13 ноября президент России Владимир Путин принял в Сочи, в своей резиденции Бочаров Ручей, президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана. Это уже четвёртая встреча двух лидеров в этом году (без учёта 12 телефонных звонков) и девятая — после сбитого турецкими ВВС российского бомбардировщика Су-24М.
Переговоры продолжались более четырёх часов, после встречи в расширенном формате лидеры вернулись к диалогу в узком составе. Однако на пресс-выходе по окончании встречи президенты не озвучили новых договорённостей, зато выразили приверженность старым, среди которых — закреплённые «Астаной» сирийские зоны деэскалации, российско-турецкие торговооборот и проекты в сфере энергетики. Турецкий лидер вообще ни разу не произнёс слово «курды», хотя перед поездкой не скрывал, что Москве будет передано беспокойство Анкары в связи с приглашением на переговоры по сирийскому урегулированию партии «Демократический союз» (PYD), которую она считает аффилированной с Рабочей партией Курдистана.
Эрдоган немного «взвинтил темп» незадолго до вылета в Сочи. Комментируя совместное заявление президентов США и РФ, сделанное во время саммита АТЭС во Вьетнаме, он предложил Вашингтону и Москве вывести свои войска из Сирии. «Мне сложно понять такие заявления. Но если военное решение не является выходом из ситуации, то те, кто говорит об этом, должны вывести свои войска из Сирии», — сказал он, очевидно, имея в виду, что договорённости США и России по курдскому вопросу должны учитывать региональные интересы его страны. В то же время Эрдоган заявил тогда, что Анкара рассчитывает на максимально быструю реализацию соглашения с Москвой о поставках ЗРС С-400.
По итогам встречи глава российского государства поблагодарил «господина президента, всех наших турецких коллег и друзей за продуктивные переговоры». По его оценке, между лидерами «сложилась очень хорошая практика делового, неформального обмена мнениями, корректировки наших планов и подведения итогов предыдущей работы». Также Владимир Путин констатировал практически полное восстановление отношений, что подтверждается растущими показателями товарооборота: за десять месяцев текущего года рост составил 36%.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Этот тезис рядом политических комментаторов был истолкован как «предоставление Эрдогану определённого аванса». Но нельзя не заметить, что отношения с Анкарой по-прежнему дают Москве важные тактические преимущества в сирийском конфликте, поэтому действия в реальной плоскости РФ осуществляются весьма осторожно. Турецкие военные получили возможность войти в Сирию со стороны провинции Идлиб, где наравне с оппозицией сохраняется присутствие основных сил альянса «Хайат Тахрир аш-Шам», ядро которого составляет «Джебхат ан-Нусра» (запрещена в РФ). Причём официально турецкие действия трактуются как находящиеся в рамках договорённостей в Астане. Обсуждаемый странами-гарантами план перемирия в Идлибе, по всей видимости, сводится к временному разделению зоны «Идлиб» (включает провинцию Идлиб и прилегающие к ней территории Латакии, Хамы и Алеппо) на три части.
Первая из них — «буферная», прилегающая к границе с Турцией, где размещены турецкие вооружённые силы и «умеренная оппозиция». Вторая — южная часть зоны «Идлиб», находящаяся под наблюдением российской военной полиции. Третья — между этими двумя регионами, именно там расположены позиции «Хайат Тахрир аш-Шам». При этом турецкий военный контингент пока не формирует буферной зоны, как это было на севере Алеппо, и не ведёт бои с радикалами — сеть аванпостов размещена ближе к границе Идлиба с курдским кантоном Африн. В перспективе это даёт возможность Анкаре проводить политику силового давления в отношении курдского анклава, при декларируемой сторонами борьбе с «Хайат Тахрир аш-Шам». Противостояние этой группировке, по-видимому, сводится к долгосрочной стратегии её ослабления путём лишения ресурсов и поддержки населения, а также — проведения против её лидеров диверсионных мероприятий, в первую очередь со стороны поддерживаемой Турцией оппозиции.
Александр Шумилин, руководитель Центра анализа ближневосточных конфликтов Института США и Канады РАН, специально для News.ru:
О нормализации российско-турецких отношений мы слышим уже не в первый раз. В данном случае добавлено «практически полное восстановление», то есть речь идёт о завершении процесса. Это то, чего добивались правящие группы в обеих странах, но каждый, безусловно, воспринимает benefit от этого по-своему. Россия, например, говоря о будущем тесном взаимодействии, пытается использовать турецкий фактор в противостоянии с Западом и НАТО, а Анкара не готова к полномасштабному взаимодействию с Москвой в этом направлении, но частичное Эрдогану интересно — как раздражитель НАТО. Но здесь, в принципе, опять нет ничего нового.
Для Эрдогана в перспективе важно взаимодействие с Россией по Сирии, но здесь нет чёткого взаимопонимания касательно главной точки внутрисирийского конфликта — судьбы Башара Асада и вообще фактора Асада в переговорном процессе урегулирования, а также — по курдам. Здесь пока мы видим поле для поиска какого-либо компромисса, и пока, судя по всему, контур этого компромисса только вырисовывается. Снятие запрета на поставку помидоров в публичном поле подаётся как позитивный фактор, но, безусловно, это не главное в российско-турецких отношениях.
Что касается замечания Эрдогана по присутствию в Сирии российских и американских войск, то оно звучит странно в первую очередь потому, что мы можем говорить о военном факторе США в Сирии — спецназе и советниках, но о как таковых войсках речи всё-таки не идёт, в отличие от российского контингента — как открытого (армейского), так и скрытого. Заявление Эрдогана — это в первую очередь выражение его раздражения тем фактом, что в совместном заявлении США и России курдский фактор остался за пределами декларации и обе стороны рассматривают курдов в положительном ключе и как партнёров. Это раздражает Эрдогана, равно как и упоминание Башара Асада в наивно-положительном ключе — о том, что он готов к политическому урегулированию. В отличие от Обамы это Дональда Трампа особо не беспокоит, поскольку ему нужно «отдекларироваться». Поэтому турецкий лидер прозрачно намекает — а не уйти ли крупным державам и, наконец, дать возможность местным грандам разобраться самим на базе резолюции ООН, что говорит о конкретном понимании слова «разобраться», противоположном иранскому пониманию.
В итоге риторика, раздражение, продвижение по торговле помидорами, сложности во взаимопонимании по стратегическим вопросам — вот это характеризует нынешние отношения России с Турцией. Два шага вперёд — полтора назад, по каким-то аспектам — три шага вперёд — шаг назад. Разобраться здесь довольно сложно.