Морихиро Ивата: я создам в Японии систему экзаменов для артистов балета
Японцы очень любят балет, но своей школы танца там нет. Первый солист ГАБТ Морихиро Ивата намерен изменить ситуацию, используя российский опыт
Морихиро Ивата, первый солист-иностранец в балетной труппе Большого театра, танцевал в ГАБТ в 1996–2012 годах. Потом он был художественным руководителем балета в Бурятском театре оперы и балета и в Нижегородском государственном академическом театре оперы и балеты им. Пушкина. Сейчас артист живет на родине, в Иокогаме, и развивает там уникальный проект, надеясь вывести японский балет на мировой уровень с помощью своего опыта и знаний. Как именно он намерен достичь столь амбициозной цели, Ивата-сан рассказал в интервью NEWS.ru.
— Ивата-сан, японцы любят балет, любят классическую музыку, там всегда аншлаги на гастролях того же Большого театра. Но при этом о собственно японском балете мало кому известно. Он вообще существует, если говорить с профессиональной точки зрения?
— Японский балет существует, есть свои труппы, но он не столь профессиональный, как, скажем, русский. Вообще балет в Японии стал популярным для зрителей во многом благодаря России, с помощью, как их называют, «трех Павловых» — гастролировавшей там Анны Павловой, а также русских эмигранток Елены Павловой и Ольги Павловой (Сапфир). Потом в Японии преподавали Суламифь Мессерер, Алексей Варламов — у него, кстати, учился мой отец, который потом создал свою балетную школу. Преподавали и педагоги из Европы, США. Но основой японского балета все же стала русская балетная школа.
— Казалось бы, такие традиции...
— Нет системы преподавания, каждый педагог учит по-своему. Отдельные японские артисты добиваются известности за рубежом, они танцуют в Большом театре, в Мариинском, в театре Станиславского, в Королевском балете в Лондоне. Но в самой Японии балетная школа, по сути, так и не возникла. Хотя попытки предпринимались неоднократно. Регулярно, скажем, приезжали педагоги из СССР, преподавали по три месяца, потом менялись. Я тоже у них занимался и благодаря этому получил возможность поехать в Москву.
— То есть тот, кто хочет состояться как балетный артист, вынужден ехать учиться за границу?
— Да, в основном так.
— Но вы планируете изменить ситуацию?
— Я хочу дать возможность японским артистам познакомиться с русской балетной школой. Но распространить систему преподавания русского балета на японские балетные студии пока что невозможно, каждая из них существует обособленно. Поэтому я планирую проводить экзамены для выпускников бесчисленных японских балетных студий. Не для всех, конечно, а для тех, кто намерен дальше связать свою жизнь с балетом. Это будут экзамены по программе российского балетного училища, по методике Агриппины Вагановой. В этом случае студенты японских балетных школ будут вынуждены изучать опыт русского балета, приемы, чтобы сдать экзамен. От нижнего пятого уровня до первого, наивысшего.
— То есть это будет некий «Ивата-стандарт» по нормативам российской программы подготовки?
— Да. И я хочу не только принимать экзамены, но и снабжать преподавателей японских балетных школ методическими пособиями, чтобы они поняли, чему и как надо учить студентов.
— А что даст студентам полученный у вас на экзамене сертификат?
— Моя цель — сделать хорошего артиста. Сдать у меня экзамен, как это по-русски, «на халяву» — не получится. Благодаря подготовке к экзамену ученики получат знания и навыки, а главное — они поймут, к чему надо стремиться. В Японии очень распространены конкурсы с участием студентов школ, на которые попадают самые разные ученики. И бывает, что десятилетняя девочка, которая еще толком базовую технику не освоила, уже танцует сложные партии, которые и для примы-балерины Большого театра непросты. Это неправильно. Должно быть постепенное развитие. Но чтобы это развитие шло, нужна цель. Участие в конкурсе не может быть целью. И я хочу дать им цель.
Морихиро Ивата
— Какую?
— Профессиональное изучение и освоение балета.
— Но в чем конкретно это будет выражаться?
— Сама сдача моего экзамена уже будет целью. Чтобы его сдать, нужно будет изучить не только технику, но и русскую культуру, теорию балета. Таким образом, мы сможем непосредственно в Японии правильно готовить артистов балета, а не как сейчас, когда подавляющее большинство уезжает за границу и там практически учится по новой.
— На какой стадии сейчас работа над системой экзаменов для японских студентов?
— Она разрабатывается. Но целиком проект будет формироваться в течение, думаю, 10–15 лет. Поэтому я хочу начать сейчас. Мне уже 52 года, и если затягивать, то могу просто не успеть.
— А начать когда планируете?
— Надеюсь уже в этом году.
— Нынешние, достаточно напряженные, отношения между Москвой и Токио не повредят вашим планам? Нет ли в Японии сейчас предупреждения против России?
— Убежден, что нет. Разумеется, есть сложности, но они больше финансового характера. Например, японским бизнесменам в настоящее время непросто делать или поддерживать какие-то проекты в России. Но на уровне людей в Японии нет никакого предубеждения против русских, политика не сказывается в этой сфере.
— У вашего проекта уже есть спонсоры?
— Будем искать. Меня очень поддерживает посольство Японии в Москве. Нынешний посол, Кодзуки-сан, любит Россию и всячески старается сохранить отношения между народами наших стран, несмотря на нынешние сложности.
— Есть ли у вас идея создать базу для развития собственно японского балета?
— В Японии не так уж много площадок для этого. В целом там надо быть состоятельным человеком, чтобы заниматься только балетом, поскольку заработки в нем невысоки. Поэтому большинство подходит к балету любительски, то есть танцует в свободное от работы время. Но если появятся хорошие артисты, то, возможно, ситуация изменится — вырастет количество зрителей, возникнет школа.
— А японцы вообще в массе интересуются балетом? Можно ли рассчитывать, что они будут регулярно посещать не редкие и распиаренные гастроли трупп с мировым именем, а свой национальный балет?
— Буду изучать этот вопрос. Но, мне кажется, зритель найдется.
— И все же, почему в Японии, при всей любви к искусству и трудолюбии, не сложилось ни единой системы преподавания, ни своей значимой балетной школы?
— Это странно, согласен. Взять тот же Ковент-Гарден в Лондоне — британцы ведь все заимствовали, скопировали, а в итоге получили балет мирового уровня. В Токио могли сделать то же самое, но почему-то так не произошло, хотя японцы трудолюбивы, они ценят балет, классическую музыку. Может быть, дело в разобщенности балетных студий, каждый педагог стремится привлечь и удержать своих учеников. Та же Японская балетная ассоциация, Нихон барэ кёкай, — это скорее объединение частных студий без четких правил и плана действий. И, конечно, балет — это очень дорого. В России его поддерживает государство, а в Японии господдержка минимальна.
— Вы сейчас в Иокогаме. А в России еще делать какие-то проекты планируете?
— Сейчас — нет, хотя есть несколько предложений. Но надеюсь, что со временем они будут осуществлены.
— Продолжаете тренироваться сами?
— Год почти не занимался, сейчас решил возобновить тренировки, и пока был в Москве недавно, ходил для этого в Большой театр. В нем есть все необходимое — и прекрасные педагоги, и оборудование. Для балета ГАБТ — просто рай.
