Литовская писательница Рута Ванагайте пишет о холокосте в Литве. Точнее, о том, как литовцы убивали евреев — и своих соседей, и незнакомых людей. За время немецкой оккупации Литва избавилась от них практически полностью, а потом об этом забыла. Ванагайте напомнила, и в республике её терпят, но не любят.
Теперь у неё начались проблемы. Следующий год в Литве собирались объявить Годом Адольфаса Раманаускаса-Ванагаса, одного из командиров «лесных братьев». Писательница работала с его следственным делом, она нашла там вещи, которые не показались ей героическими. Оказывается, Раманаускас-Ванагас выдал всех, к тому же у главы иерусалимского центра имени Симона Визенталя есть данные об участии Раманаускаса-Ванагаса в убийствах евреев. Она собиралась сообщить об этом в парламентскую комиссию по увековечиванию исторической памяти, но сперва рассказала в интервью. Этого ей не простили: поднялся большой шум, издательство Alma littera изъяло из продажи все её книги и собирается их уничтожить.
В полемике вокруг Ванагайте наряду с Раманаускасом поминают поймавшего его офицера МГБ Нахмана Душанского, уроженца Вильно. Он покончил со многими «лесными братьями», жил в Литве, в конце восьмидесятых эмигрировал в Израиль. В Литве против него возбудили дело, требовали экстрадиции, но из этого ничего не вышло.
В своих воспоминаниях Душанский говорил о Раманаускасе. По его словам, сперва тот отметился резнёй поляков, потом совершал массовые убийства евреев. В оккупацию литовская молодёжь растерзала отца и мать Душанского, националисты убили его брата и сестру. После того как тот увидел наполненные телами убитых рвы, месть стала его главной идеей — тогда он, бывший подпольщик, подростком получивший срок в буржуазной Литве, впервые почувствовал себя не коммунистом и советским офицером, а евреем. Ему удалось выловить тех, кто убивал его родителей, он нанёс большой урон подполью. Но через 50 с лишним лет те, за кем он охотился, стали героями республики.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
О том, почему Литва не приняла советскую власть, Душанский вспоминал с большой прямотой: для республики стали шоком советские порядки и бессудные депортации. Служивших в НКВД литовцев в это время отправили в бессрочный отпуск, их заменили люди из Москвы. Будущий знаменитый советский артист Донатас Банионис, тогда молодой актёр провинциального театра, вместе с коллегами по труппе присоединился к подполью — и таких, как он, в республике было множество. Евреи шли на сотрудничество с советской властью охотнее, чем литовцы, и те начинали их убивать ещё до прихода вермахта. И всё же жёсткой связи тут не было: когда Вильно при помощи Сталина и советской армии от Польши перешёл к Литве и стал Вильнюсом, местные поляки собирались отметить это грандиозным еврейским погромом. Его остановили вошедшие в город советские танки.
Погромы стали проявлением всего худшего, что есть в человеческой природе, и тут жители маленькой республики постарались. Детей топили в лужах, разбивали об углы зданий, взрослых при помощи шлангов надували воздухом, так что те делались похожими на шары, — и всё это зачастую под народные песни. Литовцы убивали и грабили евреев, убивали и прятавших их литовцев. Сейчас к памяти жертв в республике относятся корректно, акты вандализма, надругательства над еврейскими памятниками сравнительно редки — но вспоминать о том, что творили их предки, литовцы не хотят. Маленькому народу удобнее ощущать себя жертвой. О том, что в не таком уж далёком прошлом Вильнюс по своему этническому составу был не литовским, а польским и еврейским городом, сейчас не напоминает ничего — кроме бывших дворцов и бывшего еврейского квартала.
Душанский говорил, что Раманаускас и его соратники «были лично смелыми людьми, фанатично верили в правоту своего дела и своей жизни не жалели, этого у них не отнимешь, но дорога, по которой они шли к достижению своей цели, залита реками еврейской, литовской и русской крови...» Но других героев у выстраивающей свою национальную идентичность республики нет.
Люди не любят тех, кто бередит старые раны, теперь Руте Ванагайте придётся непросто. А до покаяния за то, что когда-то было сделано, Литва ещё не доросла. Германия шла к нему долгим и непростым путём — будем надеяться, что его пройдут и другие обременённые исторической виной народы.