В 2018 году отношения РФ и ЕС по-прежнему двигались в сторону ухудшения, изредка вселяя надежду если не на потепление, то на временную разрядку. Приход к власти весной президента Эммануэля Макрона, а затем и трансатлантический «разрыв» в среде давних союзников из-за повышения тарифов и разного взгляда на внешнеполитические досье вселили уверенность в тех, кто надеялся, что отношения России и Европы не повторят путь отношений России и США. Однако конец года не обошелся без сюрпризов.
Надежда на конструктивный диалог между ЕС и РФ появилась после того, как главой французского государства был избран Эммануэль Макрон, который продемонстрировал прагматичный подход по отношению ко многим вопросам внешней политики, в том числе тем, которые касались России. Так произошло с сирийским досье. Макрон отказался считать уход президента Арабской Республики Башара обязательным условием урегулирования сирийского вооруженного конфликта. Французский лидер был готов дать импульс и нормандскому формату по ситуации на юго-востоке Украины, однако динамика событий в 2018 году перечеркнула все намерения Макрона. Официальный Дамаск продолжил наступления на анклавы умеренной оппозиции вопреки всем договоренностям, а потенциальный прогресс на украинском треке был перечеркнут инцидентом в Керченском проливе, в результате которого Россия задержала украинских моряков.
Осенью дипломатические контакты РФ и Евросоюза фактически достигли исторического минимума после так называемого дела Скрипалей, в результате которого, по версии британских властей, на территории Солсбери был применен якобы привезенный российскими агентами нервно-паралитический газ «Новичок», и после последовавшей за ним серии «шпионских скандалов» (например, депортация подозреваемых в кибершпионаже четырёх россиян из Нидерландов, задержание российского шпиона в Австрии). России пришлось встретиться с еще одним блоком европейских и американский санкций. После Керчи Брюссель пригрозил России введением дополнительных ограничительных мер.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Изредка голоса в российской политической и экспертной среде говорят о разрядке, например, на фоне таких событий, как победа 4 марта на парламентских выборах в Италии правоцентристской коалиции во главе с Лигой Севера Маттео Сальвини (в июне этот положительно относящийся к России правоконсервативный политик занял пост вице-премьера). Помимо этого, надежду дают и намерения ЕС укреплять экономическое сотрудничество вопреки санкционному режиму. В частности, продолжается строительство одного из самых амбициозных проектов — газопровода «Северный поток — 2». В Берлине регулярно заявляют, что не собираются отказываться от российского газа. А едва не начавшиеся тарифные войны между США и ЕС, их разногласия по Сирии и Ирану дают возможность убедиться, что сообщество западных стран не так целостно.
Алексей Макаркин, первый вице-президент Центра политических технологий:
За последний год существенно выросла цена вопроса на переговорах между ЕС и Россией. Сейчас на кону стоят санкции по поводу Солсбери, ситуации в Керченском проливе, все обсуждают, что делать с «Северным потоком — 2». То есть такое ощущение, что в течение достаточно долгого времени после 2014 года Запад исходил из того, что Россию нельзя загонять в угол, надо договариваться и искать новые основы для долгосрочных компромиссов. Вопрос о Крыме выносили за скобки, а вот по Донбассу и другим вопросам старались договариваться и выстраивать отношения. Сейчас чувствуется, что на Москву махнули рукой. Уже речь идёт исключительно о характере санкций и последовательности их применения. Представление о том, что Россию не надо загонять в угол, а наоборот, нужно искать точки соприкосновения с нашей страной, в Европе и на Западе в целом уже ушло.
Александр Кокеев, германист, ведущий научный сотрудник отдела европейских политических исследований ИМЭМО РАН:
Говоря об отношениях между Россией и ЕС, не следует забывать, что одним из ключевых партнёров в Европе для Москвы является Берлин. Негатив, сохранявшийся в отношениях России и Германии в течение последних двух-трёх лет, к сожалению, сохранился до сих пор. За уходящий год тенденция не изменилась. Санкции против России продлевались при самом активном участии европейских держав и ФРГ в том числе. Я бы отметил, что в 2018 году увеличилось количество двусторонних контактов между Россией и ФРГ, в том числе и на самом высоком уровне. Я не отношусь к тем «мидовским оптимистам», которые измеряют успешность отношений количеством встреч, но всё же это вселяет надежду, значит, не все контакты ещё прекращены. Это говорит о важности отношений с ФРГ для России.
В нынешней ситуации Берлин остаётся для Москвы партнёром номер один, что бы ни говорила пропаганда с обеих сторон. Из всех западных стран ФРГ наиболее осторожно и сдержанно ведёт себя в украинском вопросе — в Берлине видят проблемы не только в политике Москвы, но и в политике Киева. Контакты между Москвой и Берлином не рвутся — и в «деле Скрипалей», и в украинском вопросе, и в переговорах о строительстве «Северного потока» Берлин занимает наиболее сдержанную позицию, несмотря на давление соседей по ЕС. Об улучшении отношений между Москвой и Берлином говорить не приходится, но и о стагнации отношений говорить пока рано. Многое зависит от отношений между США и ФРГ, в случае если Вашингтон ещё сильнее надавит на Берлин в вопросе отношений с Москвой, немцы могут предпочесть дружбу с Америкой. Но пока нужно ценить немецкую осторожность.
Константин Воронов, завсектором региональных проблем и конфликтов отдела европейских политических исследований ИМЭМО РАН:
2018 год запомнился в первую очередь нарастанием напряжённости в отношениях между Россией и Евросоюзом. Но, несмотря на это, был рост товарооборота и финансовых связей между Россией и Европой. Вот такая вот диалектика: несмотря на риторику политиков и на санкции, интенсивность экономических контактов продолжала расти.
