В январе подразделения ЧВК «Вагнер» совместно с силами Минобороны РФ взяли штурмом город Соледар. Несколько месяцев в этой зоне продолжались кровопролитные бои. Следом из пригородов Бахмута повалили беженцы, которые все это время прятались в домах. Корреспондент NEWS.ru отправился в пункт временного размещения, чтобы поговорить с людьми. О том, что они пережили во время штурма, как их из засыпанных подвалов доставали «музыканты» и что их ждет дальше, читайте в материале NEWS.ru.
«Ни души, ни собаки, ни кошечки. Выжженная земля»
Шахтерск — небольшой город в Донецкой области. Здесь в пунктах временного проживания размещают беженцев из Соледара, дома которых были разрушены боями за контроль над городом. У каждого из них своя история бегства и спасения, всех объединяет общая нужда. Бои на окраинах Бахмута начались еще полгода назад, но в начале января усилились многократно. Многие жители до сих пор не могут покинуть город, все дороги простреливаются. По некоторым источникам, ВСУ ежедневно теряют «трехзначное число военнослужащих» в сражении за Бахмут.
— Две недели мы прятались в погребе, — рассказывает Валентина, 70-летняя беженка из Соледара. — На одной улице украинцы, на другой — россияне, а я между ними бегаю. Выскакиваешь, и не дай боже поймать осколок. Дома осталась коза беременная и котенки. А потом дом разбили и мы бежали, и я мешки разрезала. Ешьте, что хотите, то и делайте. Помрет, наверное.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Боевые действия велись давно, но самые страшные начались 9 января. В субботу было тихо, я позвонила родственникам на вечерню, а потом как началось! Я здесь выросла, жила, там было мое хозяйство, все делалось для детей. До последнего не хотела уезжать. Всего было у нас ровно и полно. Урожай в том году был хороший.
— Как произошла эвакуация?
— В какой-то момент пришли штурмовики «Вагнера». «Здравствуйте». — «Здравствуйте». Мы вышли из погреба. Телефоны у нас забрали, двоих ребят, которые были с нами, проверили. Сказали: ничего не утаивайте, давайте сюда телефоны. Сказали, что по телефонам наводится сигнал и бьет артиллерия. Я один отдала, а другой спрятала. Хлопцев увели на фильтрацию, а нас начали выводить.
Валентина хотела взять с собой свою соседку, но та отказалась. Осталась в догорающем Соледаре. Спустя неделю они снова встретились в ПВР. Обе спаслись. Во время бомбежки соседку ранило осколком в руку. Кровь хлестала, и им двоим пришлось подручными средствами перевязывать рану. Дети Валентины сейчас находятся в Германии. Она планирует уехать к ним, но на вопрос о своем доме вновь начинает плакать и признается, что хочет вернуться. Она еще не смирилась с тем, что дома больше нет.
— В темноте шли пешком, по воде, по грязюке. Тут вояка через пути идет и говорит: смотрите, тут где-то стреляет снайпер, десять минут назад убило нашего бойца. Спрашиваю: «А как же дедушка? А если его убьет?» — «А если убьет, значит, все». Прошли Соляную шахту. Посадили в дом, раздели, согрели, дали кушать. А я не могла кушать. От возмущения, от осознания, от потери всего.
— От того, что дом потеряли?
— Мой дом, сына дом, дочери дом, свою квартиру.
— Как выглядит сейчас город?
— Ни души, ни собаки, ни кошечки. Выжженная земля. В квартире моей все забрали. Только не знаю, кто забрал. Пока стояли солдаты, квартиры были все закрыты. А когда я последний раз туда добежала, там не было уже никого. В первые дни пробегаю улицу, залетаю в дом. А там рядом десять вояк с автоматами. Говорят: «У нас здесь позыция». Я говорю: «А мне туда надо». «Вам не можно». — «А мне надо, там стариков двое осталось». Захожу в хату, а там все вывернуто, все на полу валяется. Я спрашиваю: «Кто это сделал?» — «Не мы, выркайтесь туды, где былы». Я аж побежала через огород, думала, сейчас расстреляют. Мне никакой разницы между российскими и украинскими... что те нормальные, что те, нас не обижали.
Минобороны РФ сообщило об освобождении Соледара 13 января. По словам представителя ведомства, установление полного контроля над городом позволяет отрезать пути снабжения ВСУ в Бахмуте и взять в котел оставшиеся подразделения украинских войск. Сам город находится примерно в сотне километров от Донецка и являлся частью единой линии обороны ВСУ Бахмут — Соледар — Северск.
«Там пишут, что мы все актеры»
Каждый день в пункт временного размещения пребывает 20–30 человек. Многие эвакуируются из города с одними только документами, без теплой одежды и вещей. Здесь им выделяют комнату, дают питание, лекарства. В коридорах здания постоянно мелькают люди с кричащими яркими вещами, сидящими не по размеру. Им пришлось временно взять одежду на складе собранных вещей. Гуманитарную помощь сюда привозят не только государственные служащие, но и обычные жители Шахтерска.
Сотрудники ПВР вежливо отказываются фотографироваться. По их словам, в TikTok про них видеоролики с украинскими комментаторами, которые обвиняют их в участии в пропагандистских съемках. У многих сотрудников есть родственники на Украине, и они не хотят, чтобы с ними что-то случилось. Ролики набирают тысячи просмотров.
— Там пишут, что мы все актеры. Обои не меняем, люди все те же самые. А как должно быть? Нужно каждый день новые обои клеить? Люди приезжают каждый день.
Помимо беженцев из Соледара в Шахтерск привозят также беженцев из Бахмута. Места, которое является самой горячей точкой на карте боевых действий.
— С 1 января бои были жуткие. Освобождала нас ЧВК «Вагнер», спасибо ребятам и их родителям. У нас было трое пенсионеров, двое несовершеннолетних. Сами уставшие, простуженные, но все наши вещи несли в руках. Где какая просьба, сразу отзывались. Они эвакуировали нас ночью, потому что на улице стреляли снайперы. В городе стреляло все, что возможно: 120-е, 150-е, минометы. Ночью после боя наш подъезд стали закидывать термобарическими снарядами. Дом полыхал, а внутри были люди.
— В подвале пряталось одиннадцать человек. Двое суток продолжались жуткие перестрелки, и мы не могли выйти. Потом к нам постучались «Вагнер». Нас в тот момент уже засыпало, потому что ездил танк и клал дома со всех сторон. Ребята вечером пришли, позвали нас и выкопали. И в этот проем мы вышли.
— Улицы не выше метра — все, что осталось от пятиэтажек. От частного сектора — только черный пар, даже кирпичей нет. Видела много трупов. То, что не разбито, полностью черное, как будто сожжено. Впечатлений хватит на всю жизнь. В день эвакуации стояла такая светлая лунная ночь... мы ведь до этого [жили] полгода без света и воды. Тогда я в последний раз оглянулась посмотреть на дом. Украинские солдаты постоянно спрашивали: «Чому ви не евакуютеся? Чего вы ждэтэ? Где русня? Будет вам русский мир. Всэ будэт спалено».
Даже видео показывали: вот, посмотрите, что стало с тем поселком, где русские зашли. Мы, естественно, со всем этим зрительно соглашались, но продолжали жить. Мы надеялись, что будет как в Мариуполе, что город постепенно освободят.
— Какое будущее планируете?
— На таком распутье стоим... мне почти пятый десяток, мужу шестой. Мы все были повязаны на нашем градообразующем заводе «Артемсоль». Работала там с 18 лет. Все вещи сожжены. Сейчас мы стараемся оформить документы и социальную помощь. Сколько нас здесь, беженцев, и сколько их еще будет впереди с Бахмута...
Вещи, в которых Виктория дает интервью, были ей выданы в ПВР. Она приехала в одних галошах и легкой куртке. После полугода без света и воды проживание в пункте временного размещения кажется облегчением. В первые дни они проспали двое суток. В теплые комнаты заселили всей семьей и никого не подселяли. Многие из жителей Соледара надеются, что город будет восстановлен. Хотя бы из-за градообразующего предприятия «Артемсоль».
Соль из шахт Соледара начали добывать еще в прошлом веке. Ее запасы оцениваются в 13 миллиардов тонн. Во времена СССР здесь добывалось до 40% соли в стране. До начала специальной военной операции продукция компании «Артемсоль» поставлялась по всему миру. Добыча производилась на глубине 200–300 метров, а протяженность шахт составляет более 300 километров.
«Все свои, как-никак»
— Нас вообще «весело» эвакуировали, — рассказывает Василий, житель Бахмута. — К нам пришли наши ребята, вагнеровцы, стали помогать, а украинские дроны засекли, что те зашли во двор. Начался бой, самый настоящий. Так началась эвакуация. Три трехсотых, один двухсотый у наших ребят и один поляк с той стороны остался лежать. Поляков вообще было много, на бронетехнике в городе — как грязи, и даже чернокожие были. «Ми вас не захищати, ми вас зачищати приихали», — так говорили некоторые украинские бойцы. Мы топили печки в подвале и согревались буржуйками, так и выживали все эти месяцы.
Ночью выбирались огородами, прятались под обстрелами, бегали от одной точки к другой. Один мужчина погиб рядом со мной. На той стороне у меня нет родных. Было страшно выходить на улицу. Для них я со своей пропиской сразу сепар. Будем восстанавливать жизнь, увижу родных, сделаю документы и найду работу. Все свои, как-никак.
Многие из эвакуированных стараются не называть имен и не отвечать на политические вопросы. На той стороне у многих живут родственники, их собственная ситуация тоже может измениться. На первом этаже сотрудники предлагают людям воду и еду. К зданию подъезжает машина с гуманитарным грузом. К столу коменданта постоянно подходят люди и просят уточнить, когда привезут их документы, когда придет ответ администрации, во сколько начинается обед. Пожилые люди, сидя на диванах, смотрят со стеклянным взглядом в телевизор, думая при этом о чем-то своем. На экране показывают фильм про Петра Первого.
На минувшей неделе врио главы ДНР Денис Пушилин заявил, что предприятие «Артемсоль» будет восстановлено. Будет ли восстановлен жилой сектор, как это происходит в Мариуполе, остается под вопросом.
