18 марта 1874 года в Киеве родился, наверное, самый знаменитый русский философ, оказавший огромное влияние на философию ХХ века — Николай Бердяев. Он прошел удивительный жизненный путь — от революционера до врага большевиков, а затем гражданина СССР. Он был одним из видных деятелей эпохи Серебряного века. Его книги заставили европейцев говорить о русской философии, хотя до этого к ней относились пренебрежительно, как к чему-то провинциальному, вторичному, ориентированному на религию и мистицизм. Наконец, Бердяев создал концепцию Нового средневековья, которая не теряет актуальности и в современном мире. О своём внимании к идеям Бердяева в 2021 году рассказал президент России Владимир Путин.
Николай Бердяев появился на свет в киевском районе Липки, неподалеку от Печерской лавры. Место было самое аристократическое, рядом Кловский императорский дворец, резиденция Киевского генерал-губернатора, его канцелярия, дом командующего войсками Киевского военного округа и, конечно же, особняки лучших людей города. Среди которых почетное место занимала семья Бердяевых. Их род вёл свою историю с конца XV века, предки Бердяевых были знатными татарами, приехавшими на Русь, чтобы служить великим князьям московским.
В Гербовнике Российской империи о семье имелась такая запись: «В фамилии Бердяевых многие служили Российскому престолу дворянские службы в числе детей боярских, стряпчими и в иных чинах и жалованы были от государей... поместьями». Отец будущего философа в молодости служил в самом привилегированном Кавалергардском полку императорской гвардии, но рано вышел в отставку и поселился в родовом имении Обухово на берегу Днепра, стал уездным предводителем дворянства, был избран мировым судьей. Мать — княжна Алина Кудашева была родней знаменитым французским графам Шуазелям, половину жизни провела в Европе, вращаясь в светских кругах.
Несмотря на то что отец Бердяева долгие годы работал председателем правления Земельного банка Юго-Западного края, богачом он не был. Жизнь на широкую ногу, необходимость поддерживать уровень, соответствующий высшему свету, требовала больших расходов, так что фамильное имение Обухово пришлось продать, хотя Николай Бердяев сохранил о нем самые теплые воспоминания детства. Впрочем, и бедняками Бердяевы не были. Дед Бердяева — генерал русской армии, отличился в продолжавшейся более года войне с мятежной Польшей в 1830–1831 годах и заслужил майоратное имение в Польше, которое приносило стабильный доход.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Детство Бердяева
Разумеется, родители не думали ни о какой иной карьере для сына, кроме военной. Пажеский корпус, затем лучший полк лейб-гвардии, служба при императорском дворе или на командных должностях в армии — такова была карьера Бердяевых. Еще в детстве было подано прошение о зачислении в пажи, но вместо этого маленький Николай остался в Киеве. Причина была проста — слабое здоровье. Родители не решились отпустить младшего сына в далекий сырой Санкт-Петербург. Поэтому Николай сначала учился дома, а затем поступил в Киевский кадетский корпус (от военной стези было решено не отступать). В корпусе Бердяеву решительно не понравилось.
Он писал в воспоминаниях: «Когда я поступил во второй класс кадетского корпуса и попал во время перемены между уроками в толпу товарищей кадетов, я почувствовал себя совершенно несчастным и потерянным. Общество мальчиков мне всегда казалось очень грубым, разговоры низменными и глупыми... В коллективной атмосфере военного учебного заведения я был резким индивидуалистом, очень отъединенным от других».
Несмотря на прекрасных учителей дома, оказавшись кадетом, Николай стал одним из худших учеников. С трудом отучившись четыре года, Бердяев ушел из корпуса, не стал даже пытаться получить офицерский чин и начал готовиться к поступлению в Императорский Киевский университет. Параллельно, в 16–17 лет (!) он самостоятельно изучал сложнейшие философские доктрины Канта, Гегеля и Шопенгауэра. Уже тогда в нем пробудилось желание стать философом.
Через три года, за которые Николай прошел полный гимназический курс, он выдержал экзамен и в 1894 году стал студентом университета Св. Владимира. Причем первоначально поступил на физико-математический факультет, будучи уверенным в том, что философия требует серьезного подготовительного образования и для того, чтобы судить об устройстве бытия, надо его хорошо знать и понимать. Очень быстро Бердяев пожалел о такой принципиальной позиции — математика и физика давались ему с большим трудом. Так что через год он перевелся на филологический факультет, где готовили в том числе философов.
В университете
В Киевском университете философию тогда преподавал известный ученый Георгий Челпанов. Для интересующихся предметом студентов он организовал дополнительные занятия на своей квартире по субботам. Там сложился кружок юных искателей знаний, к которому Бердяев немедленно примкнул. Участники кружка обсуждали работы других философов, много и ожесточенно спорили... Тогда же Бердяев представил членам кружка свою первую работу «Мораль долга и мораль сердечного влечения». Текст ее, к сожалению, не сохранился, но уже тогда стало ясно, что одной из центральных тем творчества Бердяева станет мораль.
Как это обычно бывало в те годы, в студенческие кружки быстро проникали самые радикальные революционные идеи. Так молодой Бердяев стал марксистом, но марксистом очень странным. Его не интересовали отношения труда и капитала, но очень привлекала коммунистическая этика, говорившая о принципиальной, изначальной несправедливости мироустройства и необходимости преодолеть эту несправедливость. Жажда деятельности привела к тому, что Бердяев сначала вступил в революционный студенческий союз — Центральный кружок саморазвития учащихся, а затем в Киевский Союз борьбы за освобождение рабочего класса — это было уже серьезное, глубоко законспирированное революционное общество, центральная организация которого возглавлялась Владимиром Ульяновым.
Так судьба Бердяева пересеклась с жизнью Ленина. В будущем Бердяев раскается за свое юношеское увлечение марксизмом и станет одним из критиков коммунизма, но в молодости он грезил революцией. При этом он категорически отвергал социалистический коллективизм, не имел никакого отношения к пролетариату (друзья Бердяева рассказывали, что великий мыслитель был совершенно беспомощен в обыденной жизни и не мог самостоятельно разжечь камин). Конечно же, подпольная деятельность ни к чему хорошему не привела. В 1897 году Бердяев был арестован на несколько дней как участник большой студенческой демонстрации. Тогда его быстро отпустили — сработала хорошая репутация семьи. Но 12 марта 1898 года Николая арестовали во второй раз, теперь за организацию беспорядков. В квартире произвели обыск, изъяли подрывную литературу. Всего в Киеве было арестовано около 150 человек, в том числе вся верхушка тайной организации.
В Вологде и в Санкт-Петербурге
Столь серьезный заговор не мог остаться без последствий. Николая исключили из университета, а после разбирательства сослали в Вологду на три года. Вологда была совсем не Сибирью, но уезжать оттуда запрещалось, так что участие в интеллектуальной жизни пришлось надолго ограничить перепиской. Зато у него появилось много свободного времени, которое было потрачено с пользой.
Бердяев пишет и публикует свою первую книгу «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии. Критический этюд о Н. К. Михайловском», знакомится с философами Петром Струве и Львом Шестовым. Книга содержала попытку осуществить оригинальный синтез марксистской философии в ее социальной части и переосмысленной немецкой классической философии (прежде всего Канта). Этот период в творчестве Бердяева исследователи называют «неокантианским марксизмом».
Книга вызвала немалый интерес в русском обществе. Ее обсуждали, Бердяев получил известность. Ленину, кстати, она решительно не понравилась: он ощутил стремление Бердяева уйти от идеологической узости марксизма, реформировать его с помощью основательных работ классиков философии. Превосходство Канта и Гегеля над Марксом и Энгельсом было для догматика Ленина совершенно неприемлемо. Так что революционеры заклеймили Бердяева предателем. После 1917 года это скажется на его судьбе в Советском Союзе. Но пока до этого было далеко. В 1904 году срок ссылки закончился и Бердяев переехал в Санкт-Петербург, где участвовал в международном конгрессе философов в Женеве. К тому времени Бердяев уже стал весьма известным ученым, представителем «новой левой» философии в России. И уже не радикальным революционером. Он последовательно выступал «за простой народ».
В 1905 году в России начинается длительный политический кризис, сопровождаемый массовыми волнениями. Горячие головы говорят о начале революции. Император Николай II выпускает манифест об установлении конституционного правления, что полностью меняет общественную жизнь в России. Начинается эпоха свобод и парламентаризма. Наблюдение за происходившими беспорядками, страх за страну, чуть было не свалившуюся в кровавый хаос революции, сильно меняют мировоззрение Бердяева. Он обращается к религии.
На эту перемену повлияла и общая атмосфера Серебряного века, наполненная увлечением всем таинственным, лежащим за границей человеческого разума. Николай часто бывает в салоне символиста Вячеслава Иванова, который зовут «башней». Там собирается весь цвет столичной интеллигенции — писатели, поэты, художники и философы: Александр Блок, Анна Ахматова, Валерий Брюсов, Константин Бальмонт, Максимилиан Волошин, Федор Сологуб, Константин Сомов, Лев Бакст, Василий Розанов. В салоне много говорят о вере и о том, как она изменит мир. Впрочем, сопровождается все это самым упадочническим декадентством: попытками имитировать языческие мистерии, алкоголем, наркотиками. Позднее Бердяев вспоминал об этих годах в столице с нескрываемым отвращением.
Вехи
Уже в 1906 году в сборнике статей Бердяева видно, что он полностью отказался от модных позитивизма и марксизма, обратившись к религиозной философии, устанавливающей христианский идеал. В апреле 1907 он участвует в создании Петербургского религиозно-философского общества, на заседаниях которого Бердяев неоднократно выступал. Тогда он активно спорил с Василием Розановым, находившимся на пике популярности. Розанов неизменно проповедовал свою любимую тему о любви к миру, о том, что христианство пытается умертвить человека, восторгался иудаизмом, в котором чувствовал нечто живое. Бердяев же выступал с позиций убежденного христианина. Он признавал, что в мире есть болезни, бедность, смерть, но Иисус противопоставляет себя именно этому миру, наполненному множеством проблем и горестей. Но помимо мира печали, есть и высокое духовное существование личности, наполненное радостями познания, искусства, творения. Христос спас для людей именно такое, подлинное бытие.
В 1909 году выходит, пожалуй, самая знаковая книга русской философии ХХ века — «Вехи». В ней содержится статья Бердяева «Философская истина и интеллигентская правда». Революционная интеллигенция немедленно заклеймила «Вехи» как воплощение контрреволюционной идеологии. Максим Горький писал, что это «мерзейшая книжица за всю историю русской литературы», а Ленин назвал сборник «сплошным потоком реакционных помоев, вылитых на демократию».
О чем рассказывали «Вехи»? Игумен Вениамин Новик так описал этот сборник: «Семь авторов, не сговариваясь друг с другом, заговорили об одном и том же. Заговорили о мировоззренческой болезни того времени — позитивизме, нигилизме, утилитаризме. ... [Революционеры говорили] вот надо систему изменить, царизм упразднить, аннулировать „православие, самодержавие, народность“, убрать все эти препоны, и тогда естественная жизнь, собственно, сама собой и восстановится. Царизм в сознании этой интеллигенции был особенно демонизирован, считался радикальным злом, с устранением которого жизнь должна была сама нормализоваться. Семь авторов „Вех“ смотрели глубже. Не предлагая никаких политических рецептов, они обратили внимание на сам строй мысли левых радикалов, которые близоруко не видели, что революция сметёт не только царя, но их самих».
Это, пожалуй, самое важное — авторы «Вех» предупреждали русское общество, что увлечением революционными доктринами погубит не только страну, но и само общество. Они оказались абсолютно правы. Февраль, а затем октябрь 1917 года уничтожили все, включая большую часть революционной интеллигенции, которая погибла от голода, была расстреляна в застенках ЧК или была вынуждена покинуть родину. Но тогда, в 1909 году это выглядело вызовом, брошенным «прогрессивным силам», философы покусились на идею социальных перемен. Это же возмутительно!
«Что вы купили ценой пролитой в 1905–1907 годах крови (а тогда революционные террористы убили более 12 тысяч человек)? И что будете готовы купить еще, какую цену за это заплатите?» — спрашивали авторы «Вех». Ответа на этот вопрос тогда не последовало. Консерваторы считали, что все и так хорошо, а значит, никаких перемен не надо, а радикалы были готовы на любые жертвы во имя «светлого будущего».
Революция и высылка из России
В 1916 году Бердяев переезжает в Москву. Там он встречает 1917 год. После февраля философ предсказал, что революция на этом не остановится, а значит, к власти придут еще более решительно настроенные политики. Так и случилось. Сначала Временное правительство стали контролировать «министры-социалисты» во главе с Александром Керенским, а затем в октябре состоялся большевистский переворот. В Москве он прошел куда более кроваво, нежели в Северной столице. В городе имелось немало офицеров, а гарнизон не был распропагандирован. Бои между красными и белыми шли в самом центре города, обстреливали Кремль. Бердяев не принял новую власть (он говорил: «Изначально я воспринял моральное уродство большевиков. Для меня их образ был неприемлем и эстетически, и этически»). Однако Бердяев решил, что долго Ленин у власти не удержится, и поэтому продолжал жить как раньше, работать над книгами.
Он обитал в родительской квартире, со старой мебелью XIX века, с фамильными портретами предков на стенах и как будто не замечал того, как сильно меняется окружающий мир. Вскоре новая «пролетарская» власть отправила философа с мировым именем выполнять трудовую повинность (научная работа трудом не считалась). Так что Бердяеву пришлось зимой 1918 года чистить от снега московские улицы. Невыполнение приказа каралось лишением пайка, а значит, голодной смертью. Весной 1918 года Бердяев принял участие в учреждении Вольной академии духовной культуры, а затем читал лекции ее слушателям. Первые месяцы после прихода к власти большевиков по инерции сохранялись многие свободы, которым ученые не преминули воспользоваться. Но уже в 1919 году власти сначала запретили любые споры по итогам лекций, а в 1922 году и вовсе закрыли академию.
Уже в 1920 году Бердяева в первый раз арестовали по делу о «Тактическом центре», подпольной антибольшевистской организации. Но к ней он был совершенно непричастен, и ученого пришлось отпустить. В 1922 году Ленин заявил, что больше не будет терпеть в СССР контрреволюционную интеллигенцию, и потребовал выслать из страны несколько сотен ученых, чье мнение о советской власти было недостаточно восторженным. Бердяева арестовали вновь и объяснили, что или он уезжает, или будет расстрелян. Философ выбрал изгнание. В сентябре 1922 года на «Философском пароходе» он покинул Россию навсегда, вместе с ним отправились более двухсот человек, чьи имена составляли гордость отечественной науки.
В эмиграции
В эмиграции в 1924 году Бердяев пишет книгу-пророчество «Новое Средневековье». В ней он говорит, что гуманизм, рационализм, либерализм, правовое мышление, характерные для Нового времени, покидают цивилизованный мир, над которым поднимается заря Нового Средневековья. Идея прогресса исчезает, сменяясь иерархией и социальной солидарностью. Многие увидели в этом предсказание скорого торжества фашизма в Италии и нацизма в Германии, но на самом деле это было куда более далеко идущее предупреждение. Оно во многом касается наших дней торжества технической, материальной цивилизации. Именно об этом писал Бердяев, говоря, что такая цивилизация в конце концов дойдет до утверждения самой настоящей черной магии.
В эмиграции он пишет и издает более десятка книг. Затрагивает вопросы свободы, морали, будущего России. Заслуги Бердяева перед мировой философией не остались незамеченными. Он семь раз выдвигался на получение Нобелевской премии, но так и не получил ее из-за интриг Нобелевского комитета. Когда Германия напала на Советский Союз, Николай Бердяев забыл про свое неприятие большевизма и безоговорочно выступил на стороне СССР. За это ему в 1946 году было возвращено советское гражданство. В СССР Бердяев не поехал — он слишком хорошо знал, на что способна советская власть, да и информация о новом витке послевоенных репрессий дошла до французского городка Кламар, где он провел свои последние годы. В 1948 году жизнь великого русского философа прервалась.
Наш рассказ о роли Бердяева в русской культуре стоит закончить словами биографа Ольги Волкогоновой: «Его духовная эволюция характерна для русского интеллигента-интеллектуала рубежа веков; в его творчестве нашли отзвук наиболее заметные и яркие идеи того удивительно богатого на таланты времени; он стал точкой пересечения различных художественных, философских, политических влияний Серебряного века русской культуры и периода послеоктябрьской эмиграции. „Одиночка“ Бердяев в каком-то смысле типичен, причем он оставил свой след и в марксистских кружках, и на „башне“ Вячеслава Иванова, и в эмигрантских изданиях и организациях. Без фигуры Николая Александровича просто невозможно представить панораму той эпохи, когда „плавились миры“. Вы будете натыкаться на упоминания о Бердяеве, на его письма, его характеристики, поступки — всюду».