Фиаско с фейковой смертью антироссийского журналиста Бабченко, похоже, не смущает киевских постановщиков ужасов. Теперь речь идёт не только о якобы готовившемся покушении на эмигранта-борзописца, но и о вероятной масштабной акции со стороны России-Мордора (и даже не акции, а целой зачистки), жертвами которой могут стать целых 47 российских оппозиционеров пера и микрофона и несколько местных письменников, что нынче кучкуются на Украине.
Трудно сказать, откуда появилась такая некруглая цифра потенциальных жертв русского имперства. Может, романом Дюма-отца навеяна, где речь шла о 45 охранниках короля Генриха. Но надо полагать, что теперь начнётся самое интересное.
Ясно, что состав такого списка будет подвижным в зависимости от сиюминутной конъюнктуры. Начнётся толкотня в среде наших оппозиционных эмигрантов за то, чтобы быть включёнными в этот таинственный, но очень почётный список. А украинские власти-затейники не могут никак решить, что потом делать с такими «приговорёнными». Слишком дорого может встать игра всерьёз с выделением охраны каждому, кто решит изображать жертву.
А пока список не полностью конкретизирован, нарастает ажиотаж в среде оппозиционной эмиграции. Многие понимают, что надо постараться ещё энергичнее полить своей желчью бывшую Родину, чтобы заслужить честь числиться личным врагом самого Путина, который не пожалеет нефтедолларов, чтобы их, правдорубов, извести.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Ведь пока в прессу запущено только два имени — бывший обозреватель НТВ Киселёв и Ганапольский. Тот самый, что взывал к незалежным патриотам, готовым-де подорвать Крымский мост. Эти двое норматив на включение в «расстрельный список», видимо, выполнили. От остальных претендентов ждут приложения новых креативных усилий, как то: обнаружения трещин в опорах Крымского моста, рассказа о новых разработках нервно-паралитического газа в Саратове или, на худой конец, слезливого повествования о поедании в Москве, зажатой костлявой рукой голода, консервированных ежей.
Всё это живо мне напомнило суету в августе 1991 года также вокруг таинственных списков, в которые ГКЧП якобы включало своих ярых врагов для ликвидации. Больше всех волну гнали отчаянные либералы, которых три дня не слышно было и не видно, но которые затем рвали на себе дорогие французские сорочки, уверяя, что не просто есть такие списки, но что они сами видели себя там на первых строчках. К слову, среди потенциальных жертв репрессий шёл ещё и спор о том, кто стоял выше в таких реестрах. А значит, был опаснее для уже свергнутой ГКЧП.
А поскольку мне самому приходилось с ними разбираться в одной прогрессивной газете, то помню, что тогда приняли соломоново решение: печатать сразу несколько вариантов, чтобы никого из уважаемых «борцов с совком» не обидеть. Мол, кровавые гэкачеписты рассматривали множество вариантов своих злодеяний...
К слову, некоторые из тех несостоявшихся жертв репрессий фигурируют среди громкоголосых противников режима Путина, регулярно заседают в Вильнюсе и превозносят необычайно вкусный воздух свободы на Украине. Так что опыт у них есть.