27 октября один из важнейший театров на карте Москве, известный в народе как «Ленком», отмечает 95-летие. За эти годы он сменил несколько названий: от «Театра рабочей молодежи» до «Ленкома Марка Захарова», прославился на весь мир такими музыкальными шедеврами, как «Юнона и Авось» и «Звезда и Смерть Хоакина Мурьетты», вырастил немало звездных имен. Многолетний художественный руководитель театра Марк Анатольевич Захаров скончался три года назад, и грядущее 100-летие ленцомовцы отметят без мастера, учителя, символа, но и без траурных мыслей. По случаю 95-летия NEWS.ru попросил ведущих артистов и директора «Ленкома» рассказать, что ждет театр в будущем и готов ли он принять нового рулевого.
За почти вековую историю чего только не пережил этот театр: эвакуацию в Узбекистан во время Великой Отечественной, 12 лет простоя без художественного руководителя и зрительских аншлагов, возрождение при Анатолии Эфросе, невероятную игру Валентина Гафта, Евгения Леонова, Веры Орловой, Николая Караченцова, спектакли Марка Захарова и престижный статус одного из ведущих театров страны.
Теперь в театре новый главный режиссер — Алексей Франдетти, зарекомендовавший себя яркими музыкальными спектаклями, которые в свое время прославили советский «Ленком» на весь мир. Выведет ли это труппу из трехлетнего траура по Захарову и что предложит великий «Ленком» современным зрителям — рассказывают ведущие артисты.
Александр Збруев, народный артист РСФСР:
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
— Я служу в театре 60 лет. При мне сменилось пять художественных руководителей, пять директоров. Я работал с двумя гениальными режиссёрами: Анатолием Эфросом и Марком Захаровым. После ухода Эфроса в театре начался полный упадок, и те, кто был воспитан Эфросом, переживали драму в своей личной жизни и профессии. Когда не стало Марка Анатольевича Захарова, который создал свой театр, конечно же, многие задумались, как дальше жить.
Когда я впервые увидел Захарова на сцене, он мне совершенно не понравился. Подумал, как это он может быть артистом. Но запомнил. А потом через неделю я поднимался по лестнице за кулисами, а мне навстречу бежал этот человек. И через неделю его назначили главным режиссёром. И я стал называть его Марком Анатольевичем.
Для меня было безумно сложно перестроиться после Эфроса, Таирова, Немировича-Данченко. А потом я посмотрел спектакли Захарова в Театре сатиры, в театре Маяковского, и это произвело на меня большое впечатление. Я долгие годы боролся с тем, что был коленопреклоненным перед Эфросом. Но справился.
Сейчас театр находится в движении, в поиске. Нас это устраивает. Главное, чтобы нам не мешали изнутри некоторые люди, которые среди нас. Они нам просто вредят, настраивают труппу, говорят чушь, вредные вещи о нашем театре, и люди начинают плохо думать о нас. Спектакли идут при аншлагах, зритель продолжает любить наш театр, который в результате своей деятельности вошёл в историю, и без него театральный мир уже не может существовать.
Александр Лазарев, народный артист России:
— Конечно, жизнь в театре изменилась после ухода Марка Анатольевича. Восстановиться после такой тяжёлой утраты трудно, непросто. Но мы справляемся, мы идём той дорогой, которую нам проложил Марк Захаров. Мы все его ученики. Недаром театр теперь называется «Ленком Марка Захарова». Мы сильно отличаемся от других театров и в актёрском воспитании, и в сценическом воплощении.
В театре сохранили спектакли Марка Захарова. Молодёжь теперь плотно занята в спектаклях, играет главные, крупные роли. Так было не всегда. Среднее поколение, представителем которого я являюсь, тоже не обижено работой. Театр живёт, я это вижу на собственном опыте. Я как режиссёр ставлю «Бег», о котором давно мечтал, и вижу, с какой радостью люди приходят на репетиции. Театр живёт!
Марк Варшавер, директор:
— За годы без Захарова мы поставили семь новых спектаклей. Это в первую очередь «Поминальная молитва», восстановленный спектакль Марка Захарова, но силами Саши Лазарева. Мы решили, что после Захарова никто не имеет права называться художественным руководителем. Потому что никто его уровня не достигнет. Однако в департаменте культуры мне предложили восемь фамилий на статус главного режиссёра. Я сразу выбрал Алексея Франдетти. Сейчас он работает над спектаклем о молодом Маяковском. Баста пишет всю музыку к спектаклю. Так что мы не собираемся останавливаться.
Олеся Железняк, заслуженная артистка РФ:
— Мы все надеемся на прекрасное будущее «Ленкома». Прошлое — это вообще основа всего. Настоящее тоже прекрасно. Но будущее — это перспектива. Артисту всегда работы мало. Все ждут свой шанс. И с приходом Алексея Франдетти каждый надеется, что он будет подтягивать молодых людей. Ресурсы в театре огромные. У нас очень много прекрасных артистов. Мы сейчас выпустили «Старомодную комедию», так присмотритесь там к Дмитрию Мальцеву, Илье Халмурзаеву, Роману Рахимову, Денису Степанову. Надеюсь, они в будущем тоже будут очень востребованы.
У «Ленкома» уже было несколько «золотых времен»: с Эфросом, Берсеневым, с Захаровым, конечно. Я думаю, и новое «золотое время» обязательно будет. Театр — это же не музей. И «Ленком» к этому готов. Приход нового — это не отказ от старого. Мне кажется, тут как в семье. Появляются дети, потом они становятся родителями, и у их предков появляются внуки. И так без конца. Глупо говорить, что мы не хотим перемен. Это ведь и есть жизнь. Перемены — это жизнь. Лично я очень позитивно настроена.
Когда ушел Марк Анатольевич, у всех была такая растерянность. Но сейчас прошло время, и мы осознали, что он всё равно живет: в спектаклях, в артистах. Мы передаем эстафетную палочку традиций в будущее. А оно, в свою очередь, в новое будущее.
Театр должен дарить чудо и надежду. Веру оставим храму. Театр — это не храм, а всё же театр. Лично я ищу в нем жизни, энергии, разговора с людьми. Я не человек социальных сетей и не понимаю, как можно общаться со всеми и ни с кем. Так вот в театре можно общаться с каждым. Ты выходишь на сцену для разговора и чувствуешь настроение зрителя.
Сейчас все мы напуганы, переживаем. Но я знаю, что всё в этом мире связано. Пандемия, нынешняя политическая ситуация показывают, какой на самом деле мир маленький и насколько мы все друг от друга зависим.
Ты на каждом спектакле чувствуешь, что одни и те же фразы звучат иначе. Играешь спектакль уже несколько лет, и вдруг отклик приходит на совсем другие фразы. Театр дает чувство сплоченности, так необходимое людям в сложные времена. Есть же разный театр: актерский, режиссерский, театр мысли, чувств. Так вот у Марка Анатольевича, помимо того, что был режиссерский театр, он всегда был про энергообмен. И я сама именно этого ищу в театре: чувств и отклика на них.
Анна Большова, заслуженная артистка РФ:
— Самое главное, чтобы театр жил и кипела работа. Ведь когда случается горе, чем всегда спасались? Делом. Когда ушел Марк Анатольевич, было принято очень мудрое решение не назначать нам сразу нового, а побыть самим какое-то время. И то, что Марк Борисович Варшавер нашел способ в то сложное время задействовать весь театр, сделать столько составов, очень сильно мобилизовало труппу. Не дало ей закиснуть и потерять определенный настрой и тонус. Очень большое число артистов, которые ничего не играли, стали играть. Те, кто играл мало, стал гораздо большое участвовать.
При этом перспективы, которые нарисовал Алексей Франдетти, меня невероятно вдохновляют. Эти планы вселяют большой оптимизм. Мне нравятся фамилии режиссеров, которых он хочет задействовать. Например, Марат Гацалов. Если он придет к нам в театр, я буду очень рада, потому что однажды уже работала с ним. Чем больше театр будет выпускать хороших разных спектаклей, тем будет лучше.
Только сейчас наши артисты готовы к переменам. Надо было подождать. Но сейчас все соскучились по работе.
Спектакли Захарова сохранены, они насыщены новой кровью. Теперь нужно делать что-то дальше. И именно сейчас все, не только артисты, но и постановочная часть, рвутся работать.
Самое важное в театре — это подлинные чувства, живое общение. Не через экран, не через синтетическое общение, а вживую, когда есть доброе и вечное. Времена сейчас турбулентные, но зрители раз за разом возвращаются на наши спектакли за этими реакциями, эмоциями. Театр для них как лекарство от боли, страхов. Я каждый раз удивляюсь, как люди находят силы, возможность, время прийти. Иной раз думаешь, да зачем это все. Но потом выходишь на сцену, видишь лица и понимаешь, что «если звезды зажигают, значит это кому-нибудь нужно».
Я считаю, что и направление в театре должно быть именно такое. Вечные вещи, дающие перспективы. Чтобы после спектакля зритель остался с каким-то позитивным мироощущением. Не о том, что все вокруг плохо и все умерли. Зачем так? Я считаю, что наше дело врачующее и созидательное.