Австрийская столица — город во всех смыслах исторический для российско-американских отношений. В 1979 году здесь подписывали важнейшие договоры Леонид Брежнев и Джимми Картер. Более того, Вена могла бы стать и местом личного знакомства Владимира Путина с Джо Байденом, если бы не серия скандалов, к которым оказался причастен канцлер Австрии Себастьян Курц. Наших руководителей всегда привлекал реально нейтральный статус альпийской республики, установленный и признанный великими державами на основе Государственного договора, разработанного во многом под влиянием СССР.
Неудивительно поэтому, что Вену выбрали для своей встречи и Никита Хрущёв с Джоном Кеннеди. Никита Сергеевич с его обещаниями типа «мы вас похороним» и «штамповать ядерные ракеты, как сосиски» был, конечно, непростым собеседником. К тому же незадолго до предполагавшегося саммита провалилась высадка американских наёмников на Кубе. И были серьёзные опасения того, что и эта встреча сорвётся так же, как это случилась с несостоявшимся саммитом Хрущёва и Эйзенхауэра по причине сбитого над Уралом американского самолёта-разведчика U-2 и требования СССР принести извинения. Естественно, американцы извинений не принесли.
Но накопившиеся глобального характера проблемы требовали своего обсуждения и осмысления. Мир с ядерным оружием требовал установления понятных правил геополитических игр. Американцев беспокоила усилившаяся советская идеологическая экспансия, именуемая в Москве поддержкой национально-освободительных движений. Кремль был заинтересован в прояснении ситуации вокруг Западного Берлина, куда с востока страны «просочилось» к тому моменту более двух миллионов человек. После неудачной попытки добиться объединения Германии на основе нейтрального и демилитаризованного статуса Москва активно работала над приданием международной субъектности ГДР, под контроль властей которой уже был передан советский оккупационный сектор Берлина. Но, естественно, Запад отвергал саму мысль объединения и нейтрализации Берлина.
Тот венский диалог шёл непросто и ни к каким конкретным результатам не привёл. Но, по воспоминаниям Алексея Аджубея, после переговоров Хрущёв был спокоен: «Молодой президент, кажется, готов слушать доводы другой стороны. Во всяком случае, он отмежевался от утверждения о прямом участии США в антикубинской операции». К слову, сам Хрущёв шутливо поинтересовался у Кеннеди, не было ли умысла в том, что вторжение в заливе Свиней случилось в день его рождения, 17 марта? Но в целом делегациям было не до шуток.
Притом, что общее человеческое взаимопонимание всё-таки сработало. Именно те венские «наработки» и открытые новые пути коммуникаций не позволили довести до прямого военного столкновения в октябре 1961 года знаменитое советско-американское танковое противостояние у КПП «Чарли». Хрущёв в ответ на доклад маршала Ивана Конева о том, что моторы у американцев работают на полных оборотах, приказал отвести наши танки на соседнюю улицу, но двигатели не выключать.
Горячая война не случилась и через год, в разгар Карибского кризиса, когда мир действительно висел на волоске. Но «дело мира» спасли многочисленные конфиденциальные контакты, знаменовавшие новую степень доверия. А уже в 1963 году был подписан во многом переломный по своей сути Договор о запрете ядерных испытаний в трёх средах.
Ещё через два года в американском городке Юрика, вдали от посторонних глаз, встретились советский премьер Алексей Косыгин и президент США Линдон Джонсон. Те конфиденциальные переговоры во многом и считаются началом реальной разрядки. Но это уже совсем другая история.