16 августа 1941 года, после катастрофы 6-й и 12-й армий Юго-Западного фронта, когда в плен попало около 100 тысяч человек, после того как на Северо-Западном фронте немцы прорвали Лужский оборонительный рубеж и ворвались в Новгород, появился приказ Ставки Верховного Главного Командования Красной Армии за номером 270, подписанный Сталиным, Молоторвым, Будённым, Тимошенко, Ворошиловым и Жуковым.
Это был ужасный приказ: срывающие с себя знаки различия командиры объявлялись дезертирами, их предписывалось расстреливать, их семьи подлежали арестам. Прячущихся во время боя командиров велено было переводить в рядовые, при необходимости расстреливать, замещая их «людьми из младшего начсостава или из отличившихся красноармейцев». Если прочесть приказ внимательно, то за чеканными формулировками, за металлом интонаций легко можно услышать истерику. Она понятна: на 56-й день войны РККА терпела крах.
Его нельзя объяснить внезапностью нападения: под предлогом Больших учебных сборов на границу загодя перебрасывались войска из внутренних округов. На Запад двинулись 800 тысяч человек — дивизии были кадрированными, неразвёрнутыми, им было суждено сгореть в сражениях 1941 года, но от быстрого поражения СССР они спасли. Причина ужасных поражений первого года войны — во всём тогдашнем военном строительстве, когда из армии методично вычищались бывшие царские офицеры и она становилась классово однородной.
Пример — судьба отчима Константина Симонова, выкинутого из армии задолго до 1937 года. Таких краскомов было множество, на их место пришли «классово близкие», люди от сохи. Последствия видны в материалах инспекторских проверок РККА, в разборах предвоенных манёвров. По сравнению с царской армией, в Красной армии времён Гражданской войны уровень командования резко упал: младшие командиры не умели обучать подчинённых, не могли внятно поставить им задачу. Не блистали и будущие герои Великой Отечественной: командир дивизии Жуков на манёврах атаковал танки кавалерией.
Репрессии 1937-го сильно повредили армию. Едва ли не больший вред ей нанесло то, что перед 1941 годом она выросла в несколько раз. Бывшие командиры рот стали командовать полками, уровень руководства ещё больше упал.
Техники было много, на её качество особого внимания не обращали. Предвоенному политическому руководству была свойственна гигантомания, огромные цифры его завораживали. Сталину приписывают слова о множестве советских лётчиков-«Ивановых», которые задавят противника числом. Перед войной вышло постановление ЦК об увеличении в военных самолётах деревянных деталей — их можно было сделать намного больше, но они были не особо прочные и отлично горели.
Немецкая разведка работала хорошо, Гитлер имел представления о слабостях РККА, с колоссом на глиняных ногах он её сравнивал не зря. Однако, были вещи, которые немцы не учли. О героизме и долготерпении русского народа не приходится говорить, они общеизвестны. Но нельзя не сказать о том, что политическая система СССР в дни войны показала свои сильные стороны.
Впереди были поражение немцев под Москвой, харьковская катастрофа, отступление к Сталинграду и ещё более страшный приказ номер 227, вводивший штрафные батальоны и заградительные отряды. Фронты рассыпались, в тыл уходили целые части, а выживание народа зависело от победы в этой войне. И власть действовала с беспримерными жёсткостью и жестокостью, формируя конвейер плохо вооружённых и обученных маршевых частей: они гибли, задерживая врага, а тем временем в тылу восстанавливалась промышленность, советские генералы учились воевать.
Приказ 270 погубил много честных людей. Из-за него после войны был осуждён и расстрелян попавший в плен генерал-майор Понеделин, которому не дали отвести его армию из формирующегося «котла». Предателем объявили героически погибшего генерал-лейтенанта Качалова. Но в той стране, с той армией, которую построила советская власть, она могла действовать только так. Впереди была страшная, невиданная в истории война, и авторы приказа номер 270 собирались победить любой ценой.
