Прошедший год был отмечен внешнеполитической активностью Москвы не только в дальнем зарубежье, но и — возможно, даже в большей степени, — на постсоветском пространстве. Кремлю удалось сохранить наработанные ранее связи и даже добиться сближения с теми странами, с которыми отношения остаются напряжёнными. Об итогах 2019-го для России в ближнем зарубежье — в материале NEWS.ru.
Умеренное потепление
Одним из наиболее проблемных внешнеполитических направлений для Кремля остаётся украинское. Приход к власти на Украине нового президента Владимира Зеленского, разумеется, не привёл к потеплению между Москвой и Киевом. Однако вполне справедливо будет сказать, что прогресс в двусторонних отношениях по сравнению с президентством Петра Порошенко — существенный. Зеленский на фоне политики своего предшественника проявил завидную договороспособность, что вылилось в обмен заключёнными с Россией, успешное «пилотное» разведение войск в Донбассе и в возвращение Украине задержанных в Керченском проливе кораблей. В Москве готовность Киева к поиску компромиссов, а не к бесконечным ультимативным заявлениям оценили — 9 декабря в Париже состоялась первая с 2016 года встреча лидеров стран «нормандской четвёрки» (Германия, Россия, Украина, Франция), на которой впервые же провели переговоры тет-а-тет российский и украинский президенты. И хотя о полной «перезагрузке» говорить, очевидно, рано, тенденции, скорее, положительные.
К слову, курс Зеленского, кроме Кремля, положительно восприняли и простые россияне: имидж Украины в их глазах улучшился, свидетельствуют данные соцопроса. Удастся ли сохранить этот вектор в двусторонних отношениях — серьёзный вопрос. Украинский лидер, даже если сам и нацелен на деэскалацию, вынужден прислушиваться к различным силам внутри страны, часть которых выступает категорически против диалога и сближения с Россией. В итоге, как ни банально это звучит, дальнейший прогресс упирается в наличие политической воли в обеих столицах.
Лето 2019-го было отмечено массовыми антироссийскими выступлениями в Грузии, которые в итоге привели к закрытию авиасообщения между двумя странами. Поводом для демонстраций стало то, что депутат Госдумы РФ Юрий Гаврилов, находясь в грузинском парламенте в ходе работы Межпарламентской ассамблеи православия, сел в кресло спикера и обратился к собравшимся на русском языке. Неизвестно, долго бы продолжались протесты, спровоцированные инцидентом, но масла в огонь подлило выступление в телеэфире грузинского тележурналиста Георгия Габунии, который, используя обсценную лексику, посвятил свою речь оскорблениям в адрес Владимира Путина. Впрочем, ни официальный Тбилиси, ни Москва, похоже, не были настроены на эскалацию. Власти Грузии осудили и поступок Габунии, и протесты, а также неоднократно высказывались за налаживание связей с Россией и отказались просить Запад о введении антироссийских санкций. Поддержали эти намерения и многие грузинские граждане. Можно, конечно, списать это на то, что отсутствие ависообщения серьёзно бьёт по экономике Грузии. Однако факт остаётся фактом — избежать очередного серьёзного обострения удалось, и в Москве всерьёз допускают возобновление полётов уже в 2020-м.
Всё это, конечно, не отменяет того, что и Киев, и Тбилиси продолжают придерживаться абсолютно прозападного курса, включающего в перспективе присоединение к Евросоюзу и НАТО. Однако, очевидно, на Украине и в Грузии понимают, что это вопрос не одного года, поэтому отношения с Россией не стоит доводить до критической точки. В Кремле, в свою очередь, едва ли рассчитывают на возвращение этих стран в сферу своего влияния, но осознают, что и откровенная конфронтация с потенциальными членами западных блоков Москве невыгодна.
Партнёрство без иллюзий
А вот со странами, традиционно ориентировавшимися на Москву, отношения Кремля в некоторой степени осложнились. Хотя уместнее говорить о том, что Россия лишь стала придерживаться более прагматичного подхода, ожидая от союзников выполнения взятых ими на себя обязательств.
Это касается в первую очередь Белоруссии. В 2019-м РФ и РБ отметили 20-летие подписания договора о Союзном государстве, что президент республики Александр Лукашенко вновь попытался использовать в своих целях, требуя от России экономических поблажек и т. д. Многочисленные демонстративные шаги лидера Белоруссии — от визита в Минск советника президента США по нацбезопасности Джона Болтона и высказываний о войнах до недавнего займа у Китая — в Москве были восприняты достаточно сдержанно. В то же время, как дал понять во время своей итоговой пресс-конференции Путин, Кремль, хоть и намерен продолжать сближение с Лукашенко, не готов делать это любой ценой.
Премьер-министр Армении Никол Пашинян после своего прихода к власти несколько раз посетил Москву, и от наблюдателей не ускользнул тот факт, что в январе 2019-го он не был принят российским лидером. В Кремле, судя по всему, ещё не слишком доверяют новым армянским властям. И причина — во многом в действиях Еревана. Говоря о многовекторной политике (кстати, подобно Лукашенко), Пашинян инициировал ряд неоднозначных мер, включая проверки российских компаний и уголовные дела против представителей элиты, связанных с политическими и бизнес-кругами РФ. Хотя эксперты сходятся в том, что кроме России слабой экономике Армении мало кто способен помочь (для стран США и ЕС это не столь серьёзный и выгодный партнёр), значительная часть руководства страны — откровенно прозападные политики. Отношение армянского общества к Москве тоже, мягко говоря, неоднозначное, что наглядно продемонстрировали антироссийские акции в сентябре.
Как и в случае с Белоруссией, Кремль проявляет сдержанность в оценке происходящего, прекрасно понимая, что на Западе ни Пашиняна, ни Лукашенко серьёзная поддержка не ждёт. А значит, и Минск, и Ереван остаются в московской орбите, даже если это будет сопровождаться затяжным торгом (в том числе кулуарным).
Посредничество и наблюдение
Используя свои контакты с руководством Армении, Россия продолжает выполнять роль посредника в нормализации её отношений с Азербайджаном. Глава МИД России Сергей Лавров, выступая 3 декабря на совместной пресс-конференции со своим азербайджанским коллегой Эльмаром Мамедъяровым, подчеркнул: Москва и Баку считают возможным найти компромисс в вопросе урегулирования в Нагорном Карабахе. Однако этот аспект — разумеется, не единственный в отношениях Азербайджана и России. Так, при активном участии Москвы была создана международная рабочая группа (в неё вошли представители Азербайджана, Ирана, Казахстана, РФ и Туркменистана) по реализации Конвенции о правовом статусе Каспия. Этот документ регламентирует разграничение дна и недр Каспийского моря по секторальному принципу между прикаспийскими государствами. В 2019 году состоялись две встречи группы, третья уже готовится. По словам Лаврова, взаимодействие Москвы и Баку продолжается по всем направлениям, а отношения с Азербайджаном он охарактеризовал как «стратегическое партнёрство».
В Центральной Азии Россия в 2019-м, похоже, выбрала для себя роль наблюдателя — пусть и относительно активного. Вопреки ожиданиям некоторых экспертов, Москва не стала вмешиваться во внутриполитический конфликт в Киргизии и предоставлять защиту бывшему президенту республики Алмазбеку Атамбаеву. И, похоже, не пытается оказать какое-либо влияние на продолжающийся на родине судебный процесс над ним. Аналитики также допускали, что Кремль способен выступить в роли медиатора в пограничном споре Киргизии и Таджикистана, но пока каких-либо шагов, кроме призывов к диалогу, российские власти на этом направлении не предприняли.
Зато в Туркмении, когда 29 июля появились сообщения о смерти президента Гурбангулы Бердымухамедова, именно Россия сыграла своего рода стабилизирующую роль. 2 августа премьер-министр РФ Дмитрий Медведев заявил о грядущей встрече с туркменским лидером, что во многом помогло развеять слухи. В Казахстане же российские власти продолжили следить за тем, как после ухода президента Нурсултана Назарбаева с поста в республике осуществляется транзит власти его преемнику Касым-Жомарту Токаеву. Для Кремля этот пример является объектом пристального внимания — с учётом того, что казахстанский сценарий, как полагают некоторые, может быть применён и в РФ. Определённые практические шаги были сделаны в отношениях с Узбекистаном: Москва и Ташкент договорились о создании межправительственной группы, которая рассмотрит возможность присоединения республики к Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС). В США эта новость некоторыми кругами была воспринята критично, однако Россия вновь не стала преждевременно обострять ситуацию, очевидно, предпочтя наблюдение и выжидание.
Что касается многосторонних контактов, то деятельность ЕАЭС (куда наряду с Россией пока входят Армения, Белоруссия, Казахстан и Киргизия) в 2019-м была отмечена рядом совместных встреч. Организации в уходящем году исполнилось пять лет, и страны-члены не только подвели итоги, но и приняли ряд решений: об обмене информацией о товарах и транспортных средствах международной перевозки, перемещаемых через таможенные границы союза и Китая, о соглашении о зоне свободной торговли между ЕАЭС и Сербией, о концепции формирования общего финансового рынка и т. д. Для России, очевидно, этот формат остаётся одним из приоритетных. Об этом свидетельствует и тот факт, что Путин на своей итоговой пресс-конференции, говоря о Союзном государстве с Белоруссией, быстро перешёл на тему ЕАЭС. По словам российского лидера, в рамках союза интеграция проходит быстрее и успешнее, чем в двустороннем формате. Назарбаев, в свою очередь, ещё на майском саммите ЕАЭС отметил, что необходимо наладить экономическое сотрудничество с Евросоюзом. Но, очевидно, реализация столь амбициозной идеи — дело долгосрочной перспективы.
В политическом же смысле одним из немногих примеров (возможно, единственным) удачного взаимодействия Запада и России на постсоветском пространстве остаётся Молдавия. Хотя и принято считать, что Кремль сделал ставку на пророссийского президента республики Игоря Додона, события уходящего года доказали: это суждение не совсем верное. Молдавского лидера по-прежнему тепло встречают в Москве, однако в ходе преодоления правительственного кризиса в начале лета дипломаты РФ, США и Европы действовали сообща, что позволило стране выйти из политического тупика. В Молдавии в итоге сложилась коалиция из прозападных и пророссийских сил и, несмотря на её хрупкость, пока это позволяет Кишинёву лавировать между двумя флангами без крена в какую-либо одну сторону, а России — сохранять влияние в республике.