Броненосец «Князь Потемкин-Таврический», один из лучших кораблей Черноморского флота, 14 июня 1905 года оказался охвачен матросским бунтом. 13 тысяч тонн водоизмещения, мощный броневой пояс и тяжелые 305-мм орудия делали этот корабль гордостью России. Служило там почти 800 матросов, которые вдруг подняли оружие против офицеров и захватили корабль. Вокруг этой истории за прошедшее столетие сложилось множество исторических мифов. NEWS.ru рассказывает, что на самом деле происходило на военном судне, следовавшем на учения.
Новая Смута
Когда на «Потемкине» назревал бунт, дела в России шли не гладко. 22 января 1905 года в Санкт-Петербурге была с применением армии разогнана толпа, идущая к Зимнему дворцу. По всей стране начались беспорядки. Революционные партии, которых имелось немало, распространяли прокламации, в которых число жертв преувеличивалось в десятки раз, а действия властей описывались как пример безумной кровожадности. Революционеры поднимали рабочих на забастовки, примешивая к экономическим требованиям политические декларации.
Создавались отряды боевиков, которые вооружались поступавшим из-за границы оружием. Эти лихие люди заставляли рабочих поддерживать забастовки, угрожая насилием по отношению к неподчинившимся. В некоторых городах потерявшие контроль толпы нападали на полицейские участки, захватывая оружие. Государственных чиновников, от высшего ранга до самых незначительных канцелярских работников, сотнями расстреливали или взрывали террористы. Воцарилась атмосфера ужаса. Власть, впервые столкнувшаяся с революционными беспорядками, в первое время не знала, что предпринять.
В июне 1905 года беспорядки докатились до Одессы — города, которому было суждено сыграть очень важную роль в этой истории. Бастовал крупнейший завод сельскохозяйственных машин. 13 июня рабочие потребовали встречи с градоначальником, но, поскольку они выдвигали политические требования, в такой встрече было отказано. Тогда зачинщики забастовки устроили большое собрание прямо перед заводоуправлением. Среди участников имелись люди с оружием, которые грозили приступить к захвату заводской администрации. Полиция отреагировала на нарушение общественного порядка и арестовала активистов.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Распропагандированная толпа отправилась прямо к полицейскому участку, требуя немедленного освобождения арестованных. Там боевики столкнулись с казаками, прогремели выстрелы, раздались взрывы самодельных бомб. Несколько солдат оказались ранены. Казаки в ответ открыли огонь на поражение, застрелив двоих боевиков.
Это послужило началом восстания против властей, быстро охватившего почти весь город. Боевые отряды из бастующих рабочих нападали на полицию, казаков, государственные учреждения. К революционерам присоединились хорошо вооружённые группы еврейской самообороны. Начались грабежи магазинов, в том числе торгующих оружием.
Одесса погрузилась в хаос. И тут, в самый разгар мятежа, в городской порт вошел броненосец «Князь Потемкин Таврический».
История с мясом
Отступим еще на несколько дней назад. 10 июня 1905 года Центральный флотский комитет (глубоко законспирированная революционная организация, действовавшая на кораблях Черноморского флота) принял план вооруженного восстания. Мятеж должен был начаться в ходе учений в Тендровской бухте, где собирались почти все крупные корабли флота. Тайные ячейки заговорщиков должны были в условленный день убить офицеров, а затем объявить о захвате власти и начале революции.
13 июня броненосец «Потемкин» одним из первых прибыл в Тендровскую бухту. Там обнаружилось, что на корабле недостаточно запасов свежего мяса (а матросов кормили очень хорошо, мясо было обязательной частью ежедневного рациона). Тогда в Одессу послали скороходное миноносное судно № 267. Корабль прибыл в город к вечеру, когда Одесса уже была охвачена беспорядками. Матросы во главе с мичманом Макаровым обошли весь город, но находили лишь закрытые или разграбленные лавки.
Встав перед выбором — вернуться с пустыми руками и требовать поставки мяса из флотских холодильников (замороженное мясо считалось третьим сортом, да и его поставки пришлось бы ждать), или же продолжить поиски, мичман выбрал второй вариант. И сумел найти провизию в магазине купца Копылова.
Спешно забрав все мясо, Макаров приказал отплывать к Тендре. Но по возвращении оказалось, что уже в момент покупки мясо не было свежим. Как выяснилось, оно пролежало в магазине целый день и немного попахивало. Однако корабельный врач Смирнов, осмотрев мясо, признал его годным к употреблению после варки, а для безопасности приказал промыть его в морской воде. Впрочем, по словам вахтенных офицеров, также осмотревших мясо, от него исходил лишь легкий запах несвежего, но ни о каких личинках червей речи не шло. Личинки червей появились лишь в художественном фильме Сергея Эйзенштейна.
Писатель (и капитан) Владимир Шигин так рассказывал о сложившейся ситуации.
Если бы капитан 1-го ранга Голиков действительно не интересовался нуждами команды, то, находясь в отдельном плавании, он мог несколько дней вообще кормить матросов борщом с солониной. Это было, конечно, не слишком вкусно и питательно, но зато бесхлопотно и, что важно, вполне законно, а потому не имело бы для командира никаких последствий. Но командир «Потемкина» был рачительным командиром, а потому решил не только закупить для своих подчинённых свежее мясо, но помимо этого ещё и свежей зелени (капуста, лук, чеснок, огурцы), чтобы улучшить и разнообразить матросский стол.
Здесь стоит напомнить, что на флоте вплоть до 20–30-х годов ХХ века отношение к слегка подпорченным продуктам было довольно философским. Любые попытки сохранять скоропортящиеся продукты были заведомо безуспешным делом. Привычная картина обеда на корабле сопровождалась стуком сухарей о край стола. Так моряки вытряхивали из засохшего хлеба личинки насекомых, после чего сухари с аппетитом съедались. Люди же небрезгливые ели сухари, не обращая внимания на «начинку».
Такое положение дел касалось не только простых матросов, но и офицеров — перед вредителями все равны. Портился сыр, гнили овощи и фрукты. Ну а мясо на кораблях в свежем виде было доступно лишь в день прибытия в порт. Слегка подпорченное мясо считалось пригодным в пищу. Его лишь промывали или вымачивали в солёной морской воде, а затем тщательно варили. И эту картину мы видели во флотах всех стран мира. Английский моряк ел те же самые, порой подпорченные продукты, что и русский.
Конфликт назревает
14 июня в 11 часов утра матросы, с которыми уже «поработали» представители революционной ячейки, отказались есть борщ. Команда демонстративно не брала порции супа, съев лишь сухари. Обойтись без обеда было легко, ведь на большом корабле имелась продуктовая лавка, куда немедленно выстроилась очередь. Старшему офицеру Ипполиту Гиляровскому и капитану Евгению Голикову доложили о действиях команды, после чего Гиляровский приказал построить матросов на палубе. Как выяснилось позднее, из почти восьми сотен экипажа, менее 100 человек были распропагандированы революционерами, в то время как остальные даже не думали о мятеже.
Выстроившийся в четыре шеренги экипаж ожидал появления начальства. Вышел капитан в сопровождении старшего офицера и врача. Врач Смирнов снял пробу борща и заявил, что он хорош на вкус и наварист. Капитан Голиков приказал запечатать баки с супом и срочно отправить их военному прокурору для проведения расследования. А команде было объявлено, чтобы все, кто согласен выполнять приказы командования, вышли из строя к башне главного калибра.
Первыми оказались унтер-офицеры. Среди них находился Григорий Вакуленчук — старослужащий, пользовавшийся большим авторитетом у команды. Был ли он революционером, до сих пор точно неизвестно, хотя в советское время его объявили не просто убежденным большевиком, но и главным организатором восстания. За младшими командирами потянулись простые моряки. Когда в строю осталось примерно два десятка тугодумов, Гиляровский, видя, что скоро все матросы встанут у башни и окажется, что вроде как никто не виноват, приказал переписать фамилии оставшихся, чтобы затем их наказать.
Разгоряченные выданной перед обедом водочной порцией матросы стали кричать, что пострадают невиновные, случайно оставшиеся в строю. В работах советских историков писали, что Гиляровский приказал принести брезентовое полотнище, чтобы накрыть им бунтующих, а затем расстрелять их. Но это ни что иное, как фальсификация фактов. В русском флоте были невозможны расстрелы без суда. Даже в случае вооруженного мятежа (который в тот момент еще не начался), матросы должны были быть преданы суду, который только и мог определить степень виновности и вынести приговор. На самом деле Гиляровский распорядился арестовать неповинующихся, отвести их в корабельный карцер, а остальных матросов отпустить.
Льётся кровь
Но бунт уже набирал обороты. Матросы, входившие в подпольную революционную ячейку, отказались подчиниться вызванному караулу. Гиляровский отозвал Вакуленчука за башню для переговоров. Он видел, как Вакуленчук одним из первых продемонстрировал готовность подчиниться приказам командира и рассчитывал, что уважаемый артиллерийский унтер-офицер сможет успокоить матросов. Но тут квартирмейстер анархист Афанасий Матюшенко крикнул: «Довольно нас вешали, будем их вешать!» — и выхватил из рук караульного винтовку.
Матюшенко забежал за башню и застрелил не ожидающих такого поворота событий Гиляровского и Вакуленчука. Он сделал свою ставку на немедленное восстание моряков, и поэтому любая попытка примирения была для него смертельно опасной.
Затем Матюшенко закричал: «Гиляровский убил Вакуленчука!» Увидев, что пролилась первая кровь, матросы кинулись к ружьям. Попытки офицеров увещевать команду успеха не имели. В несколько мгновений были убиты капитан корабля, старший офицер, лейтенант Тон, лейтенант Неупокоев, прапорщик Ливинцев, лейтенант Григорьев и врач Смирнов. Корабельного священника иеромонаха Пармена повалили на палубу и зверски избили прикладами винтовок. Уцелевшие офицеры прыгали за борт, пытаясь спастись. Их расстреливали прямо в воде.
В то время как большая часть матросов с ужасом наблюдала за происходящим, Матюшенко объявил себя главой восстания, а корабль — «территорией свободной России». В 14:00 все было закончено — корабль оказался в руках восставших. Пролитая кровь сделала свое дело, теперь вся команда была связана убийством офицеров и беспрекословно подчинялась Матюшенко. Но восставшие опасались, что мятеж будет подавлен другими кораблями Черноморского флота, которые должны были вскоре подойти к Тендре. Тогда Матюшенко приказал уходить. Броненосец «Потемкин» и захваченное матросами миноносное судно № 267 снялись с якоря и вдоль берега (ведь у матросов не было навигаторов, умеющих прокладывать курс в открытом море) пошли к Одессе, до которой было примерно 100 миль.
Назначения на командные должности, сделанные революционерами, отличались редкостной бесполезностью. Командиром броненосца матросы выбрали прапорщика Д. П. Алексеева. Он упорно отказывался, но матросы считали, что даже революционным кораблем должен командовать обязательно офицер, и заставили Алексеева принять командование. Старшим офицером сделали боцмана Мурзака, который в ходе восстания сошел с ума и несколько дней пребывал в неадекватном состоянии. Матюшенко занял скромный пост минного офицера, но фактически сосредоточил всю власть в своих руках.
«Потемкин» идет в Одессу
Глава восстания, тесно связанный с революционным подпольем, отлично знал, что в Одессе продолжаются беспорядки. Он рассчитывал найти в городе помощь, а также без помех пополнить запасы воды, провизии и угля. Потребовалось шесть часов, чтобы добраться до цели. Вечером того же дня «Потемкин» уже стоял на Одесском рейде.
Судно № 267 отправили за водой. На берегу матросов спросили о цели визита. Они соврали, что пришли от Тендры на время, а капитан броненосца уже съехал на берег. Ночью главари мятежников собрались на совещание и решили прямо с утра связаться с руководством стачечного комитета, а также организовать похороны Вакуленчука, которые планировалось превратить в грандиозное пропагандистское мероприятие.
Когда утром 15 июня одесситы стали стекаться в порт, чтобы посмотреть на мятежный корабль, слухи о котором уже разнеслись по городу, они обнаружили палатку, в которой лежало тело Вакуленчука. Возле неё стоял вооружённый матросский караул. Рядом находилась табличка с безграмотной надписью.
Перед вами лежит тело убитого матроса Григория Вакуленчука, убил старший офицер эскадренного броненосца «Князь Потемкин-Таврический» за то, что тот сказал, что борщ не годится. Отомстим кровопийцам! Смерть гнобителям, пусть живёт свобода.
На броненосец прибыли представители революционных партий. Они предложили избрать судовую комиссию как орган управления кораблем. Он немедленно составил обращение к одесситам с просьбой поддержать восстание на корабле и продолжать революционную борьбу. От предложения высадить десант и захватить город члены комиссии отказались. Хотя как демонстрацию собственной решимости перед полуднем на мачте броненосца подняли красный флаг. Но он означал вовсе не «красное знамя революции», а морской сигнал «готов открыть огонь».
Когда к «Потемкину» пристала шлюпка с начальником порта, представителями полиции, жандармерии и прокуратуры, мятежники под прицелами ружей разоружили их, сорвали погоны, а затем приказали убираться восвояси. Для получения топлива судовая комиссия реквизировала транспорт «Эмеранс», стоявший в порту с грузом угля. Городской стачечный комитет организовал поставку провизии на броненосец.
К полудню в Одессу были введены войска. В это же время в порту начались погромы. Толпы обезумевшего народа грабили и сжигали склады с товарами, была подожжена эстакада и железнодорожные вагоны. К ночи в порту сгорели все здания и несколько торговых пароходов. Убытки от пожара составили 50 миллионов рублей.
Войска, которым угрожали орудия броненосца, не решались войти в порт, чтобы остановить беспорядки. Лишь когда опустилась ночная тьма, части регулярной армии стали входить на территорию порта. Там их ружейными и пистолетными выстрелами встретили боевики. Завязалась перестрелка, в которой погибло 123 боевика, один солдат и один полицейский. Ночью 16 июня Одесса была объявлена городом на военном положении.
Бегство
Несмотря на то что любые массовые шествия запрещались, в девять часов утра начались похороны Вакуленчука. Советские историки писали о десятках тысяч рабочих, шедших за гробом, но очевидцы упоминают лишь о небольшой группе менее чем в сотню человек. После похорон «Потемкин» без всякого повода обстрелял центр Одессы из своих орудий, было повреждено несколько зданий. В городе началась паника. И, разумеется, никакой широко известной сцены расстрела мирных людей на Потемкинской лестнице не было, её тоже придумал режиссёр Эйзенштейн для своего фильма.
После того как радисты «Потемкина» перехватили переговоры кораблей Черноморского флота, революционеры обнаружили, что к Одессе на перехват мятежного броненосца направлены две флотских эскадры. Тогда на рассвете 17 июня «Потемкин» поднял якорь и вновь вышел в море. В полдень корабли Черноморского флота встретились с броненосцем, но не стали стрелять и пропустили его сквозь строй.
Вечером 19 июня «Потемкин» прибыл в румынский порт Констанца. Там мятежники передали властям прокламацию «Обращение ко всему цивилизованному миру», составленное севшим на корабль в Одессе социалистом Фельдманом. В нем заявлялось, что восставшие моряки ведут идейную борьбу против царизма за свободу всех народов. На следующий день румынские власти объявили, что готовы принять моряков с броненосца как военных дезертиров и не выдавать их в Россию.
Мятежники отказались принимать такие условия, и корабль покинул порт. Четыре дня «Потемкин» блуждал по Черному морю, пытаясь заправиться углем, получить провизию. Восставшие попытались угрожать Феодосии расстрелом из артиллерийских орудий, требуя угля, воды и свежей пищи. Но, к счастью для города, выяснилось, что без офицеров матросы не могут управляться с пушками, отчего угрозы остались пустыми словами. В конце концов, отчаявшись получить поддержку от других кораблей Черноморского флота и не дождавшись всеобщего восстания, мятежники вернулись в Констанцу, где, наконец, приняли румынские условия и сложили оружие. Матюшенко ушел не с пустыми руками, прихватив с собой корабельную казну, часть средств которой он раздал матросам.
9 июля на рейд Констанцы прибыли русские корабли, которые высадили на броненосец новую команду. Корабль был освящен и переименован в «Пантелеймон». Так закончилась история с восстанием на броненосце «Князь Потемкин-Таврический».
Виновных в расправе над офицерами русская полиция и жандармерия ловили еще несколько лет. 12 обвиняемых приговорили к каторге, остальные получили довольно мягкое наказание в виде исправительных работ. Анархист Афанасий Матюшенко продолжил революционную борьбу, тайно вернувшись в Россию. Его поймали и казнили по приговору суда как военного преступника. Это был единственный смертный приговор по делу потемкинцев. Лично знавшие Матюшенко люди (например, Фельдман) говорили, что он был трусливым садистом, которым владела лишь одна страсть — убивать.