Накануне мировые СМИ раструбили сенсационную новость: генпрокурор Ирана Джафара Монтазери заявил, что в стране расформировали знаменитую полицию нравов («Гяшт-э Эршад»), которая действовала с 2005 года. Решение принято на фоне беспрецедентных массовых протестов, спровоцированных как раз «назидательными патрулями». Однако примирения с демонстрантами не получилось — они сразу объявили о новой забастовке. В ответ власти, похоже, решили забрать слова обратно. Что же на самом деле сказал генпрокурор, почему протестная волна всё не идет на убыль и как полиция нравов вторгается в повседневную жизнь иранцев — в материале NEWS.ru.
Пообещать — не значит выполнить
Напомним, массовые протесты в Иране продолжаются уже третий месяц из-за гибели 22-летней Махсы Амини. Родные девушки настаивают, что она умерла после побоев патруля морального руководства за неправильно завязанный платок. Правительство пытается подавить недовольство силой, но иэтирадат («протесты» по-персидски) не утихают.
На сторону протестующих уже начинают переходить родственники высокопоставленных политиков. Как писал NEWS.ru, в конце ноября их поддержала Фариде Марандхани — племянница самого верховного лидера страны аятоллы Али Хаменеи.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Похоже, в этих непростых условиях рахбар решил опробовать другой, более мягкий подход. Наблюдатели обратили внимание, что иранские государственные СМИ вдруг заметно подобрели к протестующим. На этом фоне новость о роспуске полиции нравов показалась довольно правдоподобной. Сам генпрокурор Монтазери выразился четко и ясно: 3 ноября «полицию нравов расформировали в том же месте, где ее в прошлом создали».
Причем это не первый раз, когда утешительные речи для протестующих звучат из уст генпрокурора. На днях он и вовсе сказал, что правительство совсем скоро может отменить закон, обязывающий всех женщин соблюдать исламский дресс-код, а именно носить хиджаб (платок, закрывающий волосы).
Мы в темпе работаем над проблемой хиджаба и делаем все возможное, чтобы найти продуманное решение и справиться с явлением, которое ранит сердце каждого, — уверял генпрокурор.
Слова о роспуске полиции нравов процитировало близкое к иранским властям агентство ISNA. Однако никто из силовиков не поспешил подтверждать обещания Монтазери. И стоило новости облететь весь мир, как государственное агентство Al-Alam тут же все опровергло.
Ни одно официальное лицо в Исламской Республике Иран не заявляло о роспуске патрулей морального руководства, — сообщили в агентстве.
Причем в шумихе власти обвинили «некоторые иностранные СМИ» — мол, они специально неправильно интерпретировали слова генпрокурора.
Негасимый пожар протестов
Аналитики гадают, зачем же властям было делать такие недвусмысленные заявления, чтобы потом почти сразу их опровергнуть. Одни говорят, что слова генпрокурора и правда вырвали из контекста. Другие уверяют, что рахбар хотел с помощью такого маневра прощупать почву.
Вполне возможно, что иранские власти действительно собирались пойти на некие уступки, упразднив полицию нравов. Но протестующие быстро дали понять, что им этого мало. Услышав обещания о роспуске «Гяшт-э Эршад», они не пошли на попятную, а, наоборот, призвали к новой массовой забастовке.
Вышло так, что иранские власти немного просчитались, а точнее — запоздали с решением. В самом начале протесты действительно касались исключительно полиции нравов и хиджаба. Но за последние три месяца ставки со стороны «революционеров» существенно выросли.
Сейчас иранцы выходят на улицы из-за экономических проблем страны, ее политического курса, коррупции и цензуры. Иранцы требуют смены режима и отставки аятоллы, а лозунги в духе «смерть диктатору» звучат даже из уст юных школьниц.
Вы думаете, роспуска полиции нравов и отмены закона об обязательном ношении хиджаба достаточно? — спрашивает в соцсетях иранская правозащитница Масих Алинежад. — Когда мы, иранские женщины, говорим: «Нет обязательному ношению хиджаба», это подразумевает: «Нет Исламской Республике!»
С Алинежад согласны и другие иранские женщины. Они говорят, что последние 70 дней и так не носят хиджаб — для них этот вопрос уже снят с повестки. Также протестующие заявили, что не готовы поступиться своими требованиями и предать жертв из-за такой незначительной уступки. А этих жертв уже немало. Как утверждают правозащитники, с конца сентября в беспорядках погибли более 400 человек, в том числе 50 детей. А по данным ООН, около 14 тысяч иранцев сидят под арестом.
Расплата за пухлые губки
Но не стоит думать, что судьба полиции нравов не слишком волнует иранцев. Протестующие по-прежнему считают этот институт болезненным образованием на теле иранского общества. Откуда же он взялся и что из себя представляет?
Название «патруль морального руководства» во многом говорит за себя. Подразделение, о котором последние сутки хором говорят мировые СМИ, более 15 лет назад создал иранский ультраконсерватор, теперь уже бывший президент Ирана Махмуд Ахмадинежад.
Задача «полиции хорошего поведения» (у нее есть много неофициальных названий) — следить за тем, чтобы женщины, да и мужчины тоже, соблюдали нравственно-религиозный этикет страны. Больше всего «Гяшт-э Эршад» волнует, чтобы женщины прикрывали волосы платками, не носили обтягивающую одежду и в целом отличались «благочестием».
Обычно один патруль состоит из нескольких человек, причем туда могут входить как женщины, так и мужчины. Они разъезжают в легко узнаваемых белых фургонах с темно-зелеными полосками. В основном патрульные ищут нарушителей нравственности (как правило, женщин) в людных местах, к примеру, на рынках, площадях или в общественном транспорте.
Если женщина попадается первый раз, то ей просто сделают замечание. Но если она хронически ведет себя «неправильно» — к примеру, не тщательно прячет волосы под платок или огрызается на замечания, ее могут оштрафовать и отправить в реабилитационный центр. Там бунтарке прочитают несколько лекций о том, как важно быть правильной и скромной.
На практике часто случается, что в «Гяшт-э Эршад» перегибают с полномочиями и забирают в отдел за любую мелочь. Блюстителю нравственности может показаться, что у проходящей мимо девушки слишком пухлые губы или чересчур длинные ресницы. Этого достаточно, чтобы забрать прекрасную персиянку в отдел, — мало ли, вдруг ресницы у нее накладные, а губы ненатуральные.
Когда я училась в старшей школе, меня арестовала полиция нравов из-за прогулки с мальчиком! Перед возбуждением дела в комнату зашла женщина и спросила: «Тебе не стыдно перед отцом? У тебя есть парень?» А потом она отвесила мне такую пощечину, что у меня еще долго болело все лицо, рот и зубы, — рассказывает одна из жертв патрулей.
Интересно, что проблема контроля за одеждой преследует иранских женщин еще с первой половины ХХ века. Правда, до Исламской революции 1979 года иранские законы, наоборот, требовали от персидских красавиц, чтобы они... оголялись!
Дело в том, что почти 90 лет назад правитель Ирана шах Реза Пехлеви хотел построить светское государство и запретил женщинам носить исламскую одежду. Иранские верующие тогда были очень недовольны, а многие женщины из традиционных семей почти не выходили из дома. С одной стороны, они не хотели появляться без хиджаба и совершать грех, а с другой — опасались, что полиция их изобьет. Такой вот противоречивый Иран.
Можно допустить, что потомки древних персов впадают то в одну крайность, то в другую под влиянием их доисламской религии — зороастризма с его повсеместным дуализмом. В таком случае хочется пожелать иранцам хотя бы ненадолго вспомнить о корнях и найти свой аша («баланс», «порядок» на авестийском языке, на котором написана «Авеста» — главный священный тест зороастрийцев). Но пока протесты продолжаются, жителям Исламской Республики явно не до философствований.