В 1977 году прямо во время новогодних каникул в Москве были взорваны три бомбы. Погибли 7 и были ранены более 30 человек, это был первый теракт в московском метро. Почти год КГБ и советская милиция искали подрывников. Наконец их нашли в Армении. Большинство из них принадлежали к националистическому подполью. Трёх обвиняемых быстро осудили и расстреляли в январе 1978 года. Как шло расследование, почему так долго и в чём следователи ошибались — в нашем материале.
40 минут сумрачного года
Москва праздновала 70-летие Леонида Ильича Брежнева. Праздновала хорошо, но без излишеств. Делегации от советских республик, дружественных компартий и стран-союзников съезжались в столицу СССР. На улицы выпустили сотни агентов КГБ в штатском, в основном стажёров. Усиленные наряды милиции, проверка документов на центральных площадях — шёл декабрь 1976 года.
Празднование нового 1977 года разом перечеркнуло всю эту суету. Город отдыхал — от дворников и хиппанов на флетах до членов ЦК и глав отделов КГБ, все расслаблялись как могли.
В субботу, 8 января, 1977 года, когда столичная публика спешила допраздновать последние часы каникул, в 17:33 на перегоне метро между станциями «Измайловская» и «Первомайская» рванула бомба. На месте погибли семь человек, несколько десятков были ранены. Повезло, что заряд рванул не в туннеле, а на открытом пространстве — взрывная волна ушла в воздух. Иначе жертв было на порядок больше.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Все станции метро от «Измайловской» и далее по ветке были закрыты. Люди выводили с платформ. Взорванный поезд проследовал в депо. Однако его сумели увидеть пассажиры нескольких проходящих поездов в центр. В будущем это приведет к росту слухов и преувеличению числа жертв взрыва. Кроме того, это повлияет на версию о провокации спецслужб, якобы учинивших этот взрыв.
В тот же день в 18:05 бомба взорвалась в продуктовом магазине в центре Москвы. Выбило прилавок, ранения получили продавец, кассир и несколько покупателей. Ещё через 5 минут бомба, сделанная из чугунной утятницы, рванула рядом с Историко-архивным институтом (ныне РГГУ), в нескольких сотнях метров от штаб-квартиры КГБ СССР.
За какие-то 40 минут позднебрежневский СССР стал настолько ближе ко всему миру, насколько это вообще было возможно. 1970-е годы были «взрывным» временем. Во всем мире рвались бомбы, угонялись самолёты, партизаны неясной расцветки, но чаще красной, чем коричневой, совершали рейды по джунглям, пустыням и городам, пытаясь «урезонить мировой империализм» или, на худой конец, его «местных марионеток».
Рядовые советские граждане в массе своей наблюдали за этими перипетиями через экран телевизора, со страниц журналов и постеров в защиту «национальных борцов» за светлое будущее. И вдруг реальность нагло ворвалась в эдакое сонное царство. Такое мало кому понравилось, ещё меньше — руководству Союза.
Брежнев немедленно вызвал на ковер глав КГБ Юрия Андропова и МВД Николая Щёлокова. Под руководством Андропова создавалась группа, которая должна была немедленно найти советских террористов.
Быстрота и угодливость советских силовиков
Всего над делом со стороны советских спецслужб работали менее 30 человек. Действовали они решительно. Опросили 500 человек и трясли, не переставая, диссидентскую среду.
Одновременно отрабатывались несколько версий, для проверки которых КГБ не чурался провокаций. Например, через ряд иностранных газет было несколько утечек, что теракты совершили некие лица, близкие к диссидентской среде. Самый уважаемый на Западе диссидент Андрей Сахаров после такого немедленно собрал пресс-конференцию, в которой заявил, что это провокация, никто из них ни к чему не причастен.
Близкий к этим кругам диссидент Сергей Григорянц потом утверждал, что всё расследование КГБ — это сплошная провокация. Якобы в недрах спецслужб созрел хитрый план, согласно которому терактами ликвидировались все диссидентские движения — от либеральных и левых до ультраправых. В независимой постсоветской Армении местными документалистами был снят фильм, в котором доказывалась невиновность всех причастных к взрывам.
Официальная же версия расследования показывает все проблемы, с которыми столкнулись советские силовики, которые практически не имели опыта работы с такими преступлениями. Сотрудникам КГБ пришлось тщательным образом исследовать остатки взрывных устройств на местах преступлений. Например, на крыше Историко-архивного института обнаружилась ручка от утятницы, покрытая синей эмалью. Дальнейший анализ показал, что производитель находится в Харькове. Следователи ринулись по этому следу.
Оказалось, что в широкую продажу посуда не пошла. Чтобы не терять прибыль, завод изготовил партию из 50 единиц — индивидуальным подарочным набором. Так эта нить привела в Ереван. Другая ниточка, также приведшая в столицу Армении, базировалась на исследовании других остатков бомб. Оказалось, что материалы для них изготавливают либо в Закавказье, либо в Мариуполе.
Вспомнив про Харьков, агенты КГБ стали трясти украинских националистов. Однако среди них террористов не нашлось. Параллельно с этим выяснилось, что сумки, в которых, видимо, перевозились бомбы, были произведены в Армении.
Всё ниточки вели в закавказскую республику. Но на их отработку ушло несколько месяцев. Руководство СССР нервничало. Хорошо, что история со взрывами не просочилась в СМИ и расследование, которое отнимало все больше времени, не стало трактоваться как неспособность спецслужб поймать террористов.
Параллельно с КГБ свою игру вела советская милиция. Ну тут всё было просто и четко. В Тамбове был арестован некий Платов, у которого были неустранимые расхождения с лесником. В результате которых последнего решено было взорвать. Однако лесник выжил в отличие от своей жены и пары детей.
Местная милиция взяла Платова в оборот. После систематических избиений в пресс-хате СИЗО тот «покаялся» во всех грехах. Тамбовская милиция радостно доложила наверх, что изловила того самого террориста, взорвавшего на каникулах Москву. К задержанному вылетела бригада агентов КГБ, которая на месте быстро убедилась, что Платов несёт какую-то ерунду. Она не соотносится с результатами расследования.
Скоро выяснилось, что местные милиционеры решили выслужиться перед начальством. А тут такой удачный случай со взрывом подвернулся. Спецы вернулись в Москву. Шел октябрь 1977 года. У следствия было как бы три ниточки, ни одного подозреваемого и Юрий Андропов, желавший завершить это дело к ноябрю. Потому что отчитаться перед Брежневым и верхушкой СССР о завершении дела перед праздником 7 Ноября — это хорошо и укрепляет аппаратные позиции. Реальности, впрочем, было плевать на хотелки главы КГБ.
Везение на грани абсурда
В ноябре 1977 года, по счастливой случайности, не взлетел на воздух зал ожидания на Курском вокзале. Один из пассажиров заметил стоящую одиноко сумку и немедленно стал в ней копаться. Шапка, куртка, моток проводов, лампочка, будильник... Советский гражданин не очень-то ожидал увидеть такой набор в одинокой спортивной сумке, так что обратился в милицию.
И вот тут сотрудникам органов неимоверно повезло. Копавшийся в самодельной бомбе начальник участка замкнул цепь, но взрыва не произошло.
Так у органов оказались в руках ценные улики, часть которых террористы забыли, считая, что взрыв их уничтожит: сумка, по которой точно определили, где её сшили, и одежда подозреваемых. В шапке нашли курчавый волос. По всем станциям разослали срочные требования проверок пассажиров, которые ездили в Москву, предположительно, из Еревана и теперь едут обратно, но без верхней одежды.
И вот на границе Армении и Грузии в поезде Москва — Ереван был обнаружен 24-летний рабочий Акоп Степанян. Без верхней одежды. Он даже не смог ответить, зачем ездил в столицу Союза. Вместе с ним был задержан его друг — художник Завен Багдасарян.
Их обоих этапировали в Ереван. А дальше все было просто. Багдасаряна вызвали к следователям и показали ряд сумок, заявив, что его другу холодно, надо бы ему передать вещи, но никто не знает, где его сумка. Тот без колебаний направился к той самой, где была бомба, и взял её. Что было тут же сфотографировано.
Потом вызвали мать Степаняна, которая тоже выбрала ту самую сумку, где была бомба. Дальше пошла сплошная нелегальщина — агенты поставили на квартиру Степаняна подслушивающее устройство и узнали, что некий Затикян имеет прямое отношение к бомбам.
Путаясь в показаниях
Дальнейшее было делом техники. Агенты узнали, кто такой Затикян. Оказалось, что Степан Затикян хорошо известен местных кагэбэшникам. В 1966 году вместе со студентами, представителями интеллигенции и богемы он основал подпольную националистическую Национально-объединенную партию Армении (НОП). В 1969 году незадачливых армянских ультраправых борцов с СССР, отличавшихся ксенофобией и антисемитизмом, упрятали в тюрьму.
Но к 1976 году часть из них оказалась на свободе. Следователи стали допрашивать диссидентов и их знакомых. И в результате нашли трёх свидетелей, которые заявили, что Затикян говорил о необходимости бороться с советской властью террористическими методами.
Из трёх задержанных он был единственным, кто ни в чем не сознался. Но хватало косвенных доказательств, полного признания Багдасаряна и частичного — Степаняна, хотя последний отрицал участие Затикяна в организации и планировании взрывов. Последний во время суда полностью отказал тому в легитимности:
Я уже неоднократно заявлял, что я отказываюсь от вашего судилища и ни в каких защитниках не нуждаюсь. Я сам есть обвинитель, а не подсудимый. Вы не подвластны меня судить, поскольку жидороссийская империя не есть правовое государство! Это надо твердо помнить.
Закончил Затикян свою речь призывами к мести на армянском языке.
24 января 1978 года всех троих приговорили к расстрелу. Приговор очень быстро привели в исполнение — через 5 дней после оглашения. Слушание дела было закрытым. Никакие подробности в СМИ не просочились. Только в «Известиях» вышла одна заметка, где был упомянут один Затикян.
В Армянской ССР было ещё жёстче. По приказу её руководства ни одна газета на армянском языке не напечатала ни строчки о данном деле. В будущем это приведет к тому, что с подачи высокопоставленного кагэбэшника Филиппа Бобкова будет циркулировать версия, что ереванское руководство как-то умудрилось заляпаться в этом деле. Мол, подозревали, что взрывы — дело рук подпольной национал-революционной организации ASALA (Армянская секретная армия освобождения Армении).
Целью этой структуры было с помощью терактов привлечь внимание к отрицанию геноцида армян Турцией. И с 1975 по 1982 год ASALA убила более 30 турецких дипломатов по всему миру. Однако она не брезговала и терактами, нападениями на военные посты, включая израильские, а также терактами на гражданских объектах — в 1982 году в парижском аэропорту Орли взорвали зал ожидания. ASALA сотрудничала с курдами, палестинскими организациями и откровенно заявляла, что не видит в СССР своего врага.
Однако это не остановило советские спецслужбы от информационных вбросов о том, что к взрывам 1977 года причастны зарубежные центры. Действительно, ну не советские же граждане к этому причастны — вы только посмотрите на эти довольные и радостные лица. Тут ни одного недовольного СССР! Пройдет чуть более 7 лет, и верхушка Союза вживую увидит, как представления далеки от реальности.