Замдиректора ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора Александр Горелов недавно объяснил, что всплеск заболеваемости COVID-19 в РФ связан с мутациями штамма вируса SARS-CoV-2, а именно со сменой доминирующего штамма. Он добавил, что после достижения максимальных значений по заболеваемости наступит «этап стабилизации, который по эпидемиологическим законам продолжается примерно в течение месяца-полутора». И только после этого начнётся постепенное снижение опасных показателей, а это уже будет зависеть от приверженности общества «соблюдению санитарных правил и вакцинации». В интервью NEWS.ru молекулярный биолог, доктор биологических наук, член-корреспондент РАН Сергей Нетёсов популярно объяснил, что влияет на рост или, наоборот, снижение опасности коронавируса.
Перед разговором с профессором следует уяснить некоторые базовые понятия о патогенах (болезнетворных вирусах), их классификации и способности к изменениям.
Вирус — это организм, который не может размножаться, изменяться или формировать новые структуры без существования вне клеток своего хозяина — животного или растения. Но иммунная система человека (и других видов животных) использует для борьбы с вирусом различные приёмы, поэтому патоген находит ответные способы самозащиты, создавая многочисленные копии, распространяющиеся по клеткам поражённого организма. Новое поколение вируса наследует сильные стороны своего «предка», помогая выжить, а характеристики, усложняющие жизнь, наоборот, исчезают. Так происходит мутация, которая делает вирус более жизнеспособным. По некоторым оценкам, контагиозность индийского штамма SARS-CoV-2 втрое выше, чем у обычного варианта коронавируса.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Существуют ДНК- и РНК-вирусы. Первые практически не мутируют, потому что молекула ДНК, которая имеет отношение к их репродуктивной функции, более стабильна, чем РНК.
Антитела, которые вырабатывает организм хозяина либо во время и после болезни, либо в результате вакцинации, защищают клетки от вируса, давая «отпор» белку конкретного геноварианта вируса (штамма). Когда организм сталкивается с мутантом, с которым ранее не встречался, у патогена возникает шанс на проникновение в клетку, поскольку сформированный ранее иммунитет к «предку» либо отсутствует, либо даёт недостаточную защиту. Именно поэтому некоторые повторно заболевают COVID-19, а кто-то заражается после вакцинации.
Также в мире циркулирует множество разных штаммов вируса гриппа. Из-за этого исследователям приходится регулярно создавать новые вакцины против конкретной мутации, наиболее опасной и распространённой в той или иной части мира в то или иное время.
— Сергей Викторович, какой логике подчиняется мутация коронавируса?
— Как и другие РНК-содержащие вирусы, SARS-CoV-2 также эволюционирует, но гораздо медленнее многих из них. Всемирная организация здравоохранения пока что подразделяет все его возникающие варианты на три категории: геноварианты, которые надо мониторить, варианты, которые вызывают интерес, и варианты, которые вызывают озабоченность.
Вариантов, которые вызывают озабоченность, сейчас четыре. Первый, или «альфа», — это британский, но на родине его очень сильно «завалили» и карантинизацией, и штрафами за отсутствие масок. Он кое-где ещё встречается, в том числе в России, но в Великобритании его уже практически нет. Второй, или «бета», — это южноафриканский. Третий, или «гамма», — это бразильский штамм. И четвёртый вариант, индийский, — «дельта».
В группу вариантов, которые надо мониторить, относится и русский вариант, выявленный в январе этого года. Но он не перешёл за прошедшие полгода в следующую категорию (которая вызывает интерес. — NEWS.ru).
Ранее сильно опасались, что южноафриканский вариант превратится во что-то очень нехорошее, потому что в ЮАР около 15% жителей ВИЧ-инфицированы. А в популяции людей с ослабленным иммунитетом и развиваются новые варианты, которые отличаются от старых. Люди от этого штамма немного хуже защищены вакцинами, но это почти несущественно. А вот вариант «дельта», как оказалось, намного больше отличается от исходного уханьского вируса, и вакцины защищают от него ещё меньше, но всё равно пока защищают. Если от исходного вируса они защищают, условно, на 95%, то от «дельты» — на 85–90% в зависимости от вакцины.
Проблема ещё в том, что вариант «дельта» намного быстрее, в больших количествах размножается в инфицированных людях и его концентрация в пробах из носоглотки в десятки раз выше, чем у уханьского прототипа. Из-за этого «дельта» и распространяется гораздо быстрее. В итоге сейчас, например, в Петербурге практически нет других, кроме «дельты», вариантов SARS-CoV-2, в Москве он распространён примерно на 90%, а в крупных городах Сибири его встречаемость, вернее всего, уже составляет выше 50%.
— Как это определяется?
— Исследователи секвенируют (определяют) последовательность геномов у циркулирующих вирусов. В Великобритании секвенируют каждый восьмой геном — это очень много, что позволяет отслеживать эволюцию вируса очень оперативно. У нас же секвенируется — не поверите! — один вариант из примерно пяти — восьми тысяч.
— Каким был сценарий распространения в России мутировавшего коронавируса, известного как вариант «дельта»?
— Мутантный вариант раньше всего, по всей видимости, попал и распространился в Петербурге, а затем разлетелся по стране. Произошло это по трём причинам.
Во-первых, авиарейсы в Индию не прекратили, не ввели вакцинацию людей, которые туда от нас приезжают, не ввели карантин для тех, кто прилетает обратно. Это однозначный промах.
Во-вторых, про мутант было известно уже давно, минимум с начала года. Но несмотря на это, в Санкт-Петербурге провели очень крупные массовые мероприятия — Петербургский международный экономический форум, часть футбольного чемпионата, а также фестивали «Алые паруса» и «Белые ночи». Судя по видео с этих мероприятий, маски там никто не носил.
В-третьих, в июне вместе с этими фестивалями, в дополнение к ним, проходили последние звонки и выпускные вечера. Там также практически все были без масок, судя по видео с YouTube.
— Может ли вирус превратиться из опасного патогена в возбудителя относительно лёгких инфекций и наоборот?
— Может быть и такое, а может быть и наоборот. Пока этого сказать однозначно нельзя.
— Есть версия, что гонконгский грипп, который был сначала очень тяжёлым, потом якобы «ослаб», а его симптомы стали менее выраженными. Так ли это?
— Очень трудно оценивать данные 1968 года, когда был гонконгский грипп, с точки зрения нынешней ситуации с SARS-CoV-2, потому что даже терминология в ряде случаев теперь другая, а геномы тогда вообще ещё нечем было исследовать. Если посмотреть на публикации того времени, то можно понять, что информации в 1968 году по нынешним понятиям очень сильно не доставало. Интернета не было, компьютеров не было, вся документация была рукописной.
— Какие главные направления должны быть в борьбе с нынешней пандемией?
— Сейчас надо бороться с пандемией двумя путями. Я считаю, что надо вводить штрафы за отказ от ношения масок в общественных местах и форсировать массовую вакцинацию. В Москве заболеваемость пошла на убыль потому, что, наконец, начали вакцинировать и вакцин в городе хватает. У нас, например, в Новосибирске уже третий или четвёртый раз за год возникает их нехватка.
Если мы интенсивно доведём число привитых до 80%, то мы циркуляцию варианта «дельта» должны остановить. Вот вам пример: полиомиелит, как и COVID-19, тоже вызывается РНК-вирусом, но его же практически победили, потому что вакцинация против него идёт более строго, во всём мире и очень интенсивно. Сейчас вирус остался в двух или трёх странах, потому что на него навалились всем миром. Так и тут надо — бороться скоординированно, всем миром.