Еврейская интеллигенция принимала самое активное участие в деятельности революционных кружков в царской России — вначале под крылом народнических организаций, а потом марксистских. В конце XIX века без её помощи не обходился ни один мало-мальски серьёзный рабочий кружок в империи. Особенно сильно было присутствие еврейских масс в западных, наиболее развитых регионах страны, где в среде рабочих и студенческих организаций произошло оформление первой и самой массовой революционной организации «нового типа» — Бунда.
В погроме ты не обретёшь революции
История Бунда была бы совершенно иной, если бы не погромы 1881–1882 года. Евреям в Российской империи и без них жилось нелегко. Религиозная и правовая дискриминация, ограничение свободы проживания чертой оседлости, жёсткая ассимиляторская политика властей и ограничения на получение высшего образования. Владимир Хавкин, создатель первых успешных противочумных и противохолерных вакцин, был вынужден в 1888 году выехать из страны, потому что без принятия православия он не смог бы продолжать научную работу в Одесском университете.
Но всё это было злом привычным. А со временем немалая часть евреев даже смирилась с сегрегацией. Но была и радикальная светская молодёжь, которая пошла в народники. Их цели слабо расходились интересами других народнических групп: радикальные реформы, общинный социализм, свержение царского правительства. Всё это сопровождалось определённой идеализацией крестьянства и весьма циничной готовностью терпеть любые кровавые эксцессы, если они приведут к революции.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Однако антисемитские погромы и явная неспособность властей помешать им, а в ряде случаев — просто безучастное наблюдение за смертью еврейского населения, нанесло сокрушительный удар по представлениям революционеров. Народники успели распасться на либеральную, народовольческую и чернопередельческую части. Первые смыкались с умеренными реформаторами, но всё-таки больше склонялись к решениям социальных вопросов. Последняя во главе с марксистом Георгием Плехановым резко осудила погромы, видя в них «реакционную стихию невежественного крестьянства». Но в самой многочисленной части, у народовольцев, начались разброд и шатания. Целый ряд видных деятелей, такие как члены Лев Тихомиров и Герасим Романенко, решительно оправдали погромный террор.
Во всей России сознание народа, что «он довольно уже терпел», начинает проявляться, но пока оно проявляется спорадически. Только на юге, прежде чем в других местностях, народное недовольство стало выражаться массовым революционным движением, получившим, в силу местных условий, антиеврейский характер, — писал Романенко на страницах подпольного издания «Народная воля» в октябре 1881 года.
Задним числом антисемитский характер погромов объяснялся «исторической эксплуатацией евреями украинцев». Мол, южнороссийские крестьяне громят своих соседей потому, что те кулаки и ростовщики, пьющие кровь трудового народа. Большая часть народовольцев была, мягко говоря, не в восторге от таких заявлений. Ещё больше их смущало то, что погромному движению тот же Тихомиров придавал черты революции. Мол, надо возглавить при случае крестьян — и вот тогда режим обязательно падёт под напором широкой крестьянской стихии.
При этом тот же Романенко уже к концу 1881 года начал придавать евреям черты «природной сметливости» и «жадности». Вполне естественно, что именно он стал автором печально известной августовской прокламации «Народной воли», в котором антисемитская пропаганда со стороны организации достигла своего пика.
Впоследствии и Романенко, и Тихомиров стали право-монархическими публицистами. Закономерная эволюция людей, потакавших самым дремучим настроениям в среде крестьянства.
Евреи, вам нужен марксизм
Кроме части верхушки народовольцев часть заграничной эмиграции отказалась осуждать погромный террор. В их числе были Пётр Лавров и Лев Дейч. Они исходили из той же химеры, что и Тихомиров — якобы погромы носят чисто социальный характер, против эксплуататоров крестьянства, а национальные аспекты не так уж и важны.
Для многих представителей революционной интеллигенции из числа обрусевших евреев это точка зрения была нетерпимой. Примирить бунты и национальное невежество попытался будущий видный марксист-меньшевик Павел Аксельрод. Но его попытка увидеть «революционный» характер в убийствах и грабежах еврейского населения также провалилась.
Начался быстрый и неизбежный развал всех народовольческих групп. Национальный вопрос сгубил их на корню. Но он же требовал ответа. Выход был найден в марксизме.
Именно погромы стимулировали массовый отход от народовольческой идеологии революционной интеллигенции. Марксизм позволял провести размежевание на экономических основаниях разных слоев одной и той же этнической общности. Так, у евреев, как и у русских, украинцев, татар или мордвы, оказывались свои буржуа и феодалы, свои рабочие и батраки. При национальных и культурных особенностях у всех народов оказывалось нечто общее — противостояние между трудовыми слоями и эксплуататорами. Значит, те, кто делает упор на некоей нераздельной общности «народа вообще», просто «льёт воду на мельницу самодержавия».
Таким образом вопрос с погромами оказывался снят сам собой. Да, среди евреев были ростовщики. И действия против них, так же, как и против русских или польских помещиков, были, по мысли бывших народовольцев, вполне оправданными. Но так как крестьяне массово громили евреев вообще, без какой-либо разницы к их социальному положению, тем самым они оказывались на стороне властей. Потому что последним было выгодно стравливать разные национальные общности в империи. Сохраняя дискриминационный режим по отношению к тем же евреям, самодержавие получало элемент контроля и спуска накопившегося недовольства. Мол, не отсутствие земли, долги, бесправие и гигантские откупные выплаты виноваты в бедственном положении крестьян, а еврей-инородец как таковой.
В 1883 году Аксельрод окончательно перешёл в марксизм, вступив в плехановскую группу «Освобождение труда». Параллельно и вслед за ним по этому пути пошла масса бывших евреев-народовольцев. В будущем многие из них окажутся в числе активных деятелей крупнейшей революционной партии империи — эсеров.
Однако характерно, что первые массовые марксистские кружки также появлялись в среде еврейской интеллигенции. Даже без погромов. В 1874–1876 годах в Вильно (будущий Вильнюс) действовали кружки Либермана и Зунделевича. В начале 1880-х годов объединения сторонников Маркса и Энгельса были образованы на территории Украины — в Одессе, Полтаве, Кременчуге, Нежине и Рогачёве. И это только те, что были выявлены полицией. В 1889 году полиция разгромила подпольную рабочую организацию в Киеве со связями с Нежинском, Минском и Казанью, которую возглавлял Эмилий Абрамович, выходец из Вильно. Его самого сослали в Сибирь.
Автономия против самоопределения
Рост марксистских кружков шёл параллельно с проникновением соответствующей левой идеологии в среду студентов, ремесленников и рабочих. Обычно это сопровождалось помощью в организации касс взаимопомощи, юридической помощи и создании профсоюзных организаций со стороны более образованных представителей еврейского сообщества.
В 1890-х годах еврейские подпольные организации стали экспоненциально расти на юге империи и в прибалтийских регионах. Тут, надо отметить, что будущему Бунду сильно повезло с одним из его организаторов — Ароном Кремером. Он был человеком энергичным, убеждённым и просто-таки непробиваемым марксистом, хорошо понимавшим необходимость раскрутки движения за границей.
В 1896 году состоялись два события, которые прямо привели к созданию Бунда. Революционер Юлий Мартов (Цедербаум) выпускает листовку «Еврейские рабочие против еврейских капиталистов», в которой призывает ко всеобщей забастовке еврейских, русских, польских трудящихся в борьбе за осуществление их гражданских и политических требований. И в тот же год на Лондонском конгрессе II Интернационала Плеханов сделал доклад об успехах еврейских социал-демократов в России. Отчёт произвел фурор, о движении и его возможностях узнали в Европе. Оставалось предъявить себя миру.
Тут, опять же, помог Кремер. Он встречался с Плехановым, который для многих российских марксистов той поры играл роль гуру. Кремер попросил его представлять еврейских социал-демократов. Плеханов согласился, но задался вопросом: кого представлять?
Приехав в 1897 году в Вильно, центр еврейского марксизма в России, Кремер быстро заручился поддержкой местных подпольщиков. Действовать надо было быстро, так как параллельно шла организация российской социал-демократии, в которой тот же Кремер сыграет огромную роль.
Так, в условиях строжайшей конспирации 7 октября в Вильно и появился Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России или просто — Бунд («Союз»). Организация с самого начала играла огромную роль в строительстве общероссийской социал-демократического движения. Во-первых, из девяти делегатов на I съезде будущей РСДРП было три члена Бунда (а всего — пять евреев). Во-вторых, Бунд сразу же вошёл автономной частью в состав организации, резко усилив её возможности в западных регионах империи, где быстрей всего развивался капитализм и наиболее значимые рабочие центры.
Однако в будущем позиция Бунда (предпочтение решению не только задач российского пролетариата вообще, но и его еврейской части) сыграет негативную роль в отношениях с большевиками. После 1903 года Бунд настаивал на том, что только они могут представлять еврейских рабочих. В ответ российские марксисты обвиняли организацию во всех смертных грехах. Произошёл разрыв на фоне того, что Бунд будет в национальной политике придерживаться положений австро-марксизма с его требованиями «национально-культурной автономии», то есть внетерриториального культурного развития разбросанного по всему пространству империи еврейского населения. В то же время большевики будут отдавать предпочтение позиции самоопределения наций и ассимиляции еврейского населения.
Антагонизм позиций позднее снимут украинские националисты и белодельцы своими массовыми еврейскими погромами на юге развалившейся империи. Часть бывших членов Бунда запишется в Красную армию и поэтапно вступит в ряды большевиков, часть продолжит автономное существование, не приняв Октябрьскую революцию. За пределами СССР (в США, странах Западной Европы и в Израиле) остатки Всеобщего рабочего еврейского союза существовали вплоть до 1980-х годов, но к тому времени полностью утратили своё влияние.