Никогда еще в современной истории в России не следили с таким вниманием за ходом президентской кампании в Турции и не прогнозировали ее последствия в парадигме «Эрдоган победил — Эрдоган проиграл».
Парадокс разного рода оценок заключается в том, что Реджеп Тайип Эрдоган нам не друг и не союзник. У России и Турции просто существует совпадение ряда стратегических интересов. Притом что давно известна классическая фраза: нет постоянных союзников, есть только постоянные интересы. А основой такого совпадения является стремление нынешних турецких властей к обеспечению своего реального государственного суверенитета, их выбор в пользу полицентричного мира, в котором у Турции была бы своя влиятельная ниша и, как следствие, отказ от слепого следования указаниям из Вашингтона, при котором Турция оставалась бы тем не менее в рамках союзнических отношений с НАТО.
Французский еженедельник Le Point назвал Эрдогана вторым Путиным, хотя в реальности он еще и в некоторой степени Александр Лукашенко — настолько ловко «султан» демонстрирует искусство сидения сразу на нескольких стульях. Используя сильные турецкие козыри, а иногда и прямой шантаж, он умудряется получать дивиденды сразу со всех противоборствующих сторон. Классическая многовекторность.
Действительно, непризнание Крыма российским, поставки вооружений украинским властям, своя активная игра в зонах традиционного российского влияния не мешают Турции хорошо зарабатывать на поставках в Россию товаров в обход западных санкций, лоббировать черноморскую зерновую инициативу, также приносящую Анкаре немалый доход, получить фактически бесплатно, на основе туманных многолетних расчетов современную, построенную по российской технологии АЭС, и оптимистически рассматривать проект превращения страны в газовый хаб для дальнейших поставок в Европу.
И в то же время Турция соблюдает режим Черноморских проливов, несмотря на желание НАТО наводнить этот бассейн своими кораблями, обвиняет американских партнеров во вмешательстве во внутренние дела страны, отстаивает право на приобретение вооружений по своему вкусу, а не по натовской разнарядке, но на серьезный конфликт, а тем более разрыв с Альянсом, не идет. Общий баланс соблюдается. Притом что в отличие от натовских коллег турецкие дипломаты присутствовали 9 Мая на параде.
Москва откровенно ставит на победу Эрдогана, подтверждением чему служат и торжественное открытие АЭС «Аккую» с участием онлайн Владимира Путина, частые телефонные разговоры обоих президентов и сохранение за Стамбулом статуса места продолжающихся конфиденциальных контактов вокруг украинского кризиса. Даже столь упорно критикуемую зерновую сделку явно продлят.
Эрдоган привлекает Москву прежде всего своей предсказуемостью. Тем, что он непростой, но хорошо изученный партнер. Приход же к власти оппозиции, не имеющей того же суверенного политического иммунитета, внушает Кремлю немалые опасения. Хотя все понимают, что сложное экономическое положение турок и немалые проблемы, связанные с природными катастрофами, все равно поставят любое турецкое правительство перед необходимостью поддерживать отработанные экономические контакты с Россией и всеми силами добиваться продолжения зерновой сделки. Да и кто добровольно откажется от преимуществ газового хаба на своей территории или доходов от миллионной армии российских туристов? И торговый оборот двух стран, превысивший $60 млрд, остается фактором, который вряд ли кто проигнорирует.
К плюсам ухода Эрдогана некоторые аналитики относят, например, автоматический отказ от ряда неких секретных соглашений, в частности, гарантий ненанесения мощных ударов по Киеву и расположенным там органам управления и связи. Но наличие таких договоров остается в зоне предположений, а энтропия в российско-турецких отношениях в случае поражения Эрдогана, без сомнения, возрастет. Особенно на первых порах.
Между тем в случае прихода к власти оппозиции нашу дипломатию в очередной раз упрекнут в нежелании и неумении работать в сопредельных странах со всеми политическими силами. А это приводит к тому, что наши отношения с соседями становятся заложниками судьбы какой-то одной фигуры. Но это уже совсем другая история.