В Театре сатиры премьера спектакля «Дядя Жорж» по пьесам Антона Чехова «Дядя Ваня» и «Леший». Это не просто первая работа Сергея Газарова в качестве нового художественного руководителя коллектива, но и первый Чехов в карьере режиссёра и в афише театра за 39 лет. Как маститая труппа восприняла новую репертуарную политику Газарова, с какими трудностями столкнулись артисты и почему комедия Чехова звучит актуальной сатирической трагедией, выяснил обозреватель NEWS.ru.
С момента официального объявления Сергея Газарова новым руководителем Театра сатиры прошло больше полугода, и сейчас поклонники одного из главных театров страны могут оценить первые результаты. Ещё в октябре на сборе труппы режиссёр объявил, что объединённую с «Прогресс-сценой Армена Джигарханяна» труппу ждут серьёзные перемены. Одна из них отразилась в премьерном спектакле «Дядя Жорж».
У Антона Чехова такого названия нет. Новый спектакль Газарова состоит из двух пьес: «Леший» и «Дядя Ваня». По признанию режиссёра и автора инсценировки, идея взяться за Чехова родилась во время пандемии.
По сути, это интерпретации одного сюжета, но «Леший» нравится мне гораздо больше. Совпадают даже фамилии главных героев — Войницкие. Только имена другие: Егор (или Жорж) в «Лешем», Иван в «Дяде Ване». Поэтому у нас он дядя Жорж. Тем более что его так называет одна из героинь, — рассказывает Газаров.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Испытание Чеховым Сергей Ишханович решил устроить не только себе, но и всей труппе. За 98 лет существования Театра сатиры лишь однажды, в 1983 году Валентин Плучек, руководивший труппой до Александра Ширвиндта, ставил на сцене «Вишневый сад». Однако больше к Чехову режиссёры не возвращались.
«Комедия. Сцены из деревенской жизни» — так Сергей Газаров обозначил жанр нового спектакля. По задуманной иронии, грустного в постановке не меньше, чем смешного. Размеренность векового текста ускорена до темпов современности, эмоции включены на максимум, и аккуратный юмор звучит острой сатирой.
Очень многое случилось за 100 с лишним лет, изменился мир вокруг. Но это всё внешние перемены, а по сути люди ни на йоту не приблизились к пониманию главного в себе. Наоборот, ещё более отдалились, блистательно научившись оправдывать любой блеф, эгоизм и сиюминутную выгоду, — объясняет Газаров.
Сцена стоит почти пустая. По задумке художника-постановщика Александра Боровского, сначала зритель видит только полупрозрачные бежевые занавески, разделяющие передний и задний план. Но постепенно лёгкое колыхание материи открывает обеденный стол, а затем и чеховских героев. Они суетливо накрывают стол в загородной усадьбе первой жены отставного профессора Серебрякова (Юрий Васильев), где тот вынужден временно жить за неимением средств.
Много лет за усадьбой присматривает Иван Войницкий (Фёдор Лавров), он же дядя Жорж, брат покойной супруги профессора. Ему помогает дочь Серебрякова от первого брака Софья (Ангелина Стречина). Войницкий переживает мировоззренческий кризис, разочаровавшись в своей жизни и в профессоре Серебрякове, которого он ранее боготворил и всячески поддерживал деньгами. Теперь же Иван считает Серебрякова ничтожеством и мошенником.
На этом фоне в усадьбе разворачивается и любовный треугольник между молодой женой профессора Еленой (Александра Мареева), доктором Астровым (Сергей Шнырёв), которого специально привезли лечить Серебрякова от приступов подагры, и Софьей. К тому же сам дядя Жорж, как зовёт его племянница, явно неравнодушен к Елене.
По его мнению народного артиста России Юрия Васильева, именно Серебряков — главный отрицательный персонаж спектакля.
Он непробиваемый человек с чудовищным эгоизмом, убеждённый в своей правоте, — описывает своего героя Васильев.
Конфликты развиваются мимоходом, не впрямую. Эту особенность чеховского текста усиливает художественная находка постановщиков: зрители наблюдают за жизнью героев сквозь просвечивающие занавески, будто подглядывая и подслушивая. Даже когда герои в эмоциональном порыве вырываются на авансцену, их не заливает яркие лучи софитов. Художник по свету Дамир Исмагилов умышленно превращает актёров в тёмные силуэты, сохраняя эффект отстранённого присутствия зрителей.
По ходу застольных разговоров становится понятно, что витающее в воздухе напряжение вот-вот приведёт к трагедии. Объединяющие семейство непринятие друг к другу, тотальная нелюбовь и эгоизм, чёрствость и глупость достигают максимума после объявления Серебрякова о продаже имения.
Внезапно размеренное течение загородной жизни превращается в эмоциональный вихрь, подобный цыганскому танцу — ещё одному спутнику веселья русских помещиков. Сергей Газаров не просто разбавляет монотонное чеховское повествование ансамблем под руководством режиссёра по пластике Сергея Землянского, он умышленно делает цыган полноценными участниками спектакля.
Я принципиально исключаю какую-либо массовку на сцене. Артист не просто выходит на сцену закрыть дырку в занавеске, он полноценный герой спектакля. Не бывает маленьких ролей. Меня так учил ещё Олег Павлович Табаков, — объясняет режиссёр.
Русский театр каждый год показывает новые версии чеховских пьес, сохраняя классическое прочтение или кардинально меняя его. Но за редким исключением актуальность текста подаётся в достойной сценической оправе. Сергей Газаров решил не только испытать себя одним из самых сложных авторов русской драматургии, но и устроить такой экзамен всему Театру сатиры. Конечно, главный вердикт вынесет зритель, но даже после премьерного показа понятно: «Дядя Жорж» прочно закрепится в театральной афише столицы.