с востока». Это глубокое исследование о коммунизме, капитализме, искусстве, революции, СССР и традициях. В этой картине группа «Дзига Вертов» задаётся вопросами о том, что происходит, когда растёт потребность в революционной деятельности и как она взаимосвязана с контекстом 1960-х. В картине звучит тотальная критика брежневского Советского Союза, забывшего идеалы Октября 1917-го и отказавшегося от поддержки революционных событий конца 1960-х на Западе, а сателлит КПСС — официальная Французская компартия — называется «врагами, притворяющимися марксистами».

Интуиция художника привела Годара в нужное время в нужные обстоятельства, и за несколько лет, прежде чем заодно с большой частью интеллектуалов разочароваться в прямом политическом действии, он сумел не только кардинально обновить собственное искусство, но, что важнее, существенно и глубоко, а вовсе не на уровне поверхностных веяний и конъюнктуры, развить критическую, брехтианскую линию в левом искусстве и арт-теории, — говорит исследователь творчества Годара и группы «Дзига Вертов» Кирилл Медведев.

К середине 1970-х ЖЛГ сотрудничает со швейцарским режиссёром Анн-Мари Мьевиль. В этот период он переходит к исследованию медиатехнологий и новых принципов воздействия на людей, продолжая интеллектуально дезавуировать рыночную пропаганду. Его почерк постепенно усложняется, и прежде политически работавшие приёмы становятся способом познания нового, к которому Годар всегда был открыт.

Он также много обращается к классическим сюжетам, преломляя их через цветные линзы своей оптики («Имя Кармен» (1983), «Приветствую тебя, Мария» (1985), «Король Лир» (1987), «Дети играют в Россию» (1993), «Увы, мне»), а также возвращается к своим ранним «бытовым» темам — «Спасай, кто может (свою жизнь)» (1980), «Детектив» (1985), отчасти «Хвала любви» (2001). Не забывал Годар высказываться и на тему социального неравенства — «Страсть» (1982), «Новая волна» (1990), затрагивает тему последствий войны в Югославии в картине «Моцарт — навсегда» (1996) и арабо-израильский конфликт в лентах «Здесь и там» (1976) и «Наша музыка» (2004). За критику агрессивной политики Израиля и войну против Палестины Годар даже прослыл антисемитом, но эти обвинения, идущие в основном от властей ближневосточного государства и некоторых религиозных структур, настолько же «антиеврейские», насколько, к примеру, «антиамериканской деятельностью» является неприятие маккартизма или расизма в США.

Троллинг и провокация

Новейшие работы ЖЛГ — «Социализм» (2010), «Прощай, речь» (2014), «Книга образа» (2018) — это уже не фильмы с целостной сюжетной линией и даже не серии новелл (излюбленный приём режиссёра в прошлые периоды), а выглядящий нарочито грубо смонтированным видео-арт с набегающими друг на друга титрами, часто мерцающей картинкой и импрессионистскими красками. Порой кажется, что это уже какое-то посткино, изощрённый объект современного искусства или вовсе издевательство над людьми, даже теми, кто отличает Китай 1927-го от Германии 1972-го и Пазолини от Росселини.

После показа «Книги образа» на Каннском фестивале кинокритик «Афиши» Наталья Серебрякова пришла к выводу, что пересказать эту картину невозможно. И даже такой маститый годаровед и интерпретатор режиссёра в России Борис Нелепо (в 2010 году он принял участие в издании книги «Борьба на два фронта. Жан-Люк Годар и группа «Дзига Вертов») признался, что считывать закодированные в поздних работах ЖЛГ смыслы очень сложно:

Первый просмотр: лавина образов, взрыв пиксельных изображений, кадры из старых фильмов, наплывающие друг на друга титры, жонглирование цитатами, закадровый голос, нелинейное повествование. Подобрать ключи не получается, но красота этого недоступного мира ошеломляет. Второй просмотр: разрозненные фрагменты вдруг собираются в гармоничную картину, где всё на своём месте. Нужен третий сеанс, но в Канне столько раз Годара не показывают.

В отличие от бурных 1960-1970-х сегодня ЖЛГ «не торт»: он формально отказался от своих левых взглядов ещё в 1990-е (кто тогда этого не делал!) и теперь провоцирует публику не лобовым столкновением классовой борьбы, а «тонкими» интеллигентскими темами, под которые тем не менее подводит как минимум «толстый» троллинг либеральной политкорректности и традиционалистского обскурантизма. И, несмотря на свой почтенный возраст, мастер продолжает работать. Как писал NEWS.ru, в 2019 году режиссёр объявил о съёмках фильма о «жёлтых жилетах», точнее о девушке из этого радикального французского движения, которая расстаётся со своим парнем. Кино будет содержать как элементы художественных съёмок, так и документалистику. На создание нового фильма ЖЛГ вдохновила картина 2000 года «Береника» Жан-Даниэля Верхака, снятая на основе произведения французского драматурга XVII века Жана Расина.