Чуть больше недели назад правозащитница и активистка Алёна Попова и блогер Александра Митрошина запустили в социальных сетях флешмоб в поддержку законопроекта о домашнем насилии #ЯНеХотелаУмирать. Активистка выложила пост на своей странице в Facebook, объясняя, зачем этот закон нужен.
По мнению призывающих к участию в акции #ЯНеХотелаУмирать, хештег имеет двойное значение. Одно из них трактуется как «я не хотела умирать, но меня убили», другое — «я не хотела умирать, поэтому защищалась». Сама акция призвана поддержать женщин, которые подверглись домашнему насилию, но терпят его дома, так и тех, кто убил, обороняясь, и отбывает наказание.
Активистка Попова привела статистику, подчеркнув, что 80% женщин-заключённых сидят за то, что оборонялись от близких мужчин-агрессоров.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Она убеждена: «Дела сестёр Хачатурян не было бы вообще, если бы государство вовремя бы вмешалось и выдало бы Хачатуряну запрет на приближение, угрозы, насилие, преследование. Не было бы отрубленных рук Маргариты Грачёвой, трупов Алёны Вербы, Оксаны Садыковой, Яны Савчук».
Хештег быстро разлетелся по всем социальным сетям. В Instagram публикаций с #ЯНеХотелаУмирать более 10 тысяч. Блогеры, известные личности, журналисты и просто обычные пользователи поддержали инициативу Поповой, призывая, так же как она, подписать петицию. Но не все ограничились только призывом. Кто-то нашёл в себе силы и на собственном примере рассказал, почему нужен этот закон.
Публикуем некоторые из них (орфография и пунктуация авторов сохранены).
Шрам воспоминаний
Мне 31 и я трогаю пальцем шрам на лбу и резкие воспоминания снова врезаются в голову: как многие годы он издевался над матерью, над семьёй, — пишет девушка по имени Ирина.
В посте она задаёт немой вопрос: «Почему и за что?» Участница акции вспоминает, что очередная домашняя ссора закончилась убийством её питомца. Отец девушки просто вышел из себя и убил животное.
Нет трупа — нет убийства
Анна рассказывает, что её история началась с мимолётной агрессии. Девушка вспоминает, что впервые её мужчина поднял на неё руку, забирая из роддома. Он её толкнул так, что она упала. Вскоре после этого инцидента она простила своего возлюбленного, но история повторилась.
Однажды он накинулся на меня с кулаками, и я поняла, что если не я его, то он меня. Я схватила тяжёлый кувшин и огрела его по голове изо всей силы. Он упал, истекая кровью, а я помчалась схватить двухлетнюю дочь из кроватки и в чём была, чуть-ли не босиком, убежала из дома. Поймала такси, без копейки в кармане, поехала к друзьям, а потом мы пошли в полицию. Я думала, что убила его. Но заявление у меня не приняли. Нет трупа — нет убийства, — вспоминает девушка.
Полиция: «Дело молодое — помиритесь»
Ещё одна девушка рассказывает, что когда она звонила в полицию, плача в трубку и прося о помощи, потому что её минуту назад избил парень, всё, что она услышала: «Дело молодое — помиритесь».
Девушка пишет, что её парень заявил: «Когда семья найдёт твой труп, я уже уеду из города».
Закон и реальность
Статья 116 УК РФ «Побои», которая, как правило, фигурировала в делах о домашнем насилии, была декриминализирована в 2017 году. Теперь если факт лёгких побоев зафиксирован впервые, то агрессору грозит лишь административная ответственность. Уголовное же наказание возможно, только если в течение года избиение повторится.
Предложение смягчить ответственность за домашнее насилие вызвало широкий общественный резонанс. Законопроект ещё на стадии подготовки столкнулся с волной критики со стороны правозащитников. Высказывались опасения, что такое решение, основная цель которого — разгрузить суды от подобных дел, вызовет эпидемию безнаказанных преступлений.
По мнению общественного деятеля Алёны Поповой, худшие предположения сбылись. В понедельник на пресс-конференции она озвучила неутешительные данные Росстата, согласно которым в России за год с домашним насилием сталкиваются 16 миллионов человек. При этом лишь 51 тысяча дел доходит до суда. В этой связи Попова активно выступает за принятие отдельного закона, направленного на борьбу с домашним насилием.
Ещё до вступления в силу закона о декриминализации побоев, в 2016 году в Госдуму был внесён проект закона «О профилактике семейно-бытового насилия». Депутат Госдумы Салия Мурзабаева и сенатор Антон Беляков предлагали ввести такие понятия, как «семейно-бытовой нарушитель», «семейно-бытовое насилие» и «пострадавший». Также, согласно их инициативе, пострадавшая сторона могла рассчитывать на социально-правовую защиту от государства, бесплатную юридическую помощь, возмещение имущественного ущерба и компенсацию морального вреда. Документ был отправлен на доработку, сейчас на странице законопроекта стоит пометка «в архиве».
Планируется, что в новом проекте закона, который лоббирует Попова, будут учтены все виды насилия: физическое, сексуальное, психологическое и экономическое. Распространяться же он должен не только на официальных членов семьи, но и на сожителей в гражданском браке и бывших супругов. Помимо прочего, жертва насилия должна иметь возможность получить краткосрочный полицейский охранный ордер, действующий до суда, и тревожную кнопку вызова полиции. Агрессор, чья вина доказана, согласно инициативе, будет обязан под контролем полиции покинуть место общего проживания и пройти психологическую программу.
То, что подобный закон в ближайшее время будет принят — шансы очень высоки. На проблему обратила внимание председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко. Она поручила сенаторам проанализировать состояние законодательства РФ и правоприменительной практики, касающейся семейного бытового насилия, чтобы принять меры, необходимые для защиты женщины. Свою роль может сыграть и то, что в начале июля ЕСПЧ взыскал с российских властей более 25 тысяч евро в пользу жительницы Ульяновска Валерии Володиной. Это стало первым решением по иску о домашнем насилии в России. Суд отметил, что власти страны не «признают серьёзность и масштабность проблемы домашнего насилия и дискриминационный эффект, который оно оказывает на женщин».