Из-за горящей природы в трёх российских субъектах (на всей территории Курганской области, а также в отдельных муниципалитетах Бурятии и Хакасии) введён режим ЧС, в 45 — особый противопожарный режим, следует из оперативного отчёта пресс-службы Авиалесоохраны. По состоянию на 6 мая по стране бушевало 55 лесных пожаров на площади 15,9 тысячи гектаров. В сравнении с пиковыми значениями лета 2021 года, когда огнём были охвачены миллионы гектаров, это сравнительно немного, что неудивительно в силу спада первой волны стихии в нынешнем году, но по традиции ожидается второй пик — летний. О том, каковы региональные и сезонные особенности возникновения огненной стихии, NEWS.ru рассказал руководитель противопожарной программы Greenpeace Григорий Куксин. В Гидрометцентре, в свою очередь, пояснили, к чему стоит готовиться, учитывая метеорологические прогнозы.
Спад первой волны
Как объяснил Григорий Куксин, каждый год наблюдается два основных пика пожарной опасности: в апреле — мае и июле — августе.
Сейчас природные пожары в основном вызваны поджогами сухой прошлогодней травы либо для сельскохозяйственных целей, либо из привычки что-то сжигать, либо из хулиганских соображений. Иногда в таких случаях огонь переходит на лес, причём часто на лес, который ещё и не относится к лесному фонду, поэтому пожары не подлежат учёту. А те данные, которые приводит Авиалесоохрана в ежедневных сводках, опираясь на данные субъектов, — это очень небольшая доля пожаров, которая не очень отражает всего происходящего, потому что горит намного больше и на тех категориях земель, где возгорания не учитываются.
Author: Григорий Куксин [ руководитель противопожарной программы Greenpeace России ]
Сейчас природные пожары в основном вызваны поджогами сухой прошлогодней травы либо для сельскохозяйственных целей, либо из привычки что-то сжигать, либо из хулиганских соображений. Иногда в таких случаях огонь переходит на лес, причём часто на лес, который ещё и не относится к лесному фонду, поэтому пожары не подлежат учёту. А те данные, которые приводит Авиалесоохрана в ежедневных сводках, опираясь на данные субъектов, — это очень небольшая доля пожаров, которая не очень отражает всего происходящего, потому что горит намного больше и на тех категориях земель, где возгорания не учитываются.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
В этой связи, по словам эксперта, гораздо более значимыми данными являются не ежедневные сводки Авиалесоохраны, а открытые данные Информационной системы дистанционного мониторинга по всем ландшафтным пожарам (ИСДМ-Рослесхоз), которые в той или иной мере затрагивают леса на разных категориях земель. Сюда не входят пожары в степях и тундре, но так или иначе именно здесь представлена сводная информация по большей части очагов возгораний в природе. По этим данным, с начала 2022 года огнём в России пройдено 3,7 млн гектаров по состоянию на 4 мая. При этом собственно покрытые лесом территории с начала года горели на площади 899,3 тысячи гектаров. Это, по оценкам Григория Куксина, ниже средних многолетних значений, но несколько хуже, чем в прошлом году.
Нынешнюю волну пожаров Россия уже прошла и находится на выходе из неё, а примерно через две недели, когда пойдёт зелёная трава, и особенно к концу мая будут фиксироваться единичные случаи. Тем не менее сегодня, как отмечают в Greenpeace, каждый день сводки пестрят сообщениями о том, что огонь уничтожил дачный посёлок или населённый пункт, что возникают задымления трасс и что пострадали люди.
Всё это происходит потому, что такие пожары возникают очень близко к людям: человек поджёг траву, и тут же сгорает соседняя деревня или соседний лесной массив. Но весенние пожары очень скоротечные, практически все они проходят за несколько часов, — поясняет Григорий Куксин.
Сегодня горят многие российские субъекты, если посмотреть на онлайн-карту ИСДМ, начиная с Калининградской области (по словам собеседника NEWS.ru, там пожары хорошо заметны на контрасте с соседними странами, где возгораний нет, потому что там не жгут траву) и заканчивая Дальним Востоком. В Московской области также имеется большая проблема пала травы, который здесь наиболее опасен в силу густой заселённости столичного региона. Но, как подчёркивает эколог, в Подмосковье экстренные службы гораздо более обеспеченные и многочисленные, чем в других регионах, поэтому «сразу реагируют на любой поджог».
Другая история — степные пожары, например в Забайкалье, субъекте с разреженным населением, единичными стоянками животноводов и огромными покрытыми травой пространствами. Любой поджог там даже вдалеке от населённого пункта приобретает быструю динамику распространения на большие площади. Огонь идёт много километров по степи и нередко доходит до поселений или лесных массивов.
Раньше Забайкалье и Амурская область давали самые тяжёлые и напряжённые очаги, но в последние годы они стали меньше жечь и просто решениями региональных властей ограничили количество поджогов, после чего там стало намного лучше. В этом году наиболее проблемные Омская, Курганская и Новосибирская области, — констатирует Григорий Куксин.
По его словам, для некоторых регионов сейчас начинается летняя проблема горения осушенного торфа. Это касается Свердловской, Новосибирской, Тюменской, Смоленской, Московской, Ленинградской, Псковской, Новгородской и других областей. Наиболее тревожная ситуация в сибирских субъектах: если в европейской части с этим научились бороться, то здесь изменения климата, в том числе на севере, создают условия, при которых проблема торфяных пожаров нарастает с каждым годом, и к ней ещё не привыкли. Поэтому, объясняет представитель Greenpeace, сейчас предстоит огромная работа по поиску и тушению торфяных очагов, пока они незначительные и ещё не беспокоят общество. Если этого не будет делаться, пламя будет медленно разрастаться, и если в июне ещё будет казаться, что всё в порядке, то к июлю начнутся крупные затяжные пожары, дым придёт в города, и с этим будет трудно что-то сделать, потому что на тушение одного квадратного метра потребуются тонны воды и экстренные службы просто будут не в силах оперативно решить проблему.
Не секрет, что на «летнее обострение» по традиции будет влиять жаркая погода, ветры, сухие грозы, отсутствие осадков и другие атмосферные явления. На этот счёт у Гидрометцентра имеются не самые оптимистичные прогнозы, хотя пока ещё рано говорить о том, где конкретно и в какое время будут возникать пожароопасные метеоусловия.
Прогноз ранней пожароопасности — речь идёт о мае и начале июня — выпускался, и он подтверждается в Дагестане, на юге Центрального федерального округа (Центрально-Чернозёмный регион), в густонаселённых районах Юго-Западной Сибири, Алтайском крае, Кемеровской области, республиках Тува и Хакасия, на юге Забайкалья, юге Амурской области и Хабаровского края, а также в Приморье. В Приморском крае уже были лесные пожары в этом году, но интенсивные осадки их погасили. Говорить о прогнозах на летний сезон сейчас сложно. Индексы региональной циркуляции говорят о том, что в этом году будут гореть районы, оказавшиеся на гребне высокого атмосферного давления, то есть господства стационарных антициклонов, которые могут господствовать и на севере Европейской России, и в Западной Сибири, в Якутии и Красноярском крае.
По словам учёного, более детальную локализацию опасных погодных явлений на лето 2022 года спрогнозировать невозможно в силу того, что до пика лесных пожаров ещё довольно много времени. Но, как подчёркивает Роман Вильфанд, с каждым месяцем будет «более чёткая детализация по регионам».
Улучшения идут лесом
Ещё одна серьёзная угроза — это природные пожары на заражённых радиацией участках. Речь в первую очередь идёт о Брянской области, где располагаются радиоактивные торфяники, загрязнённые после взрыва четвёртого энергоблока на Чернобыльской АЭС. Похожая ситуация в Челябинской, Свердловской и Тюменской областях, где после аварии на производственном объединении «Маяк» под Челябинском в сентябре 1957 года образовался восточноуральский радиоактивный след (ВУРС).
Если там происходят пожары, это означает вторичный выброс радиоактивных материалов с пылью и пеплом, — подчёркивает Григорий Куксин.
По его словам, торфяные пожары территориально распространяются не так интенсивно, как те, где основной причиной становится весенний пал травы, но тлеющие торфяники могут стать причиной летних пожаров. Последние длятся дольше, чем весенние, накрывая огромные площади дымом. К тому же нередко лесные возгорания возникают вдалеке от населённых пунктов и огонь, как правило, распространяется по труднодоступным территориям, куда достаточно дорого доставлять пожарные бригады. То есть, констатирует представитель Greenpeace, если поджигатели в таких местах есть, то огнеборцев уже нет — их просто не хватает.
Часто летние лесные пожары начинаются в местах заготовки древесины, но, как отмечает Григорий Куксин, «чёрные лесорубы» тут ни при чём. Речь идёт о легальной лесозаготовке, при которой сжигают порубочные остатки.
Это пережиток каких-то былых времён по типу подсечно-огневого земледелия в сельском хозяйстве в прошлые века, когда крестьяне выжигали леса под посевы. Такие же средневековые технологии сейчас практикуются и в лесном хозяйстве, хотя давно придуманы цивилизованные способы использования древесных отходов. Их, например, можно измельчать и либо оставлять на месте для перегнивания, либо производить из них всевозможные брикеты, пеллеты или стройматериалы, — объясняет собеседник NEWS.ru.
Помимо лесозаготовок, природные пожары в летний период возникают оттого, что некоторые россияне ведут себя на природе крайне нецивилизованно. Они бросают в лесах непотушенные окурки или разводят костры на пикниках даже несмотря на то, что в условиях повышенной летней пожароопасности это запрещено.
Вообще, по оценкам Григория Куксина, подавляющее большинство ландшафтных пожаров в России возникает из-за деятельности людей. Например, весной до 100% таких возгораний происходят по вине человека, а летом около 10% приходятся на грозы.
Решение проблемы — это изменение поведения людей. Реакция на пожары и их тушение — это вторая составляющая. Но за последние годы люди стали меньше сжигать сухую растительность, в чём мы видим заслугу журналистов, которые делают больше, чем пожарные, в том смысле, что из публикаций в СМИ читатели, зрители и слушатели узнают, что жечь траву не надо и даже запрещено с 2015 года. При этом погодные условия становятся всё более опасными, но поскольку в большинстве случаев причины возгораний рукотворные, то решение лежит в этой плоскости, — объясняет Куксин.
Говоря о лесных пожарах, он отметил, что около половины лесов в России относятся к так называемым зонам контроля — территориям, которые по экономическим причинам разрешается не тушить. Это, как полагает представитель Greenpeace, даёт плохой прогноз:
Если мы не тушим пожар, то всё зависит от того, какая будет погода. А поскольку погода против нас, то получается, что летние пожары с каждым годом всё хуже, и последние четыре-пять лет мы наблюдаем их постоянный рост — в среднем ежегодно площадь сгоревших лесов увеличивается на 0,5 млн гектаров. А 2021 год был рекордным за всю историю наблюдений — сгорело больше 18 млн гектаров. Это результат крупных лесных пожаров. Для того чтобы с ними эффективно бороться, надо выделять больше денег на тушение.
После «катастрофических» итогов 2021 года впервые за долгое время финансирование борьбы именно с лесными пожарами было увеличено, говорит Григорий Куксин, но, к сожалению, даже этого «совершенно недостаточно». Хоть некоторые регионы и получили в два раза больше денег, чем ранее, потребность была в десятикратном увеличении бюджетных ассигнований системы лесоохраны, фактически уничтоженной в середине 2000-х после принятия нынешнего Лесного кодекса. Этот документ, напомним, ликвидировал лесхозы, упразднил Единую федеральную пожарную службу, занимающуюся лесом, а Авиалесоохрана фактически уничтожена (её передали в ведение регионов, для которых эта функция оказалась слишком дорогой: в некоторых субъектах службу закрыли, где-то сократили число авиабаз и штат парашютистов). Тогда около 170 тысяч человек остались без работы, а функция защиты леса была возложена на коммерческих пользователей. В результате в начале 2008 года пожаров в стране стало в 41 раз больше, чем за аналогичный период 2007 года, а их площадь выросла в 547 раз. По оценкам доцента Забайкальского госуниверситета и сотрудника Даурского заповедника Олега Корсуна, к 2018 году площади пожаров в России увеличились более чем в полтора раза после принятия нового Лесного кодекса 2007 года.
По словам Григория Куксина, сегодня в целом финансирование системы лесного хозяйства в России не увеличилось, а некоторые улучшения в сфере пожаротушения «были обесценены начавшимися сейчас явлениями в экономике». Поэтому, констатирует собеседник NEWS.ru, дефицит финансов, техники, технологий и людей в отрасли «всё равно будет наблюдаться».