Заслуженный художник Украины Татьяны Пономаренко-Левераш много лет выставляла свои работы на крупных выставках по всему миру. Она написала портреты Владимира Путина, Сергея Шойгу, Виктора Януковича, Александра Захарченко, Рамзана Кадырова. О работе над своими картинами, отказе ездить в Европу, где «сейчас нечего делать и нечему учиться» и которая, по словам художницы, начала «отменять» русскую культуру задолго до февраля 2022 года, Татьяна Пономаренко-Левераш рассказала в интервью NEWS.ru.
«„Отменять“ русскую культуру на Западе начали примерно с 2008 года»
— После февраля 2022 года русскую культуру стали «отменять» на Западе. Вас как художника из Донбасса тоже «отменили»?
— «Отменять» на самом деле начали раньше. Примерно с 2008 года организаторы выставок и в Париже, и в Лондоне в частных беседах говорили о том, что им все равно, Украину я представляю или Россию. Главное — достойные работы. Но на официальных площадках тихонько подсказывали: «Говорите, пожалуйста, что вы с Украины». Россию убирали с площадок уже тогда.
В краеведческом музее Лондона делали проект о Джоне Юзе — британском промышленнике, создавшем Юзовку (сейчас это Донецк). Меня попросили не упоминать, что Юз строил завод и поселок рядом с ним на землях Российской империи: «Скажите, что это Украина». «Юзовка была российской губернией», — объясняла я. Мне вежливо кивали в ответ и снова настойчиво твердили: «Скажите, что это все-таки Украина». Тогда это вызывало лишь удивление. В самом деле, разве можно «отменить» Россию?
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
— Теперь не ездите в Париж и Лондон?
— Не езжу. Хотя приглашают, мэрия Парижа присылает приглашения каждый месяц. Но меня не тянет. В Европе сейчас художнику делать нечего. В Париже нечему учиться. Наоборот, много моих коллег из Парижа хотели бы приехать и поучиться в Москве, Петербурге.
Мой любимый Orce (музей изобразительных искусств на левом берегу Сены. — NEWS.ru) я знаю наизусть. Там даже картины наших художников, моих любимых Репина и Серова, висят. Правда, по одной работе. Остальное там уже в современном искусстве. Даже президент Парижской академии говорил мне, что концептуальное современное искусство развратило европейскую школу живописи. Там уже не умеют правильно писать портреты, все ринулись в современное искусство.
Тенденция европейской школы заключалась в том, чтобы убить всю классическую школу и заниматься концептуальным искусством. Кто из российских современных художников был знаменит в Париже, когда я туда ездила? Кулик (недавняя работа Олега Кулика «Большая мать» получила скандальную известность на выставке «Арт Москва» в столице. — NEWS.ru). Автор коров в формалине: заглядываешь корове под хвост, а там вмонтирован телевизор...
Свою выставку в Париже Кулик открыл абсолютно голым, стоя на коленях, с цепью огромной на шее. И лаял. Французы, заходившие в павильон, спрашивали: «Кто это?» Им отвечали: «Это лающая на Европу Россия».
Это было примерно в 2006 году. Нет, он далеко не сумасшедший, он понимал, что знаменитым в Европе можно стать только на антироссийских проектах.
«Предлагали написать портрет Тимошенко в тюрьме, обещая, что эта работа прославит меня на весь мир»
— Почему на Западе так популярно фриковое искусство?
— Или истощились идеи, или есть задача отупить массы. Потому что хорошие рисовальщики и хорошие живописцы — этому, к сожалению, очень долго нужно учиться, работать лет 20–30. А массовая культура — это быстро. Как у нас в Москве «Гараж» (музей современного искусства. — NEWS.ru). Странное понимание искусства. Но молодежь до недавнего времени толпами ходила: модно, креативно, ярко. Вспомним художника, который свои гениталии к Красной площади прибил гвоздями (Петр Павленский. — NEWS.ru). Дешевая пиар-акция. Когда он эмигрировал в Париж и пытался там устраивать такие провокации, его просто закрыли в тюрьму.
Я своим ученикам объясняю, что Казимир Малевич стал автором «Черного квадрата» после того, как прекрасно овладел реалистическим искусством. Писал доярок, панно для советских колхозов и заводов. А однажды играючи нарисовал «Черный квадрат».
— В России самые известные портретисты — Александр Шилов и Никас Сафронов. В каких вы с ними отношениях?
— У них абсолютно разный стиль. Не могу назвать их, может быть, моими кумирами. Но как коллег уважаю обоих.
Я ориентируюсь на живопись Таира Салахова (1928–2021), Ильи Репина (1844–1930) и Валентина Серова (1865–1911). Мои любимые украинские художницы — Татьяна Яблонская (1917–2005) и Татьяна Голембиевская (1936–2018). Голембиевская — это номер один. Она как Серов, как Репин.
— Вы раньше писали пейзажи, портреты футболистов, потом — политиков. Сейчас пишете героев спецоперации. Что влияет на ваш выбор сюжетов и героев?
— Я же писала не только футболистов. Я писала выдающихся шахтеров, врачей.
Игроков донецкого футбольного клуба «Шахтер» начала писать, когда они выиграли кубок УЕФА. Весь Донецк тогда ими гордился. Да, такие победы вдохновляют и деятелей культуры. Сейчас время изменилось, и героями стали те, кто с оружием защищает юго-восток Украины.
Я показываю зарисовки в своем Telegram-канале. Среди ополченцев есть даже мои ученики, которые занимались в моей художественной студии и школе, когда я преподавала уроки искусства в Донецке. До сих пор поддерживаю с ними связь. Защитниками выросли. Они знают, за что воюют и что отстаивают: отчизна, родители, язык, культура, дом и семья. У них это понимание присутствует больше, чем у нас. Потому что там время сжато.
Они понимают, что сегодня ты живешь, а завтра можешь погибнуть. «Донецкая рулетка», как все там шутят. Повезет — не повезет, бахнет — не бахнет снаряд рядом? В Донбассе острее всего осознается, что жизнь — это миг. Что-то нужно сделать быстрее, не откладывая на потом, профессионально состояться.
Сама я переехала в Москву в 2015-м, когда стала работать в Госдуме помощником депутата Владимира Бортко. Иосиф Давыдович Кобзон посоветовал мне переехать. Сказал, что я больше сделаю здесь для культуры. Но в Донецк езжу каждый месяц. Даже несмотря на боевые действия. Я вдохновляюсь только в Донецке. Приезжаю туда как на малую родину.
— Изменилось ли ваше мнение об украинских политиках, чьи портреты вы писали до 2014 года? Об экс-президенте Викторе Януковиче, например?
— После событий Майдана многие знакомые и друзья из Донбасса советовали удалить портрет Януковича из моего сборного альбома, над которым я работала. Я отвечала, что этот альбом — летопись Донбасса. Мы же не можем вычеркнуть Януковича из истории, он был президентом Украины.
— Каким вам запомнился первый глава ДНР Александр Захарченко, с которым вы дружили?
— Он был Батей — так его здесь называли. Из народа. Смелый. Не все руководители с опытом, даже с военным и хозяйственным, согласились бы возглавить ДНР на тот момент. Потому что границы были открыты, действовали диверсионные группы. Охрана не спасает, как выясняется.
Саша всё понимал, говорил: «Мне долго не жить». Но он принял решение быть с народом и шел до конца.
— Если бы вам заказали написать портрет Зеленского, вы бы согласились?
— В 2011 году во время поездки во Францию от РФ в Cite Des art (крупное художественное событие, объединяющее художников разных стран. — NEWS.ru) директор Cite заказал мне портрет Юлии Тимошенко. Она тогда сидела в тюрьме на Украине.
Заказчик мне сказал: «Напишите крупно решетку — и внутри Юлию с косой. Эта картина прославит вас на весь мир». Я отказалась. Для меня Тимошенко — не героиня.
Тогда же во Франции на следующий день я приступила к работе над портретом Владимира Владимировича Путина, вдохновившись подготовкой к Олимпиаде в Сочи. Писала по памяти. Позже этот портрет у меня попросил Рамзан Кадыров. Не знаю, где он сейчас хранится — у самого Рамзана или у Владимира Владимировича.
«Я написала серию портретов Рамзана Ахматовича, его мамы Аймани Насиевны и покойного отца»
— Глава Чеченской Республики также стал героем цикла ваших работ. Сложно было его писать?
— Рамзана Ахматовича легко было писать, у него выразительная внешность: нос, глаза, борода... Он изначально попросил, чтобы я написала его отца — Ахмата-Хаджи. Я решила написать обоих. Вот Ахмата-Хаджи было сложновато писать, особенно глаза. Фотоматериала мало. Самое сложное в написании любого портрета — это передать взгляд, настроение... На моей картине Ахмат-Хаджи смотрит в небеса. Огромной духовной мощи человек. Это надо было передать во взгляде.
В Грозный я впервые полетела в 2019 году по приглашению депутатов Госдумы от Ингушетии и Чеченской Республики. С официальным визитом мы приезжали на Кубок мира по вольной борьбе.
Перед открытием чемпионата на огромном экране по традиции показали сюжет о гибели Ахмата Кадырова. У Рамзана Ахматовича во время просмотра текли слезы. Гибель отца — это его боль.
Вообще, о Чечне у меня семь картин. Из них четыре — «кадыровские»: портрет Рамзана Кадырова, Адама Делимханова, совместный портрет отца и сына Кадыровых, портрет мамы Рамзана Ахматовича Аймани Насиевны и мамы Адама Делимханова.
Потом появился цикл чеченских героев, которые участвуют в спецоперации России на Украине: Адам Султанович и другие ребята — все, кто сражается в СВО и кого я видела во время своей поездки в Мариуполь в марте. Писала на одном дыхании. Тогда же Адам Султанович по моей просьбе дал интервью телеканалу «Спас». Мусульманин дал интервью православному телеканалу! В интервью он говорил о том, что православие и мусульманство — одна сила, которая сейчас борется с нацизмом на территории Украины.