В Пекине прошел траурный митинг в связи с кончиной Цзян Цзэминя, бывшего генсека ЦК КПК и председателя КНР. На мероприятии выступил лидер КНР Си Цзиньпин. Собрание началось с трех минут молчания и завершилось тремя поклонами в память покойного. Днем ранее Цзян был кремирован на революционном кладбище "Бабаошань". 

Цзян Цзэминь скончался 30 ноября в Шанхае на 97-м году жизни. В партийной историографии стал олицетворением третьего поколения руководителей КНР после Мао Цзэдуна (первое поколение) и Дэн Сяопина (второе поколение). Цзян Цзэминь получил высший пост в партии после трагических событий на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года, когда симпатизировавший студентам и проявивший мягкость генсек ЦК КПК Чжао Цзыян был отправлен в отставку со своего поста.

Компетентный коммунист — управленец

Если воспользоваться крылатой фразой про Сталина, которую ошибочно приписывают Черчиллю — «принял с сохой, оставил с атомной бомбой», — то о Цзян Цзэмине, наверное, можно сказать: он принял Китай с волной западного осуждения и санкциями после Тяньаньмэнь, а оставил с одобренной заявкой на проведение летних Олимпийских игр — 2008 и «членским билетом» Всемирной торговой организации. Действительно, в такой перспективе каденция Цзян Цзэминя выглядит феноменальной и чрезвычайно успешной.

Митинг на площади Тяньаньмэнь в Пекине, 1989 годФото: AP/TASSМитинг на площади Тяньаньмэнь в Пекине, 1989 год

Телеграм-канал NEWS.ru

Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале

На его правление пришлись золотые годы экспортоориентированной и экстенсивной модели, хотя, с другой стороны, это были годы копившихся территориальных диспропорций, растущей коррупции и формирования групп интересов, а также имущественного расслоения. Индекс Джини (показатель неравномерности распределения доходов в обществе) вырос c 0,35 в 1989 году до 0,45 в 2002 году. Тем не менее руководству «третьего поколения» во главе с Цзяном удалось не упустить штурвал управления огромной страной. За эти годы был обеспечен прорывной рост ВВП примерно на 10% в год и повышение уровня жизни, достаточное для подтверждения легитимности КПК и обеспечения социальной стабильности.

Говоря об успехах, стоит упомянуть роль не только Цзян Цзэминя, но, прежде всего, более компетентного в вопросах экономической и финансовой политики премьера Чжу Жунцзи (в 1993–1995 годах возглавлял Народный банк, с 1995 по 1998 был первым вице-премьером, находился на посту премьера Госсовета КНР с 1998 по 2003 год). В основном экономическому блоку нужно отдать должное за то, что страна не только успешно пережила «посттяньаньмэньский синдром», но и атаку таких «черных лебедей», как разрушительное наводнение 1998 года, которое привело к миллиардным убыткам и гибели около пяти тысяч человек, или Азиатский финансовый кризис 1997–1998 годов. Во время финансовых потрясений, которые эхом отозвались по всему миру, правительству КНР удалось удержать юань от девальвации, что стабилизировало рынки и подчеркнуло роль Китая как локомотива глобального экономического роста.

Иными словами, компетентность самого Цзян Цзэминя и его команды не вызывает сомнений. Выходец из семьи интеллигентов, получивший хорошее инженерное образование еще в гоминьдановском Китае и поздно начавший партийную карьеру, Цзян относился к тем, кого можно назвать технократами, или на привычном китайской бюрократии языке «и красный, и специалист». В нем сочетались строго дозированная ортодоксальность с настоящей инженерной сметкой, следование правилам и умение в неоднозначной ситуации совершить маневр и отступить от привычных рецептов.

Китаю, который подвергся мощному давлению Запада после подавления волнений в июне 1989 года, удалось совершить важный для будущего страны маневр: не только вернуться на путь стабильного внутреннего развития, но и не утратить импульс открытой и динамично растущей державы. Цзян успешно провел страну через такие кризисы, как бомбардировка китайского посольства в Белграде в 1999 году или столкновение китайских и американских военных самолетов над островом Хайнань в 2001 году. В полной мере использовав эти инциденты для внутренней патриотической мобилизации, глава государства и партии сумел избежать масштабной эскалации, что нанесло бы ущерб китайским экономическим интересам.

Образец обходительности

Хотя, если судить объективно, Цзян Цзэминю досталось неплохое политическое наследство. Семена открытости внешнему миру и китайского чуда были посеяны еще при Дэн Сяопине, который вместе с другими ветеранами КПК начал в конце 1970-х смелые реформы в экономике. Да и возвращение Гонконга и Макао в лоно родины, формально прошедшее «под руководством» Цзян Цзэминя, больше было обязано искусной дипломатической тактике Дэн Сяопине и выдвинутой им концепции «одна страна, две системы».

Возвращение в Китай Гонконга и Макао тоже случилось при Цзяне, хотя процесс возвращения запустил еще Дэн СяопинФото: Lo Ping Fai/XinHua/Global Look PressВозвращение в Китай Гонконга и Макао тоже случилось при Цзяне, хотя процесс возвращения запустил еще Дэн Сяопин

Тем не менее Цзян Цзэминя в некрологе по праву назвали не только великим марксистом, но и великим дипломатом. О его умении обходительно обращаться с иностранцами и очаровывать их рассказывают легенды. Еще когда Цзян Цзэминь работал в Шанхае, на энергичного чиновника обратила внимание американская пресса. The Washington Post писала о нем как о представителе нового типа образованных, технически грамотных управленцев, которых высшее руководство страны будет продвигать. Имевшая дело с Цзян Цзэминем бывший мэр Сан-Франциско Дайэнн Файнстайн отзывалась о нем как об одном из самых «западных» лидеров, которых она когда-либо встречала в Китае. Такие отзывы контрастировали с отзывами самих шанхайцев: за глаза они называли Цзян Цзэминя «пандой» или «горшком с цветами». Последняя метафора означала склонность к внешним красивым жестам и малую практическую ценность усилий Цзян Цзэминя по управлению мегаполисом. Видимо, эти оценки были не вполне справедливы, и скорее отражали то, что Цзян вел себя не как обычный партийный аппаратчик, застегнутый на все пуговицы. Город тем не менее под его руководством бурно развивался, что с удовлетворением отмечал патриарх реформ Дэн Сяопин, заведший традицию посещать Шанхай во время Праздника Весны.

Натура Цзяна лучше всего подходила для проведения политики многовекторностиФото: ZUMA Press Wire/ТАССНатура Цзяна лучше всего подходила для проведения политики многовекторности

«Дела идут, контора пишет»

Цзян Цзэминя определенно нельзя считать прозападным политиком либо хитрым дипломатом, который все-таки склонялся к одному лагерю. Скорее его непосредственная натура лучше всего подходила для проведения политики многовекторности, что было чрезвычайно важно для выхода из изоляции после Тяньаньмэнь и дальнейшей реализации принципов внешней открытости. Цзян мог петь «Подмосковные вечера» и что-нибудь из репертуара Элвиса Пресли. Отвечать на вопрос российских журналистов русской поговоркой «дела идут, контора пишет», а в другой аудитории читать наизусть по-английски обширные фрагменты из Геттисбергской речи Авраама Линкольна, которую он выучил еще в школе. Цзян Цзэминь не побоялся впервые пригласить в правительственную резиденцию в Бэйдайхэ на Желтом море западную телевизионную группу и провести под жесткими атаками ведущего CBS Майка Уоллеса почти четыре часа.

Далеко не всегда он был неискренен и расчетлив в такой демонстрации «китайской политики с человеческим лицом». Похоже, очень часто открытый характер брал свое — и тогда мир узнавал о его шутках, музыкальных экзерсисах или о том, как охранники пытались ограничить спортивные заплывы Цзян Цзэминя на пляже Вайкики на Гавайях, где он сделал остановку на пути в США. Определенно человеческими, а не политическими мотивами была продиктована встреча Цзян Цзэминя с живущим в эмиграции в США его преподавателем в шанхайском университете «Цзяотун» Гу Юйсю. Уже после кончины учителя Цзян Цзэминь способствовал увековечиванию его памяти в Китае.

Борис Ельцин и Цзян Цзэминь встречались девять разФото: А.Чумичев и А.Сенцов/ТАССБорис Ельцин и Цзян Цзэминь встречались девять раз

Воспоминания молодости все время настигали его уже на высоких постах. Крах коммунизма в СССР и странах Восточной Европы безусловно стал для Цзян Цзэминя личным переживанием. В период «великой дружбы» молодой инженер провел несколько месяцев на Московском автозаводе им. Сталина (впоследствии ЗИЛ), а потом много работал с советскими специалистами в Китае вплоть до их отзыва в 1960 году. В 1970-е годы, уже в ином качестве, не ученика, а консультанта, Цзян был командирован в социалистическую Румынию, где Китай взялся реализовывать программу строительства машиностроительных заводов.

Однако одно дело личные воспоминания и знание русского и румынского языков, другое — политическая прагматика. Главный императив реагирования на кризис коммунизма определил сам Дэн Сяопин. В сентябре 1989 года Дэн заявлял: «Вопрос сегодня не в том, упадет ли знамя Советского Союза, в Советском Союзе непременно будет хаос, вопрос в том, не упадет ли китайское знамя». Распад СССР с неизбежностью ставил вопрос о возможности продолжения пограничного урегулирования, юридической базе, формате и участниках переговоров по границе. Это касалось безопасности и стабильности в самом Китае.

Стремление Пекина внести определенность в ситуацию и создать пояс безопасности уже с участием «новых независимых государств» способствовали конструктивному решению вопроса о границе. Вместе с Владимиром Путиным Цзян Цзэминь в 2001 году поставил подпись под Договором о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, и даже после ухода в отставку он живо интересовался вопросами отношений с Россией. Впрочем, такой же интерес Цзян проявлял и к китайско-американским отношениям. В 2013 году высокопоставленный пенсионер встретился в Шанхае с Генри Киссинджером и его семьей. На этой встрече, весьма необычной для китайского протокола, Цзян Цзэминь дал лучшие рекомендации Си Цзиньпину, подчеркнув, что это сильный руководитель, который нужен Китаю.

Отвечая как-то на вопрос американского журналиста о программе защиты панд в Китае, председатель КНР, расхохотавшись, сказал по-английски: «Извините, я инженер-электрик, я не специалист по пандам». Все это очень в духе современных интернет-мемов, и стоит отметить, что современные нетизены (граждане интернет-сообщества), большей частью не помнящие эпоху Цзяна, в эти дни пишут о нем тепло и с симпатией.

Политик без черно-белых тонов

После известия о кончине бывшего руководителя интернет-сайты китайских СМИ в знак траура сменили раскраску на черно-белую.

Цзян Цзэминя и годы его правления вряд ли можно свести к простой консервативной/либеральной дихотомии, но это точно были годы роста и развития. В свое время Цзян Цзэминя рассматривали как компромиссную и даже временную фигуру, поскольку кем-то надо было заменить проявившего «политическую близорукость» Чжао Цзыяна. Однако постепенно опытный аппаратчик, не имевший устойчивых связей в центре, вышел из «тени Дэн Сяопина» и показал лицо настоящего политика. Достаточно самостоятельного и гибкого, но не изменившего партийной линии и интересам страны, как их понимала КПК.

Вместе с Владимиром Путиным Цзян Цзэминь в 2001 году поставил подпись под Договором о добрососедстве, дружбе и сотрудничествеФото: AP/TASSВместе с Владимиром Путиным Цзян Цзэминь в 2001 году поставил подпись под Договором о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве

Его заслуга — первый в истории КНР мирный и плановый политический транзит. Правда, почувствовавший вкус власти Цзян Цзэминь на два года задержал передачу преемнику Ху Цзиньтао одного из трех высших постов — председателя Центрального военного совета. Любопытно, что в опубликованном некрологе этот эпизод трактуется как выполнение воли партии, поскольку такой порядок был необходим в связи со сложной и меняющейся международной обстановкой и задачами военного строительства. Прочитать можно таким образом, что и продление полномочий Си Цзиньпина на немыслимый в прошлом третий срок — это тоже объективная потребность, соответствующая высшим партийным интересам.

Без преувеличения — с кончиной Цзян Цзэминя ушла эпоха, поскольку этот политик перебросил для Китая мостик в ХХI век из бурного ХХ века, вместившего гражданскую войну, победу КПК и строительство социализма, попытки идти особым китайским путем, эксцессы культурной революции, процесс их преодоления и модернизационный рывок, начатый Дэн Сяопином. ХХI век для Китая — век иной, сегодня страна, как заявляет нынешний лидер Си Цзиньпин, не только идет по пути национального возрождения, но уверенно продвигается в центр мировой сцены. Этот глобальный рывок, который, конечно, имеет свои корни в прошлом, чрезвычайно важен для оценки эпохи Цзян Цзэминя. Он смело открыл дверь в реальность, когда Китаю уже не надо будет осторожно оглядываться на реакцию других центров силы, скрывать свои возможности и держатся в тени.

Автор — старший научный сотрудник Института международных исследований МГИМО.