Волнения, охватившие Казахстан, имеют разнородную структуру, и если на западе страны движущей силой протестов являются рабочие, то на юге и в первую очередь в Алма-Ате основу протестов составляет молодёжь из пригородов. Ввод ограниченного контингента ОДКБ окажет поддержку силовикам, но может привести к разыгрыванию националистической карты частью элит. Таким мнением по поводу происходящего в Казахстане в интервью NEWS.ru поделился профсоюзный и оппозиционный активист, сопредседатель Социалистического движения Казахстана Айнур Курманов, находящийся в вынужденной эмиграции.
— Что происходило в последние дни в Казахстане?
— Это был социальный взрыв изначально, то есть выступление рабочих, нефтяников Мангистауской области. Именно оттуда началось всё народное движение против двукратного повышения цен на газ. Но само повышение цен просто стало спусковым крючком и последней каплей, переполнившей чашу терпения и социального недовольства, которое копилось в обществе. Надо понимать, что это регион сплошной безработицы и единственное место работы на западе Казахстана — только на предприятиях нефтедобычи. Поэтому борьба за сохранение рабочих мест, за любую копейку — это важнейшие условия выживаемости в жёстких пустынных и полупустынных условиях. Плюс к этому, в конце 2021 года была волна инфляции, в результате резко выросли цены на все виды продуктов питания и на услуги. Надо учитывать, что Мангистауская область — это «тупиковый» регион, куда всё завозится. Соответственно, все цены на продукты там ещё выше, чем в целом в Казахстане.
Кроме этого, в соседней Атырауской области в декабре 2021 года сразу было уволено 40 тысяч человек из компании «Тенгизшевройл», где 75% акций принадлежат американским компаниям. Предполагались такие же сокращения в других регионах. То есть рабочие понимали, что в перспективе они окажутся на улице.
Было и множество других социальных причин для недовольства. В течение всего прошлого года шли забастовки, главное требование которых не было удовлетворено. Это пересмотр итогов оптимизации производства, в результате которой сотни тысяч рабочих потеряли в зарплатах, лишились соцпакетов, у них нет премиальных и прочих доплат.
Весь этот комплекс причин стал взрывоопасной смесью, где искрой оказалось повышение цен на газ.
События развивались стремительно. 2 января выступления охватили город нефтяников Жанаозен в Мангистауской области, где люди перекрыли дороги. В этих акциях приняло участие много рабочих и безработных. Затем протесты перекинулись на соседние районы, и в этот же день начался митинг в областном центре — Актау. Митинги сразу стали бессрочными, люди поставили там палатки, юрты и не стали расходиться. 3 января стало известно, что в Актау прилетели военно-транспортные самолёты, и это подтолкнуло местных рабочих перейти к действиям: в ночь с 3 на 4 января началась всеобщая забастовка, охватившая все месторождения Мангистауской области, а также в упомянутой компании «Тенгизшевройл» в Атырауской области. Дальше ситуация стала развиваться как снежный ком — подключились другие западные регионы и города Улальск, Актобе. Вечером 4 января забастовка охватила центральные регионы страны. В Карагандинской области забастовали шахтёры «Арселор Миттал Темиртау», а также металлурги и горняки корпорации «Казахмыс». Тут же начались митинги во многих регионах страны, перекинувшись на юг и в центр. И начались выступления в Алма-Ате.
— То есть основное ядро протестов — рабочие?
— В западных и центральных регионах — да. Именно трудовые коллективы там составляют костяк, это стержень народных выступлений. Помимо снижения цен на газ они выдвинули свои требования. Это увеличение зарплаты на 100%, снижение пенсионного возраста, возврат отменённых социальных льгот, требования, касающиеся улучшения условий труда, свобода профсоюзной деятельности, создание новых предприятий и рабочих мест (в отдельных регионах Казахстана с 1990-х годов уничтожена почти вся обрабатывающая промышленность).
Но надо разделять общий протест по всему Казахстану и в Алма-Ате. Тут есть большая разница, потому что в Алма-Ате основной социальный состав выступающих — это внутренние мигранты и представители безработной сельской молодёжи, которая приняла участие в перекрытиях дорог, а затем в нападении на алма-атинский акимат. В ночь с 4 на 5 января и весь день 5 января в Алма-Ате было жёсткое противостояние между полицией и протестующими.
— Что из себя представляют внутренние мигранты?
— Это бывшие жители аграрных районов, которые в результате разрушения сельского хозяйства и отсутствия работы в сельской местности вынуждены были мигрировать в города, в областные центры и конкретно в Алма-Ату, как один из крупнейших мегаполисов страны. Они селились в основном вокруг Алма-Аты в анклавах и гетто, которые в народе стали называть «поясом шахида», где живёт около 1 млн человек. И действительно, сейчас этот «пояс шахида» взорвался — безработные и низкоквалифицированные пролетарии создали социальную основу недовольства в Алма-Ате.
Тут можно провести параллель с Бишкеком. В соседнем Кыргызстане по такой же схеме происходили их революции, когда жители пригородов и приехавшие из других городов в столицу составляли основную массу митинговавших.
Сейчас ясно, что в этой среде затесалось много провокаторов, которые действовали на радикализацию протестов. Они стали штурмовать акимат Алма-Аты с применением «коктейлей Молотова», разоружали полицию. С моей точки зрения, возможно, что это было сделано целенаправленно, чтобы завести толпу молодёжи и сделать вооружённые бои между демонстрантами и силовиками неизбежными, чтобы оправдать применение чрезвычайного положения и военное подавление всех социальных протестов в стране.
Соответственно, все уступки власти народу были запоздалыми, потому что движение уже слишком далеко зашло и там помимо социальных появились политические требования, а именно отставка Нурсултана Назарбаева с поста главы Совета безопасности Казахстана и смена всего режима. Когда на улицы вышли жители почти всех регионов и городов страны, снижение цен на газ только для одной Мангистауской области (это было одной из первых уступок режима протестующим. — NEWS.ru) вопрос уже не решало. Возникла масса других требований, и остановить этот процесс было уже невозможно. И когда 5 января состоялась отставка правительства, то поезд уже ушёл, а акции протеста продолжались.
— В СМИ есть видео, на которых запечатлены довольно жёсткие сцены: протестующие бьют силовиков, разоружают солдат, участвуют в перестрелках и так далее. Почему всё происходит именно в таком агрессивном виде и с чем связано?
— С одной стороны, часть [протестующих] могли быть провокаторами, организованными для того, чтобы, как я уже говорил, оправдать дальнейшее кровавое подавление всех протестов в стране. С другой стороны, это, вероятно, люди, которые не были какими-то платными агентами, а поддались радикальной стихии. В них, с моей точки зрения, играла агрессивная психология, связанная с общим недовольством, — ненависть вылилась в насилие к представителям власти. В целом это не является чем-то удивительным, потому что ненависть к представителям полиции и чиновничеству давно копилась в народе. Ведь, как правило, безработная молодёжь сталкивалась именно с произволом полицейских, и поэтому когда в их руки попало оружие, когда они смогли разоружить силовиков, то, соответственно, насилие и унижения за годы нищеты вылились именно на представителей государственной власти.
— Как себя вели в эти дни силовики? Действительно ли они переходили на сторону протестующих? И чем их поведение можно объяснить?
— Социально-экономический и политический кризис в Казахстане затронул всё общество. Госаппарат стал неэффективным. Да и рядовые полицейские с военнослужащими — это тоже выходцы из низов. Те люди, которые противостояли друг другу на улицах, — это были люди из одного и того же социального круга. И, естественно, рядовым силовикам не хотелось погибать под камнями, бутылками или арматурами протестующих, тем более что сами они или их родственники живут в таких же бедственных условиях, в тех же пригородах, на съёмных квартирах, поэтому стимула защищать власть Назарбаева просто не было. Поэтому они так быстро разбегались, уходили, сбрасывали с себя форму, как только усиливался нажим со стороны толпы. Тем более что такую неуправляемую толпу, если она разъярённая, очень трудно остановить, и она всё растопчет на своём пути.
Но на сторону протестующих переходила небольшая часть силовиков, я не думаю, что потом они принимали активное участие в протестах. Это делалось больше для формальности, наверное. Военные и полиция были парализованными — не было силы воли к подавлению, не было мотива к борьбе и защите режима. Ещё важно, что разбежались не только рядовые, но и офицеры, в том числе те, кто отвечал за подавление беспорядков.
— С рядовыми понятно, а почему офицеры разбежались?
— По той же причине. Они же видят, что по всей стране начались митинги, а тут толпа разъярённой молодёжи... Ведь сначала не было никакого приказа стрелять и убивать. А, соответственно, если против них применять дубинки и слезоточивый газ, когда критическая масса увеличивается, она уже не реагирует на эти спецсредства. Естественно, офицеры теряли самообладание и многие из них просто сбегали. Это ещё раз показывает, насколько этот режим может себя защищать. Несмотря на то что было очень много полицейских, спецподразделений КНБ (местная спецслужба, — NEWS.ru), они оказались неэффективными. Потом войска, которые заходили в Алма-Ату и другие города, — это уже были совершенно новые части, которые прибыли из других регионов, в том числе надёжные части Нацгвардии. А те военнослужащие, которые оказывали сопротивление ранее, 4 и 5 января, они оказались деморализованы и просто разбежались. Это и к вопросу о том, откуда оружие. То есть частично протестующие разоружили полицейских и военных, плюс кое-где смогли захватить арсеналы в отделениях полиции и в КНБ.
— На чьей стороне, по вашим оценкам, основная часть жителей Казахстана?
— Сложно давать точные оценки. Если говорить про западные регионы, где недовольство имеет классовый характер, то там массовое участие в выступлениях, и я думаю, что симпатии местного населения были полностью на стороне протестующих. Увеличение цен на газ било по всем, оно автоматически повышало цены на продукты питания и все виды услуг.
В Алма-Ате всё сложнее, потому что в центре города и спальных районах много разных групп — это и средний класс, и русскоязычное традиционное население. У них позиция неоднозначная в отношении тех, кто участвовал в уличных столкновениях. Безусловно, часть из них поддерживала выступления если не прямым участием, то в соцсетях, кто-то принимал участие в перекрытиях дорог. А часть жителей или вела себя пассивно, либо даже была недовольна, опасаясь, что протесты если к чему-то и приведут, то только якобы к мародёрству и нарушению общественного порядка. Но пока факты именно мародёрства в отношении гражданского населения не подтверждаются. Если что-то такое и было, то в основном в торговых центрах, банках и так далее. Провокации, о которых я говорил, могли отпугнуть или отшатнуть от протестов более умеренную часть населения, которая на первых порах могла поддерживать мирный протест, но когда он перестал быть мирным, эта группа населения быстро ретировалась.
— Как среди населения относятся к введению миротворческих сил со стороны России и других стран ОДКБ?
— Пока, насколько я понимаю, войска вводятся для охраны объектов инфраструктуры, космодрома Байконур, военных полигонов, то есть собственности, в том числе принадлежащей РФ. Я не думаю, что эти силы непосредственно примут участие в подавлении демонстраций и митингов. Не исключено, что таким образом Токаев заинтересован в охране собственной резиденции, не доверяя своим силовикам, видя, как они быстро сдаются.
Если говорить о настроениях казахстанцев, то мнения относительно ввода войск противоречивые. Какая-то часть общества относится равнодушно — это касается тех, кто не принимает участия в протестах. Те, кто выступает на митингах и продолжает борьбу против существующей политической системы, в основном негативно восприняли решение ОДКБ. Есть желающие показать, что речь идёт об оккупации Казахстана со стороны РФ. В соседнем Кыргызстане, в Бишкеке, уже начались митинги против отправки киргизских войск и поддержки Токаева.
— Как ввод войск в Казахстан может изменить повестку? Отразится ли это на росте, например, националистических настроений в стране?
— Да, в целом русофобские и националистические настроения будут культивироваться, причём не снизу, а сверху — представителями правящих группировок, которых те же российские войска формально приехали «спасать». С моей точки зрения, это делается для того, чтобы консолидировать часть общественности вокруг национал-популистов и определённых элитных группировок, которые могут разыграть антироссийскую карту в последующем.
Мало кто заметил, но на пост государственного секретаря Казахстана назначили такого персонажа, как Ерлан Карин. Он был помощником Касым-Жомарта Токаева, до этого был советником президента. Этот человек — один из главных кураторов всех националистических движений в стране. Он требовал снятия всякой уголовной ответственности за разжигание межнациональной розни. Кроме этого, все помнят «языковые патрули» в прошлом году, и когда отдельные чиновники сказали, что нужно бороться с пещерным национализмом, Ерлан Карин, наоборот, говорил о том, что национализм должен стать стержнем государственной идеологии. Сейчас этот человек — один из главных русофобов в госаппарате — возглавил орган, который отвечает за государственную идеологию. И этот человек будет определять национальную и языковую политику в Казахстане.
Я более чем уверен, что количество провокаций на национальной почве увеличится, как и возможные рецидивы погромов не только в отношении небольших этнических групп, но и в отношении русских. И это, кстати, тоже фактор мобилизации националистического электората, фактор отвлечения внимания народных масс от своих социальных проблем и создания образа врага в лице русскоговорящего населения и соседней России. Я боюсь, что определёнными элитными группировками это всё будет продавливаться, чтобы на националистической волне провести передел собственности и власти.
Такой сценарий очень вероятен, тем более во время киргизской революции 2010 года, после того как свергли президента Курманбека Бакиева, его родственники организовали межнациональный конфликт с резнёй между киргизами и узбеками в городе Ош. Что-то подобное могут устроить в Казахстане, и с введением войск ОДКБ шансы на такой сценарий увеличиваются.
— Каковы перспективы?
— Пока идёт войсковая операция в Алма-Ате, где сконцентрированы основные силы как в крупнейшем мегаполисе страны. Постепенно в город вводятся всё новые и новые войска, части, спецподразделения. Я думаю, что если они потопят Алма-Ату в крови и установят контроль, они, конечно, запугают общество и займутся другими очагами волнений, в первую очередь в западных нефтегазовых регионах. Многие участники волнений залягут на дно и будут ждать удобного момента, когда возникнет новый кризис и представится другая возможность выйти на улицы, но уже осознанно, со сложившимися радикальными требованиями и мишенями в лице Токаева, правоохранителей и представителей сил ОДКБ.
Если нынешний режим возьмёт под контроль Алма-Ату, у него, возможно, будет временная передышка, но есть большие сомнения в том, насколько он сможет удержать власть. Его конструкция не обладает такой жёсткостью и авторитетом, каким обладал Нурсултан Назарбаев, который был суперарбитром, умеющим лавировать между разными элитными группировками. Так или иначе он подавлял тех, кто слишком сильно высовывался, а режим Токаева не обладает такими свойствами. Даже если они останутся у власти, очень большой вопрос, насколько их будут бояться и слушаться региональные группировки. Ведь после ухода Назарбаева борьба за передел власти будет только усиливаться.
Пока рано говорить о том, что протестное движение в стране подавлено. Во многих регионах ещё продолжаются митинги и забастовки. И тут существует два варианта развития событий. Первый — Токаев и его силовики с кровью давят все протесты, идут массовые аресты, но это чревато новым социальным взрывом. Второй — если Токаеву не удастся задавить протесты и они продолжатся длительное время. Во втором случае политический кризис ещё более ускорится и можно ожидать любых последствий. Если в течение недели Токаев не справится с обстановкой, то поезд уйдёт.