Кулачный боец Евгений Шишков в интервью NEWS.ru рассказал о своей службе в армии, занятиях боксом втайне от родителей, работе инспектором в аэропорту Домодедово и запрещенных веществах.
Летом на турнире Top Dog 15 Шиша одержал победу нокаутом, которая позволила ему подраться за перстень временного чемпиона осенью. Но в этом поединке Иса Исаев сумел взять реванш над подмосковным спортсменом. Именно с этого эпизода мы начали интервью.
«Все через кровь»
— Евгений, как оцените последний бой?
— Никаких оправданий с моей стороны не будет. Просто я не считаю, что я проиграл. Я уступил. В конечном итоге все равно я приду за ним и постараюсь забрать своё. Просто был сам не свой. Дерьмо случается, и оно случилось именно со мной. Сам себе уступил. Остались считаные мгновения.
— Никаких претензий к судейству?
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
— В этом бою ошибся я. У меня претензии только к самому себе. И это правильно. Это позиция по жизни. Не искать отговорок и не винить других.
— Тяжело ли начинать заново поход к чемпионскому перстню?
— Нет, это мой путь, который я должен преодолеть. В моей жизни ничего не получалось с первого раза. Никогда не складывалось легко, никогда мне с неба ничего не падало, никогда фортуна не была на моей стороне. Только постоянный, кропотливый и жёсткий труд, все через кровь, слёзы, пот. Это очередной этап в моей жизни, который я должен преодолеть. Значит, так и должно было быть. Я должен сделать шаг назад, чтобы потом сделать три вперед.
«Гиперактивному ребенку надо куда-то выплескивать дурь»
— Что вас привело в единоборства?
— Углубимся в мое детство. Маленький город Климовск. Из всего спорта, что было, — это футбол, бокс и борьба. Моя любимая игрушка — это футбольный мяч. Помимо футбола я увлекался другими видами спорта, жил рядом с залом, где находились секции бокса и дзюдо.
Когда мне было семь лет, я пошёл на дзюдо. Мама решила, что такому гиперактивному ребёнку надо куда-то выплескивать дурь. Отвела меня в дзюдо. Я занимался четыре года самбо и дзюдо, а за перегородкой был другой зал — бокс. Мы могли наблюдать, как пацаны тренируются. Меня это впечатлило.
В один прекрасный момент я пришёл в этот зал, мне было 10 лет. Я остался в зале по сегодняшний день со всеми своими перерывами. Молодость, гулянки, армия, школа, институт. В конечном итоге появились кулачные бои, площадка Top Dog. Я осматривал её в течение года. И словно щелчком пальца — бах! В определённый момент жизни происходит перелом, и ты идёшь к своей цели, которую себе поставил. Так было у меня. Я увидел, я захотел и начал двигаться в этом направлении.
— Никакого случая или триггера, послужившего этому, не было?
— Я далеко не святой человек. В моей жизни были погрешности, которые меня к этому привели. В определенный момент мои гулянки переросли в то, что я захотел расти и добиться чего-то лучшего. Я параллельно смотрел Top Dog и отбросил вредные привычки, начав вести здоровый образ жизни, тренироваться и доказывать себе, что я достоин больших побед.
«Лучший спортсмен школы»
— Значит, десятилетний мальчик просто сам пришёл в секцию бокса, и даже его родителей никто спрашивать не стал?
— Это был 2006-й, лохматые годы. Было другое восприятие на все это. Люди проще ко всему относились. Тем более Климовск настолько маленький город, что каждый человек здесь хотя бы раз в жизни пересекался с другим.
Моя мама и тренер когда-то раньше были приятелями. Друг друга знали. Меня привёл одноклассник. Я пришёл в зал, меня увидел тренер: «Классный парень, давай присмотримся». Пообщались, меня спросили, как зовут, откуда я. Тренеры сразу поняли, чей я сын. Никто сразу ничего не сообщил родителям.
Я на тот момент сам не знал, как это сделать. Для каждой мамы бокс — это сломанный нос или пробитая голова. Но в этом возрасте дети в основном занимаются физкультурой с уклоном в бокс. Я проходил четыре месяца, даже съездил на соревнования.
— Втайне от родителей?
— Да. Моя мама была уверена, что я хожу на дзюдо, потому что занятия в одном месте и в одно время. Я спокойно занимался боксом, и в один момент тренер в городе встретил маму: «Привет. Как сын? Он молодец, уже на соревнования съездил». — «В смысле?! Он же на борьбу ходит».
Потом были разговоры и нотации. В итоге родители поняли, что мне это нравится. Они это приняли, и мне открылась дорога на всероссийские соревнования, сборы. Даже помощь города была. Нам город оплачивал поездки. За хорошие результаты нам давали премии. И обо всём этом писали в газетах, которые отправляли в мою школу. Меня знали как хорошего спортсмена, которого спокойно отпускали на соревнования.
Приходилось много догонять, потому что я мог по два-три месяца не приезжать из-за соревнований и сборов. Неделю поучусь, и новые сборы. Даже фотка висела — лучший спортсмен школы. Классно. С боксом я прошел школу и институт, где я сходил в сборную. И в армии я боксировал. Я занял третье место на всероссийском турнире класса А — Кубок ВДВ. И это очень хороший результат для срочника, потому что у меня была жесткая служба, были наряды, а против меня выступали контрактники, которые правильно питались и постоянно тренировались.
«Пробовал не те вещества»
— Как вы попали непосредственно в Top Dog?
— Изначально мы ездили на спарринги, которые Top Dog проводил по субботам. Я старался показать себя с лучшей стороны с пацанами: бегал, бодался, воевал, и меня приметили. Через месяц после спаррингов сделали открытый ринг. Это начало моего старта. Я хорошо выступил, и меня пригласили на Prospect. Мне удалось себя зарекомендовать в глазах организации как бойца, который может показать красочный, жесткий и кровавый бой. У меня было все: кровь, пот, сопли.
В январе мне сообщили, что 5 февраля в Казани состоится мой дебют. Все полетело. Мы начали усердно готовиться. Я начал осознавать, что это не бокс, это уже голые кулаки. Первый нокаут, меня сразу заметили. Мы заключили контракт на хороших условиях. И сразу хочу ответить всем фанатам, которые спрашивают, уйдет ли Шиша в Hardcore.
Нет. Если в моей жизни что-то произойдет не так, я просто уйду из этой темы. Я хочу остаться рядом с Top Dog. Но помимо боёв у меня есть и другие положительные качества по жизни. Я многое могу и умею. У меня нет такого бездумного, что есть такой боксер Шиша, который только и умеет, что драться. Нет, у меня есть много других положительных качеств.
— Слышал историю, когда на вас чуть не напала толпа узбеков. Что это было?
— Молодые пацаны, таджики или узбеки, приняли нас за ребят, которые побили их товарища. Они пришли стреляться за своего друга с арматурой и палками. Жуть! Но удалось избежать. Предыстория была такова, что буквально пять минут назад побили их друга — и нас с приятелем приняли за этих парней. Хорошо, что с ними был сам пострадавший. Он был весь в крови. Мы его видели, когда переходили дорогу, направляясь к своим товарищам.
Он шел побитый. Мы ничему не удивились, потому что подобная фигня каждый день в городе происходила. Но заходим за угол, и тут выбегает толпа непонятных людей с палками и арматурой. Мы в шоке, а у меня еще нога болела, я хромал, убежать не мог. Хорошо хоть с ними был этот толстый побитый таджик, который нас узнал и сказал, что мы просто на дороге пересеклись. Дальше они развернулись и быстро разбежались.
— Можно ли назвать этот эпизод самым страшным в жизни?
— Вовсе нет. Это было после армии, беззаботное время, когда нужно прийти в себя, попробовать всё. Я считаю, что это ребячество. Я понимал какие-то человеческие моменты, но в голове сидел юношеский максимализм, нужно было ещё преодолеть вредные привычки и гулянки.
— О каких именно «гулянках» идёт речь?
— Попробовать не те вещества. Это собачий кайф, который совершенно не нужен, и я с этим справился. У меня есть сила воли. Нужно было пройти через это. От всего этого я отказался, потому что у меня есть более важные дела. Другой бы мог и не соскочить. Это первое время ему кажется, что играет, и он не замечает, что идут года и он просирает свою жизнь. Хуже всего умереть молодым, ничего не достигнув.
«Буду Джонни Тапиа»
— Кем мечтали стать в детстве?
— Всегда смотрел фильмы и сериалы, где взрослый человек спрашивает у ребенка: «Кем ты хочешь стать?» И он отвечает, что хочет стать, допустим, аквалангистом. Я понимаю, что у детей в этом возрасте уже есть какое-то понимание, чем он хочет заниматься и чего достичь. Может быть, я был какой-то не такой ребенок, но я вообще не понимал, кем хочу стать. У меня в голове были детские шалости: гулянки, мячик, шайба, клюшка. Может, в глубине души я хотел стать спортсменом, но не говорил об этом. Не могу ответить на этот вопрос.
— Какое значение для вас имеет Джонни Тапиа, именем которого названа страничка в вашей социальной сети?
— Изначально меня тренер называл «Джонни», а в соцсети было написано Yuri Shishkov, а потом углубился в историю бокса и увидел фамилию Тапиа. Стал смотреть бои. Мне он нравился только как боксер, я не знал его историю. О, круто, буду Джонни Тапиа. Позже узнал о нём, какую жизнь человек прожил. Грандиозная личность, заслужил памятник при жизни. Вы знаете о нём?
— Конечно. В детстве у него убили маму. Он всю жизнь искал убийцу.
— Да. Родители, запрещенные вещества... Впоследствии меня этот человек впечатлил. Даже не задумался, что кто-то это заменит и меня об этом спросят. Под этим ником я продвигаюсь лет пять. По большей части мне нравилось, как он боксировал. Львиное сердце.
«Попал в спецназ ВДВ»
— Как проходила служба в армии? Были ли случаи дедовщины?
— Дедовщины не было, были стычки, недопонимания. Может, в глубине души я и хотел её увидеть, посмотреть, как это работает, но этого не случилось. Ко мне в армии никогда не было никаких вопросов. Со мной не было проблем.
Я ушел в армию после института — в 23 года. Это жизнь в Москве и опыт жизни в новом коллективе. К этому я еще привык со времён сборов в детстве. Мы строем ходили, песни пели, потому что мой тренер был бывшим военным. Моими командирами в армии были парни 18 лет. Я налаживал отношения со всеми. С кем надо, разговаривал на «вы», с другими — на «ты». Меня никто не трогал. Я помогал, и мне помогали.
Взаимовыручка в армии важна. Во мне видели нормального пацана, готового прийти на помощь. После учебки я попал в подразделение, и уже через месяц мне повесили лычки. Я сам водил свой призыв на построения, был командиром отделения. Потом занимался молодыми из нового призыва, был младшим сержантом. Ни разу не накосячил.
Пришел, отслужил, мне все понравилось, прыгал с парашютом, обучался стрельбе, тактике. Не жалею о том, что я попал в спецназ ВДВ.
— Сколько всего было прыжков с парашютом или учений с автоматом?
— Стрельба — два раза в неделю. Одно дело просто пострелять, а другое — к этому собраться, подготовиться, полдня сидеть автомат чистить. То же самое с прыжками. Одно дело просто выпрыгнуть: «501, 502, 503, кольцо». И приземлиться. А этому предшествует укладка парашюта по всем этапам, собрать, разобрать. Воздушно-десантная подготовка, обучение. И у меня в воздухе не было никаких инцидентов, потому что понимал, что ты находишься между жизнью и смертью. Нужно учиться, потому что в небе никто не поможет. Ты останешься один. Что-то не так, и парашют раскроется неправильно. Будет схождение с сослуживцем, потому что вы прыгаете вместе. Если не знаешь, как разойтись, возможен летальный исход. И они были. Нам рассказывали много примеров.
— Во время вашей службы летальных исходов не было?
— Были. Не в моём подразделении, но в мой год. Случались казусы, и было две или три смерти.
«Пошел бы в первых рядах, если бы за мной пришли»
— Насколько армия меняет человека?
— Смотря какая армия. За один год ты сильно не изменишься. Может быть, принципы, мировоззрение. Научишься ценить своё время, которое не ценил ранее. В армии каждую минуту есть цель, и она может дать какие-то вспомогательные вещи, которые помогут в жизни. Но, опять же, зависит от армии. Можно и деградировать. Это ни для кого не секрет. Пришел в армию и работаешь лопатой целый год, а человека надо постоянно развивать. Хотя бы объяснить практические вещи про оружие. Собрать, разобрать АКМ, почувствовать, пострелять, понять, как это работает.
Поэтому я сказал себе — если пойду в армию, то только в хорошо квалифицированные войска, где могу чему-то научиться, чтобы было интересно. С пятого курса института я начал прокладывать себе дорогу в эту бригаду.
У меня случились казусы со спиной. Поэтому я не выполнил необходимое количество прыжков. Меня не допускали до них. Я пытался вылечить спину. Мне постоянно было больно. Из-за этого меня отстраняли от прыжков. Ещё один фактор — погода. При сильном потоке ветра отменялись прыжки. Из-за грозы, дождя и обычной облачности было сорвано много прыжков. Отпрыгал я не так много, как хотел. Но я побывал там, понял, что это такое. Даже повторил бы.
— Не было ли мыслей, что на волне мобилизации придет повестка и придется повторить?
— Да, конечно. Не буду лезть в политику и разбрасываться словами, скажу вкратце. У меня есть незаконченные дела, которые я хочу реализовать в своей жизни. Если бы пришли ко мне домой, пошёл бы в первых рядах, условно. Правда, даже не задумывался бы. Но я сам не специалист, а есть люди, которые готовы, которые этим живут. Я много с кем пообщался за год. У нас был особый отряд, он и сейчас есть. К нам приходили пацаны, которые видели смерть, которые выполняли поставленные задачи в разных странах. По глазам было видно, что им это нравится. Они этим живут. Блин, я этим не живу. Я живу другим.
«Каждую смену — инциденты»
— Кем вы работаете?
— Работаю старшим инспектором в аэропорту Домодедово. Есть инспектор, старший инспектор и ведущий инспектор. Без глобальных должностей. Как сотрудники ГАИ. Только ГАИ работает по машинам, а мы по пассажирам. У нас те же 16 глав административного кодекса. И Уголовный кодекс тоже. Мы тоже работаем и выявляем правонарушителей.
— Какие интересные случаи с контрабандой?
— Был момент, когда перевозили эмбрионы. Людей поймали. Это было уже давно и не в мою смену. Глобальных вещей не было. Обычно провозят золото, деньги, наркотики.
— Условно, сколько инцидентов происходит в день или в месяц? Редкое или часто явление?
— Постоянно. Каждую смену в Домодедово что-то находят. Постоянно пишу экспертизы по изъятию этого всего. Деньги, золото, незадекларированные украшения, стоящие 100 тысяч долларов. Люди могут себя обезопасить и задекларировать это, но не все делают, создавая сами себе проблемы. По Уголовному кодексу, когда провозят наркотики, работают специалисты, отделы, кинологи, которые все выявляют. Некоторые думают, что можно провезти 10–15 кг вещества и его никто не спалит. Но есть информаторы и другие методы, которые помогают все раскрыть даже в тех случаях, когда вещества почти ничего не весят. Есть психологический взгляд, интуиция, опыт сотрудников, и всё видно.
«У меня с детства шило...»
— Сколько хотите зарабатывать?
— Один миллион рублей. Банальная и хорошая сумма. Есть люди, которые зарабатывают больше. Но помимо самих боёв они жёстко переходят какие-то границы в треш-токе. Для них жёсткий хайп — это хайп. За счёт того, что за ними наблюдают, они получают значимые гонорары свыше одного миллиона рублей, что не является секретом. Я не такой человек, который любит жесть. Могу грамотно и со смехом что-то рассказать и потом доказать это в сене или в ринге. В итоге заработать деньги только боем. Надеюсь, что в конечном итоге мой гонорар составит свыше 900 тысяч.
— О каком автомобиле мечтаете?
— Мне нравится BMW M5. Люблю звук выхлопной системы, мотор. Всё это классно. Всегда смотрел на BMW M5 Competition VI (F90). Но это недосягаемая цель в моём положении. Это останется мечтой. Стоит около десяти миллионов. Я лучше квартиру в Подольске куплю. Lamborghini или Ferrari в Подольске? Нет, не хочу, а M5 — хорошая машина. Мне нравится.
— Кем себя видите через десять лет?
— Наверное, не то чтобы бизнесменом, но со своим делом. Своё раскрученное дело, которым буду владеть и заниматься. Сам по себе я такой. Мне нужно крутиться, потому что у меня с детства шило... Ну, вы поняли.
— Да, секция, в которую вас отправила мама, ничего не исправила.
— Нет, вообще. Хочу зарабатывать деньги, хочу семью. Есть цель построить свой дом. Цели разумные.
— Собираетесь переходить в бокс?
— Да, если есть такая цель. В середине следующего года вы можете увидеть меня по профессионалам в организации, которая находится на слуху.