Столица, только-только отошедшая от войны, праздновала своё 800-летие. И на волне послевоенного патриотизма и реабилитации российской истории, над которой вдоволь покуражились в тридцатые, было решено воздать в бронзе дань символическому основателю Москвы. Не следует думать, что только сейчас ставят вопрос о том, что история нашей столицы куда длиннее и что первое упоминание о ней, датированное 1147 годом, лишь отражало реалии уже существовавшего городища.
Но традиция есть традиция. И в 1954 году Юрий Долгорукий, Суздальский, а затем и великий Киевский князь, был вознесён на постамент именно в качестве основателя Москвы. Весьма характерно, что князя хотели лепить, что называется, с натуры. И в Киев на поиски его останков была отправлена целая экспедиция во главе со знаменитым реконструктором Герасимовым, пионером восстановления облика по сохранившимся черепам.
Но в силу, видимо, послевоенной неразберихи останков обнаружить не удалось. И группе скульпторов во главе с Орловым пришлось лепить князя, исходя, надо полагать, из образа, рождённого картинами Васнецова. Недаром для многих бронзовый Юрий напоминает картинного Илью Муромца. Впрочем, не удержать было бы богатырю своей позиции в центре столицы, не случись в октябре 1964 года знаменитый кремлевский подковёрный переворот.
Говорят, неутомимый Никита Сергеевич, уступая просьбам неких старых большевиков-антимонархистов, собирался передвинуть куда-нибудь одинокого всадника, а на его месте восстановить утраченную от времени символическую статую Свободы. Но идея эта умерла вместе с закатом карьеры главного волюнтариста. И всё осталось на своих местах. Но вот что интересно. В конце восьмидесятых останки великого князя, фактически перенёсшего политический центр из Киева в Северо-Восточную Русь, были всё-таки обнаружены. И выяснилось, что был он человеком невысоким, приземистым, с непропорционально длинными руками и гигантскими ступнями. А потому прозвище его — Долгорукий — оказалось совсем даже не иносказательным и к его политике отношения не имевшим. К тому же состояние останков позвонка говорило о серьёзном остеохондрозе, что вообще-то исключало для него конные скачки.
Но в девяностых в судьбу почти былинного основателя вновь вмешалась политика. Для властей незалежной Украины Долгорукий оказался историческим врагом. Во-первых, Киев сжёг и разорил, во-вторых, фактически лишил бывшую столицу её первейшего статуса. После Долгорукого за Киев никто уже толком не боролся. И, наконец. Москву основал, а от неё, известное дело, все украинские проблемы. Тогда же москвичи заговорили о перенесении останков Долгорукого в город, который он почтил визитом с братом Олегом. Подальше от мстительных украинских патриотов. Но дело заглохло.
Зато теперь памятники Долгорукому красуются и в Дмитрове, и в Костроме. Понятно, в стиле московского, а не открытых антропометрических особенностей. Ведь князь Юрий — легенда.