Режиссёр из Санкт-Петербурга Алексей Пряхин заканчивает съёмки документального фильма об архитектуре посёлка Чагода Вологодской области. В этом небольшом поселении находится стекольный завод и деревянные жилые дома, построенные в стиле конструктивизма. Специалисты говорят об уникальности этого поселения, однако если завод ещё функционирует и поддерживается в рабочем состоянии, то жилые здания пребывают в запустении. Чтобы привлечь внимание к проблеме сохранения архитектурного наследия русского авангарда 1920-х в глубинке, Пряхин начал собирать деньги на свой фильм в Интернете. По его словам, официальные структуры не всегда готовы поддерживать такие проекты, а конкурсные процедуры для получения финансирования от государства непрозрачны. В интервью NEWS.ru режиссёр рассказал, как идёт работа и почему важно снимать кино об архитектуре.
— Расскажите, как у вас возникла идея снять фильм о Чагоде и её архитектуре?
— Когда мы снимали в Музее архитектуры имени Щусева выставку о ленинградском архитекторе-конструктивисте Александре Ивановиче Гегелло, мы познакомились с куратором выставки, замечательным искусствоведом и специалистом по советской архитектуре Ириной Финской. Однажды она рассказала мне об уникальном объекте, который даже исследователи авангардной архитектуры открыли для себя лишь недавно, и предложила организовать команду энтузиастов для киноэкспедиции. Отказаться было невозможно: интереснейший неизведанный архитектурный объект. А кроме того, перед ансамблем стояла угроза полного уничтожения. Поэтому мы отправились в том числе и с социальной миссией — запечатлеть кинообраз ансамбля, а возможно, и повлиять на его судьбу.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
— Что из себя представляет конструктивистский ансамбль в этом посёлке? В каком он состоянии? Как местные власти или его владельцы относятся к нему?
— Это возведённый в 1920-е годы в лесу фактически с нуля рабочий посёлок — стеклозавод, созданный в конструктивистском стиле из бетона и стали, и неповторимый деревянный жилмассив. Чагода — первый крупный реализованный и единственный градостроительный проект молодого ленинградского архитектора Ноя Абрамовича Троцкого, который, как мы видим, вложил в него весь свой творческий энтузиазм и все свои теоретические наработки. Примечательно, например, что печи для плавки стекла, гуты на стеклозаводе повторяют архитектурные формы цехов фабрики «Красное знамя» в Ленинграде, построенной по проекту немецкого архитектора-функционалиста Эриха Мендельсона. Что касается деревянных жилых построек, то здесь уникально практически всё. Начиная от отделки стен — выложенных «ёлочкой» досок — и заканчивая самой планировкой посёлка, напоминающей, как считают одни, так называемый Невский трезубец (неофициальное название застройки левобережной части Петербурга по системе «трёх лучей». — NEWS.ru), а другие — серп и молот. Я думаю, что гений автора при создании проекта держал в голове обе эти идеи.
Завод сегодня функционирует (после остановки производства в 1990-х его купила пивная корпорация — теперь он производит бутылки). И хотя там есть вопросы по сохранности внешнего конструктивистского облика, по объективным причинам за зданием следят. Деревянный же ансамбль, это признаёт и администрация посёлка, находится в плачевном состоянии. Многие годы дома никак не пытались сохранить или отремонтировать. Некоторое время назад здания попали в программу по расселению ветхого и аварийного жилья. Но из-за того, что никто не спешит тратить средства на эту программу (выгоднее сносить архитектурные памятники в столицах и на их месте возводить элитные кварталы), часть исторических построек до сих пор сохранилась. В них по-прежнему живут люди.
И здесь, конечно, чувствуется противоречие — кто захочет жить пусть и в уникальном здании, но непригодном для современной жизни? Однако когда мы общались с местными жителями, были те, кто хотел остаться там жить при условии реконструкции построек, создания нормальных условий быта.
— Есть ли шанс сохранить и возродить посёлок?
— Шанс на возрождение авангардной Чагоды появился весной 2021 года, когда благодаря нашей киноинициативе и обращению, поданному Ириной Финской в Комитет по охране объектов культурного наследия Вологодской области, историческая застройка посёлка и два дома-коммуны вошли в список выявленных объектов культурного наследия Вологодской области. Решать, сохранять ансамбль целиком или только его отдельные дома и сохранять ли историческую застройку в принципе, комитет будет весной этого года.
— Насколько уникален этот объект? Правда ли, что это чуть ли не единственный комплекс зданий в стиле конструктивизма, построенных из дерева, или были похожие проекты в других местах?
— Все специалисты по архитектуре, с которыми мы общались, в один голос заявляют об уникальности Чагоды и важности её сохранения. Для этого достаточно взглянуть на кадры, снятые нами, или исторические фотографии, чертежи.
Где-то по стране сохранились деревянные конструктивистские постройки, но это отдельные здания. Ближайшим по духу архитектурному ансамблю, созданному Троцким, можно назвать подмосковный посёлок Сокол, возводившийся примерно в эти же годы. Однако его нельзя назвать конструктивистским, в нём нет того творческого авангардного порыва, который мы видим в постройках Чагоды. Поэтому не являются преувеличением слова историка архитектуры Анастасии Долговой о том, что это объект уровня ЮНЕСКО.
— Сколько времени ушло на съёмки фильма? Какие трудности возникали при сборе материала?
— Съёмки мы начали в 2020 году. Работаем на собственных ресурсах и энтузиазме, поэтому главная трудность — отсутствие достаточного количества средств, чтобы полноценно реализовать проект, добыть все необходимые материалы и свидетельства. Поэтому мы и обратились к идее сбора средств через краудфандинг.
— На какой стадии работа над кино находится сейчас?
— Сейчас мы заканчиваем кампанию по сбору средств. И в ближайший месяц уже приступим к завершению съёмок в архивах музеев Санкт-Петербурга, займёмся приобретением необходимой кинохроники и иных архивных материалов для фильма.
Впереди трудозатратный и ресурсоёмкий постпроизводственный период. Для зрителя он кажется пустяковым (ведь всё уже сняли!), однако это совсем не так. Монтаж, работа со звуком, подготовка необходимых визуальных эффектов, цветокоррекция — всё это требует серьёзных усилий и средств, даже если вся команда будет работать исключительно на энтузиазме.
Всё собранное во время кампании сверх необходимой суммы мы отложим в бюджет постпроизводства, но в любом случае стоит отдельный вопрос о целевом финансировании данного этапа.
— Почему вам пришлось прибегнуть к краудфандингу? Насколько работает и помогает этот механизм?
— Как показывает наша практика, этот механизм всё-таки работает. Однако не стоит обольщаться. Сбор средств через краудфандинг — это огромный труд как на подготовительном этапе, так и на всём протяжении запуска проекта на платформе. В огромном потоке информации не просто обратить внимание на себя, но и побудить человека пожертвовать свои деньги — это очень непростая задача, особенно если ты не являешься профессиональным пиарщиком.
С другой стороны, при положительном исходе это способ привлечь внимание к проекту, дать возможность заинтересованным людям стать его соучастниками и, конечно, укрепить убеждения команды, что мы на верном пути.
— Помогает ли государство в лице Минкульта или других структур таким работам? Реально ли найти «якорного» спонсора из негосударственного сектора для сохранения памяти об архитектурном наследии?
— В организационно-техническом плане в разных вопросах нам помогает Санкт-Петербургская организация Союза кинематографистов. Но если говорить о целевой финансовой поддержке со стороны официальных структур, то это вопрос достаточно болезненный. Действительно, подать заявку в государственные фонды формально сегодня может каждый. Однако подготовка всех необходимых документов, поиск залоговых средств и так далее — это тяжелейшая работа с очень небольшой долей вероятности достичь цели. Я знаю множество историй, когда люди годами пытаются пробиться с интересными проектами, профессиональной командой и обоснованными бюджетами, но без результатов. А есть те, кто получает финансирование через конкурсы, кажется, по определению.
Был примечательный сюжет, когда мы подали проект документального фильма о ленинградской архитектуре на конкурс в комитет по культуре. Я подробно изучил систему начисления баллов и был воодушевлён: даже если мы проиграем, то сможем узнать, в чём наши слабые стороны, и провести конструктивную работу над ошибками к следующему конкурсу. Каково было моё разочарование, когда я узнал, что конкурс закрытый — и даже общую сумму баллов, начисленных нашему проекту, мы никогда не сможем узнать. Это, конечно, не мотивирует к повторному прохождению подобного пути.
Что касается негосударственных спонсоров, мы обращались в различные организации, имеющие соответствующие ресурсы, однако для них проекты, подобные нашим, не являются целевыми, видимо, в первую очередь потому, что не выглядят как способ приумножить свой капитал или сократить налоги. Но не возлагая особых надежд на этот путь, мы продолжаем поиски — может быть, найдутся исключения.
В конечном счёте главное для нас — опора на собственные силы и обращение к целевой аудитории, народу, осознавшему ответственность за окружающий его мир. И то, что нас поддержали, подтверждает верность выбранного нами подхода.
— Как вообще, на ваш взгляд, обстоят дела с сохранностью архитектуры советского авангарда в провинции?
— Далеко ходить не надо. Взглянем на Питер, имеющий статус «культурной столицы». Отмеченный золотой медалью на парижской Всемирной выставке 1937 года комплекс мясокомбината имени Кирова (позднее название «Самсон») Ноя Троцкого находится под угрозой сноса. Это при том, что фамилия архитектора присутствует наряду с Доменико Трезини, Огюстом Монферраном, Бартоломео Растрелли на мозаичном панно «Зодчеству Петербурга» открывшейся в конце нулевых станции «Спасская» Петербургского метрополитена.
Что говорить про другие постройки? В заброшенном состоянии стоят бани «Гигант» (Ушаковские), хотя ещё в нулевых они продолжали выполнять свою основную функцию. Но отдали частникам под мелкие конторы, и здание довели до состояния разрухи... Многие годы стоят, пугая пустыми глазницами окон, Дом культуры 10-летия Октября на Обводном канале, один из первых построенных в Ленинграде для рабочих Выборгской стороны Кондратьевский жилмассив... Несколько лет назад разгорелся скандал вокруг Левашовского хлебокомбината, являющегося, можно сказать, тройным памятником — конструктивизму, инженерной мысли и ленинградцам, выстоявшим блокаду. Это не помешало жадному застройщику попытаться уничтожить если не весь хлебозавод, то по крайней мере его часть, несмотря на возмущение общественности и борьбу активистов.
Даже знаковое для всего конструктивизма здание канатного цеха с водонапорной башней завода «Красный гвоздильщик» архитектора-теоретика Якова Чернихова, многие годы находилось на грани разрушения. В конце прошлого года его взялся реконструировать застройщик, но таким образом, что снёс почти весь цех, оставив лишь лицевую часть и саму башню. Продолжать можно долго.
Конечно, есть примеры и заботливого отношения к памятникам конструктивизма в городе, бережной и вдумчивой реставрации — в основном это касается зданий, связанных с административными функциями.
Из Москвы тоже регулярно приходят тревожные сообщения о намерениях или о факте сноса очередного конструктивистского объекта. Хотя на словах городские власти признают конструктивизм важным историческим наследием.
Если такое противоречивое отношение мы видим в столицах, где концентрируются капиталы, то что говорить про другие города и тем более посёлки...
— Почему на официальном уровне говорится о сохранении исторического наследия, а в реальности ценные памятники архитектуры, особенно в глубинке (хотя и в столицах тоже), разрушаются и безвозвратно исчезают? Можно ли с помощью документального кино как-то изменить эту ситуацию?
— Будучи коммунистом (Алексей Пряхин состоит в незарегистрированной Российской коммунистической рабочей партии и возглавляет петербургскую организацию Межрегионального профсоюза кинематографистов. — NEWS.ru) считаю, что рыночные отношения в обществе диктуют свою логику интересов, во главе которых стоит прибыль во что бы то ни стало. И прикрыть её благостными разговорами об истории и культуре у власть предержащих не особо получается. Все мы видим в противовес советской системе безостановочную концентрацию капиталов в крупнейших городах, их буквальное набухание, а вместе с тем — затухание, инфраструктурную деградацию провинции (которая порой, кажется, начинается прямо за пределами Садового кольца). Количество долларовых миллионеров и миллиардеров с одной стороны и уровень зарплаты у основной массы работников в стране — с другой. Очевидно, что в такой системе всегда найдётся способ, чтобы уничтожить любой исторический памятник ради получения сверхприбылей в центре вращения капиталов. И всегда найдётся способ, чтобы пустить финансы на что-то более прибыльное, чем сохранение каких-то там провинциальных памятников.
Само по себе кино, конечно, не может этому полноценно противостоять, но оно может привлечь внимание и повлиять на общественное мнение, которое может изменить вышеобозначенную логику, хотя бы в отдельном случае.
— Какова сейчас в России популярность и востребованность кино об архитектуре и каково, на ваш взгляд, его будущее?
— Мне очень нравится архитектурное кино как жанр. Меня завораживают фильмы Хайнца Эмигхольца. Несколько лет назад прогремел по российским и зарубежным международным фестивалям замечательный фильм Дмитрия Венкова «Гимны Московии». Построенный на лапидарном приёме переворота камеры квадрокоптера, он представил архитектуру столицы в новом, доселе невиданном ракурсе, при этом оказавшемся не менее основательным, чем «классический».
Но я отдаю себе отчёт, что даже для вдумчивого неангажированного зрителя жанр архитектурного кино — необычайная экзотика. Поэтому мы ставим цель использовать все возможные выразительные средства, чтобы увлечь зрителя и красотой архитектуры, и актуальным разрезом проблемы уничтожения истории. И приобщить его к духу авангарда, который говорит, что иной мир без эксплуатации и неравноправия, без культа наживы возможен.
Думаю, если наш замысел реализуется, то он будет способствовать в том числе популяризации и развитию архитектурного кино в России.
— Если говорить об архитектурных памятниках или архитекторах прошлого, то нет ли у вас задумок продолжить делать кино о других проектах и их авторах? Какие планы в этом направлении?
— У нас есть более глобальный проект, посвящённый ленинградскому конструктивизму, под рабочим названием «Конструктивная реальность». В нём мы ставим целью показать, какую историческую роль сыграло конструктивистское направление в искусстве (при этом раскрывая связку архитектурного направления с соответствующими в живописи, музыке, кинематографе), и более того — раскрыть актуальность его базовых принципов для современного общества.
Работа над проектом пока приостановилась, в том числе из-за отсутствия необходимых ресурсов. Но мы, наше творческое объединение «РевКино», нацелены на то, чтобы после завершения «Авангардной Чагоды», вернуться к работе над «Конструктивной реальностью».
Если говорить не об архитектурном кино, то также мы готовим в ближайшее время к выпуску новый игровой короткометражный фильм о прокрастинации как признаке современного капиталистического общества — с участием Ивана Туриста и других замечательных актёров.