На севере Афганистана, в провинции Фарьяб сохраняется напряжение между местными жителями — узбеками и пуштунами, выходцами из южных областей страны.
Этнические столкновения не стали неожиданностью и произошли на фоне политики талибов по переселению пуштунов в более плодородные районы страны. К таковым относится и регион Фарьяб, где якобы талибы силой отнимают у компактно проживающих узбеков пастбища и земли.
Это не первый случай, когда провинция Фарьяб становится полем противоречий между пуштунами и узбеками. В январе прошлого года узбеки-талибы подняли там мятеж против пуштунов-талибов, который, однако, вскоре был подавлен. Причиной стал арест узбекского полевого командира талибов Махдума Алема, что было воспринято местным узбекским сообществом как целенаправленная политика «Движения Талибан» (ДТ)* по подавлению узбекского национального движения. В апреле Алем был освобожден.
Как отмечает Aamaj News, освобождение Алема состоялось благодаря посредничеству другого узбекского командира формирований «Талибана», который в правительстве талибов занимает пост заместителя министра сельского хозяйства.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Однако в июне 2022 года противоречия между талибами вновь начали нарастать. Тогда талибы отправили командиров узбекского происхождения в провинции Фарьяб под домашний арест, опасаясь мятежа. Об этом со ссылкой на источники сообщила интернет-газета Hasht-e Subh. В частности, одному из командиров даже запретили отправиться в хадж (религиозное паломничество мусульман в Мекку).
Железная дорога и электроэнергия: почему талибы недовольны Ташкентом
Информация о новом витке напряженности между узбеками и пуштунами, которую однако распространяют прежде всего узбекские источники, появляется на фоне сообщений о претензиях со стороны талибского руководства Афганистана к Узбекистану в связи с реконструкцией железной дороги, связывающей оба государства. Должностные лица Управления железных дорог Афганистана (ARA) обвиняют Узбекские железные дороги в нарушении нового соглашения, касающегося технических вопросов железнодорожного сообщения между узбекским Термезом и афганским Мазари-Шарифом.
По словам главы ARA Бахт-ур-Рахмон Шарафата, стороны договорились о трудоустройстве 16 узбекистанцев. Однако на деле Узбекистан отправил 65 человек и потребовал трудоустроить их. Также, по его словам, согласно договору Узбекистан должен был передать технические дела казахстанской компании 1 февраля, однако Узбекские железные дороги приостановили международные перевозки грузов через порт Хайратан.
Единственная проблема в том, что мы договорились о 16 техниках. Однако они прислали односторонний контракт, в котором было указано 65 сотрудников вместо 16 и зарплата каждого сотрудника составляла $6 тыс. Это [для нас] огромные деньги, и мы не можем их заплатить, — говорит Шарафат.
Кроме того, в январе представители талибов выразили озабоченность Ташкенту по поводу прекращения поставок электроэнергии из Узбекистана в Афганистан. Оно случилось в период аномальных для этого региона холодов. Тогда исполняющий обязанности главы МИД Афганистана во временном правительстве талибов Амир Хан Муттаки в ходе церемонии открытия Фонда развития сельскохозяйственной продукции в Ташкенте призвал власти Узбекистана поставить в его страну электроэнергию в объемах, которые были оговорены в заключенном между ними контракте. Он привел строку стихотворения таджикско-персидского поэта Саади, которая гласит: «братство заключается в том, чтобы помогать в тяжелой ситуации».
Власти Узбекистана должны выполнить свое обещание и обеспечить электричеством Афганистан. В соответствии с подписанным с афганской энергетической компанией «Брешна» контрактом, Узбекистан обязан поставлять Афганистану 450 мегаватт в зимний период. Но Узбекистан отключил электроэнергию, теперь люди столкнулись с проблемами, — заявил Муттаки.
Тем не менее, несмотря на наличие определенных проблем между Кабулом и Ташкентом, связи между ними развиваются весьма динамично и сам факт восстановления железнодорожного сообщения является позитивным сигналом.
Афганские узбеки могут как испортить отношения Кабула и Ташкента, так и укрепить их
В то же время наличие противоречий между узбекским меньшинством в Афганистане и талибами, которые не собираются делится властью с национальными меньшинствами, в том числе узбеками, могут оказывать негативное влияние на продвижение диалога между узбекским руководством и правительством талибов.
Дело в том, что сформированное талибами временное правительство Афганистана является пуштунским и даже отражает межплеменную и межклановую динамику, сложившуюся в пуштунском обществе. Все должности распределены в том числе и в соответствии с представительством наиболее крупных племен пуштунов дуррани и гильзаев. Что касается присутствия двух таджиков и одного узбека в талибском правительстве (по крайней мере так было на момент его формирования), то вряд ли это можно назвать каким-то существенным представительством меньшинств. Поэтому если талибы откажутся от формирования инклюзивного кабинета, где другие афганские народы, а не только пуштуны, должны получить достойное представительство, то велики шансы того, что Афганистану не только будет сложнее найти общий язык со своими соседями, но и может дойти до того, что страна вновь погрузится в военное противостояние, но теперь на межэтнической основе.
Действующие на территории Афганистана различные неподконтрольные талибам, а то и явно враждебные ему радикальные группировки уже состоят из афганских этнических меньшинств — таджиков, узбеков и других. Именно этнические противоречия в Афганистане подогревают борьбу между талибами и их оппонентами. Хотя эта борьба и ведется под религиозными лозунгами по поводу того, чей ислам более правильный, но за этим часто скрываются именно национальные обиды.
Ситуация может усугубиться, если в Афганистан из сирийского Идлиба переместятся представители джихадистов узбекского происхождения, которые присоединятся к оппонентам талибов. Так, под давлением местных радикалов из группировки «Хайят Тахрир аль-Шам»* Идлиб могут покинуть узбекские фракции «Катибат Имам Бухари»*, как и оставшиеся там боевики «Таухид уа аль Джихад»*. В свою очередь в Афганистане продолжают действовать структуры бывшего «Исламского движения Узбекистана»*, как те из них, которые присоединились к ИГ*, так и те, кто сохранил самостоятельность. Эта группировка неоднократно вступала в вооруженное противостояние с талибами.
С другой стороны, фактор укрепления узбекских радикалов, настроенных как против талибов, так и против Ташкента, в Афганистане может, наоборот, содействовать укреплению сотрудничества между Узбекистаном и ДТ в сфере безопасности.
Таджикский фактор
Тем не менее главная угроза гегемонии пуштунов в Афганистане исходит не от узбеков, а от второй по численности после пуштунов группы населения страны — от таджиков.
В российских дореволюционных справочниках пуштуны считались титульной нацией Афганистана и назывались просто «афганцы», которые, соответственно, делились на племена. В то время как другие афганские народности назывались таджиками, узбеками, туркменами и т. д. и не считались афганцами. То есть исторически Афганистан воспринимался именно как государство пуштунов.
И это было во многом справедливо, так как пуштуны и были создателями как современного Афганистана, так и его предшественников, таких как государство пуштунов-гильзаев Хотаки (1709–1738) и империя Дуррани (1747–1842), которая включала практически всю современную территорию Пакистана и часть Индии. Также и последующие правители — монархи Афганистана принадлежали в основном к пуштунскому племени дуррани.
Что касается второй по величине этнической группы Афганистана, таджиков, то показательно, как они описываются в российской дореволюционной Военной энциклопедии 1911–1914 годов: «Таджики — обездоленная и угнетенная афганцами (пуштунами) народность, питают к ним глухую и скрытую ненависть. Как племя не воинственное, они не привлекаются к военной службе в строевые части, а лишь служат в качестве погонщиков и рабочих в обозе».
И действительно, эта оценка во многом дает понять, почему именно таджикский фактор стал катализатором появления пуштунского движения «Талибан». Ведь именно афганские таджики впервые стали играть определяющую роль в судьбе страны во время советской интервенции, когда сформировали наиболее многочисленные ополчения (Бурхануддин Раббани, Ахмад-Шах Масуд, Исмаил-Хан) для борьбы с просоветским правительством страны, во главе которого находились пуштуны.
Собственно таджики (Раббани — президент, Масуд — министр обороны) оказались во главе Исламского Государства Афганистан, возникшего в апреле 1992 года. Это сперва привело их к конфликту с альянсом пуштунов Гулбуддина Хекматияра (премьер-министра) и узбеков Абдул-Рашида Дустума, а затем и к появлению талибов, которые хотели не только установить в Афганистане исламский порядок, но и вернуть власть в стране пуштунским племенам, которым она принадлежала на протяжении веков.
Также именно этнический фактор и межнациональные противоречия стали одной из причин краха проамериканского правительства Афганистана. В частности, утвердившиеся у власти пуштуны во главе сперва с Хамидом Карзаем, а затем Ашрафом Гани так и не стали «своими» для таджиков и узбеков, которые по-прежнему чувствовали себе обделенными, хотя именно они играли ведущую роль в антиталибском сопротивлении времен «Северного альянса».
* Запрещенные в РФ террористические организации.