100 лет назад, 6 апреля 1918 года, от пневмонии умер легендарный меценат Савва Иванович Мамонтов, предприниматель, разорённый не большевиками, а имевшими «руку» во власти конкурентами и самой властью, позарившейся на его акции. В этом отношении его история вполне современна — вот только таких людей, как Мамонтов, в сегодняшней России нет. Возможно, их нет потому, что наш капитализм, наша частная собственность ещё не устоялись, не окрепли: Мамонтов, как и его современник, родственник и доброжелатель Константин Сергеевич Алексеев-Станиславский, были потомками нескольких поколений очень богатых людей, и вкус к прекрасному у них вытеснил вкус к зарабатыванию денег. При этом основавший Московский Художественный театр Станиславский превосходно управлял фамильной фабрикой, а Мамонтов до поры до времени был крайне удачлив и ворочал огромными деньгами.
Савва Иванович знаменит своей частной оперой, с которой началась слава Фёдора Шаляпина. Его имение Абрамцево какое-то время было центром художественной жизни России, он помогал лучшим художникам страны: Репину, Васнецову, Поленову, Врубелю, Антокольскому и многим другим, возрождал народные промыслы. Мамонтов и сам был прекрасным певцом, талантливым керамистом, на свои художественные увлечения он тратил деньги без счёта. Это вредило бизнесу — но бизнес для него тоже был разновидностью художества. Савва Иванович выстраивал блестящие, рискованные, многоходовые коммерческие комбинации. В конце концов они стали чересчур изящны для России, и предпринимателю Мамонтову пришёл конец.
В гимназии он учился из рук вон плохо, не блистал и в университете. Его привлекали не учебники, а театр. Разбогатевшего на винных откупах, а затем занявшегося железнодорожным строительством отца это очень тревожило. Два других сына, старшие братья Саввы Ивановича, не «музыкантили», не «вертелись в театре», но в продолжатели семейного дела не годились. Савва увлекался не тем, чем надо, был ленив, но умён. Отец сделал на него ставку, и не прогадал.
Мамонтов-старший терпеливо втягивал сына в бизнес — отправил простым служащим в Баку, и там тот неожиданно вошёл во вкус коммерции. Савва Иванович занимался торговлей шёлком, после смерти отца стал железнодорожным магнатом, погубила же его идея многопрофильного транспортного концерна: входящие в него заводы должны были обеспечивать железные дороги локомотивами и вагонами. Выкупленные из казны заводы надо было модернизировать, денег на это не хватало — и ему пришлось брать их из кассы других предприятий, что было незаконно. Поначалу покровительствовавший Мамонтову премьер-министр Витте внимательно следил за его делами. Он поспособствовал падению Саввы Ивановича, акции его предприятий достались родственникам премьера. Мамонтова ждали тюрьма, позор и скандальный судебный процесс, на котором его оправдали: адвокат оказался убедительнее прокурора, доказать корыстный умысел не удалось. Но состояние было потеряно безвозвратно, и Мамонтов доживал свой век в принадлежащем его дочери деревянном домике у Бутырской заставы. Там он и умер.
Теперь его судьба считается оправданием русского капитализма, примером служения обществу, идеальным образцом меценатства. При желании можно взглянуть на неё и по-другому — как на пример исключительной свободы от любых условностей. Савва Иванович жил так, как хотел, потеряв всё, он ни о чём не жалел. Этот человек не был рабом состояния и положения в обществе — огромная разница с олигархами нашего времени, в большинстве своём зацикленными на приобретении, приумножении и удержании.
...А при желании — и как на пример редкостного безрассудства. Савва Иванович Мамонтов был сложен и широк, и его судьбу нельзя загнать в прокрустово ложе примера.