Егор Лигачёв, покинувший этот мир на 101-м году, вошёл в перестроечную историю СССР в качестве главного антиперестроечного злодея и махрового консерватора. Свою автобиографию он мог бы озаглавить «От Сталина до Ельцина», но предпочёл использовать им же рождённый мем: «Борис был неправ». В первоначальном варианте ставшее классическим выражением звучало как «Борис, ты неправ!» А московская улица, которая в тот момент буквально боготворила Ельцина, ответила Егору Кузьмичу целым набором митинговых лозунгов: «Борис, ты прав!», «Борис, борись!» и даже «Нас не объегоришь, нас не обкузьмишь!».
Обычно говорят, что в историческом споре побеждает тот, кто живёт дольше. Так что с формально-исторической точки зрения Егор Лигачёв мог бы торжествовать победу над идеями Ельцина, отнюдь не приведшими страну в новый капиталистический рай. Но Лигачёв как-то быстро ушёл в информационное небытие и оказался невостребованным даже своими идеологическими соратниками, построившими после разгрома Белого дома в октябре 1993 года новую, как бы ленинскую партию КПРФ. Новым постперестроечным коммунистам оказалось не по пути со старым принципиальным негибким консерватором, сама фигура которого могла бы создать трудности при регистрации. У власти-то как раз торжествовали ярые оппоненты Егора Кузьмича.
Сам Лигачёв, подводя как бы итоги своей жизни, отмечал, что он, в отличие от своих прежних идеологических противников, может спокойно ходить по улицам без охраны и прямо смотреть в глаза прохожим, многие из которых, дескать, и спустя годы выражают ему моральную поддержку. Тем более что сам Лигачёв оказался списанным Михаилом Горбачёвым ещё до начала агонии Советского Союза, а потому за те переломные события действительно никакой ответственности не нёс.
Вот так и прожил жизнь — от обвинений в троцкизме ещё в свои комсомольские годы до превращения, уже будучи фактически вторым секретарём ЦК КПСС, во врага перестройки № 1. Избежал в своё время посылки послом в одну из дружественных стран. Но не смог быстро и эффективно отразить выдвинутые против него следователями Тельманом Гдляном и Николаем Ивановым обвинения в получении якобы крупных взяток от среднеазиатских правителей по печально известному «хлопковому делу». Недаром, видимо, вспоминая минувшие попытки компромата, незадолго до своей кончины Егор Кузьмич заявил, что летал в Америку на свои заработанные деньги.
У истории нет сослагательного наклонения. И Лигачёв собственной политической судьбой доказал верность этого суждения. Уже будучи в историческом забвении, пытался объясняться со своими немногочисленными читателями, доказывать, что инспирированная шумиха вокруг статьи Нины Андреевой была запрограммированной попыткой увести дискуссию о перестроечных реформах в сторону от их всё более провальной сути. Что «золотые перья» перестройки, бросившиеся с энтузиазмом его топтать, до описываемых событий были на подхвате у самых одиозных брежневских соратников.
Но поезд истории ушёл далеко вперёд, страна уже обсуждала новых кумиров и новых злодеев. Боюсь, что узнав о кончине Егора Кузьмича, многие удивятся, поскольку считали его давно почившим.