Бориса Ельцина, для кого-то символа новой России, а для кого-то главного виновника развала СССР, нет с нами уже почти 14 лет. Но его «тень» так или иначе постоянно присутствует в нашей жизни. Причём «тень» не бесплодная, а насыщенная, как принято говорить, многими смыслами.
Да, Борис Николаевич, фигура необузданная и крайне противоречивая, давно вошёл в народный фольклор с его обещанием лечь на рельсы или дать руку на отсечение, которую так и не пришлось пришивать, несмотря на объявленный дефолт. Достаточно долго его личность служила тем самым выигрышным контрастом для руководителей нового века — спортивных, энергичных, работоспособных, за которых не стыдно во время официальных визитов. Они уже были не из тех, кто проспит встречу с ирландским премьером или бросится в эмоциональном порыве дирижировать немецким оркестром.
И в целом ельцинские штормовые девяностые с их управленческой анархией, сногсшибательной инфляцией и уличными боями всегда служили отправной точкой для обрамления достижений нулевых и десятых. Да что далеко ходить за примерами. В ходе своей декабрьской пресс-конференции Владимир Путин многократно ссылался на катастрофическую ситуацию девяностых, когда пенсии не платили по полгода, армия была на грани развала да и тогдашнюю Конституцию принимали чуть ли не в обстановке гражданской войны.
Вот только давно замечено, что критика той сложной поры идёт как бы параллельно с личностью Бориса Николаевича. Виновные за те развалы, просчёты и потери находятся как бы за кадром критики, остаются анонимами. Потому даже прокремлёвские патриоты иногда не знали, как реагировать, например, на Ельцин Центр в Екатеринбурге. И кому-то не нравились потраченные на строительство восемь миллиардов, а Никите Михалкову и вовсе открылось там гнездо либералов-западников.
Между тем последние соцопросы, в частности, иноагентов из Левада-Центра, неожиданно показали не столько рост числа тех, кто положительно оценивает деятельность Ельцина (хотя и эти цифры становятся заметными), сколько относящихся к той эпохе вполне нейтрально. То есть ссылки на тогдашний развал и всеобщее бедствие уже не вызывают ответных эмоций. Людей волнует настоящее и варианты развития будущего, а всё остальное уже для многих быльём поросло. Основная масса выходивших в эти выходные на незаконный протест фактически родились или сформировались уже при Владимире Путине. Как шутил Галкин, Путин для них не имя, а должность. И Борис Ельцин для этих ребят мало чем отличается от Леонида Брежнева или Михаила Горбачёва.
Людям вообще свойственно романтизировать ушедшие эпохи, времена своей молодости, когда и небо было голубее и трава зеленее. «Когда мы были молодыми и чушь прекрасную несли!» А тут и клан покойного президента заметно активизировался. И Наина Ельцина называет девяностые «святыми». И в пандан ей тут же начинают рассуждать о том, что тогда всё-таки были свободные выборы, и вроде бы свобода слова, и в Госдуме не было всеобщего «одобрям-с».
Словом, нынешнее девяностолетие Бориса Ельцина видится неким тестом на отношение современного Кремля и к личности первого президента, и к той временной коллизии. Тем более что цветы к его памятнику возложит сам Путин, а к концу года и в Москве откроется филиал Ельцин Центра. Как говорится, будем наблюдать.