На днях более 500 сотрудников фабрик IKEA в Ленинградской и Кировской областях подписали петицию за соблюдение трудовых прав. Они потребовали от работодателей выплатить каждому сотруднику бонусы и не меньше 50 тысяч рублей компенсации за уход компании из России. Также работники добиваются гарантий сохранения рабочих мест в течение года, когда производственные мощности шведского бренда продадут новому собственнику. В случае же увольнения авторы обращения просят выплатить семь зарплат. До этого, 2 декабря, работники закрытого гипермаркета «ИКЕА Дыбенко» в Петербурге устроили часовую предупредительную забастовку с аналогичными требованиями. NEWS.ru поговорил с организатором профсоюза работников лесных отраслей (Рослеспрофсоюза) Александром Илларионовым и узнал, что происходит в IKEA сейчас и как коллективные действия помогают защищать трудовые права.
— Расскажите поподробнее, в связи с чем сотрудники в Петербурге начали предупредительную забастовку в начале декабря, а затем их коллеги из разных субъектов направили петиции работодателю? Какие угрозы сейчас стоят перед коллективами IKEA?
— Забастовка и петиция — это разные события. IKEA представлена двумя подразделениями — магазины и фабрики. Процессы происходят параллельно, но чуть-чуть отличаются.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
По магазинам. С марта по октябрь работников увольняли, оставались несогласные с теми условиями сокращения, которые предлагала компания. Это декретные мамы, которые гораздо больше потеряют, если будут сокращены, профсоюзные лидеры и другие работники, которые считают, что их могут перевести в другие подразделения IKEA. Это около 1% работников. И случилась правовая коллизия: они все были собраны на юрлице «Икеа дом», которое с августа запустило процедуру ликвидации. Менеджеров, например, переоформили в другие юрлица, и у них появляется право ведения коллективных переговоров как один из способов приостановить ликвидацию, добиться сохранения рабочих мест или достойных условий выходных пособий.
В ноябре работники уведомили работодателя, что хотят коллективных переговоров, компания проигнорировала, началась процедура коллективного трудового спора. В рамках коллективного трудового спора согласно Трудовому кодексу предусмотрена однократная предупредительная забастовка. Темой коллективных переговоров является либо сохранение рабочих мест с переводом на другие юрлица, либо достойные условия отступных, потому что сейчас они идут строго по Трудовому кодексу — один оклад, потом, если места не найдут, ещё один оклад и так далее. Это работников не устраивает.
Параллельно с магазинами есть три фабрики — в Ленинградской, Кировской и Новгородской областях. На фабриках компания подлила масла в огонь, обрезав один ежегодный бонус, который по иронии судьбы называется «Спасибо». Он составляет приблизительно 20 тысяч рублей. Это разовая выплата в конце года к пенсионным накоплениям работников. Данный бонус был у всех, но у сотрудников магазинов сейчас другие хлопоты, и в связи с ликвидацией компании это их не так задело, а для работников фабрик стало последней каплей. Кроме этого, в августе объявили, что с сентября готовят предприятия на предпродажу новым владельцам, в октябре прошли некие «смотрины» (показ активов IKEA неназванным претендентам на их приобретение. — NEWS.ru), всё это разогрело работников. Поэтому в петиции, кроме острого пункта в виде сохранения бонуса «Спасибо», мы включили вопросы, касающиеся либо гарантий занятости при передаче активов, либо выплаты достойных «откупных».
— Как работодатель отнёсся к забастовке и петициям?
— Пока ждём ответов. По подписям это будет известно ближе к концу недели. Петиции мы отправили в головной шведский офис, потому что там компания не стесняется и с марта сказала, что все ключевые решения принимаются шведской проектной ликвидационной командой. Все остальные локальные подразделения, директора магазинов и фабрик действуют как передаточные звенья.
С одной стороны, корпорация IKEA — это единый собственник, но с другой у нас законодательство такое, что оно видит не одного собственника, а различные юридические лица. Поэтому нам приходится барахтаться на каждом отдельном юрлице и долго объяснять, что это всё одна компания, что усложняет процесс. Этим IKEA и пользуется — одним лицом она уходит из России, другим, которое, допустим, обслуживает землю под комплексами «Мега», остаётся. Плюс оставляют часть персонала, который, скорее всего, будет заниматься обслуживанием оставшихся обязательств. «Яндексу» же спихнули весь оставшийся товар, но «Яндекс» — это всего лишь площадка, следовательно, IKEA будет через интернет реализовывать оставшиеся запасы. То есть прибыль компания получит.
— Летом от Рослеспрофсоюза была информация, что работодатель составил некие списки сотрудников, которые могут остаться при новом российском владельце. Какой процент сотрудников имеет шансы остаться?
— В отличие от магазинов, где не указывали, сколько человек останется, поэтому и уволили там практически всех, на фабриках сразу объявили, что сохранится 50%. В Тихвине Ленинградской области было примерно 1000 человек, осталось 500. В Кировской области было 800, осталось около 400, приблизительно столько же — в Новгороде. По какому принципу они сортировали людей — неизвестно. Компания только объявляла: кого хотим увольнять с окладами, тем позвоним. Это тоже было одной из причин челленджа «Мы остаёмся». Среди тех, кто не хотел увольняться, мы вели разъяснительную работу: никаких проблем, ребята, это по обоюдному согласию, хотите — оставайтесь. Этот челлендж для поддержки друг друга работники публиковали. Допустим, у кого жена в декрете и дети, тем невыгодно увольняться, они хотят остаться. Женщинам, которые уходят в декрет, тоже невыгодно, потому что им важнее получать выплаты. То есть мы коллективными действиями так или иначе пытались регулировать этот список, и все, кто не хотел уходить, остались.
— Сейчас фабрики что-то производят?
— Нет. Компания сказала: вы неделю работаете, неделю в простое. А пока рабочие здесь, то им до продажи активов поручают всё почистить, смазать, покрасить для презентации. А как осмотры потенциальными покупателями прошли в ноябре, в компании сказали: а теперь у нас ребрендинг, теперь мы удаляем все логотипы и упоминания IKEA с фабрик. Рабочие срывают этикетки и наклейки вплоть до вложенных в комплекты мебели бумажек с корпоративной символикой. Каждый пакетик открой и бумажку выкинь.
— Ранее в IKEA сообщали, что уволили 10 из 12 тысяч сотрудников в РФ. По вашим оценкам увольнения проходили с соблюдением трудового законодательства?
— Львиная доля этих 10 тысяч сотрудников — работники гипермаркетов. Их 17 штук было, там в среднем работали по 700–800 человек. Они все пошли под нож. Компания предлагала увольняться по соглашению сторон. Она давала больше, чем предусмотрено Трудовым кодексом, и формально ничего не нарушала. Другое дело, что отечественные работники привыкли задёшево трудоустраиваться и задёшево уходить. Поэтому, когда работодатели видят, что работники хотят чуть больше, говорят, что и так платят больше, чем по закону. Здесь вопрос не только в том, что именно конкретно у IKEA надо больше просить, а в том, чтобы это было побудительным мотивом и на других предприятиях требовать. Я сам организаторской работе научился, когда устроился сварщиком на Ford, когда видел, как там по месяцу бастовали и получали гораздо больше. У меня, можно сказать, «фордовское» воспитание, для меня то, что предлагает транснациональная корпорация, зная её силу и ресурсы, это копейки. Работники, которые это понимают, если они организованы, могут получить больше.
— Нет ли в связи со сменой работодателя опасности, что новый работодатель будет более жёстко относиться к профсоюзной активности рабочих? Спрашиваю об этом, потому что за последние годы крупные профсоюзы, в частности межрегиональный профсоюз «Рабочая ассоциация» (МПРА), действовали и добивались улучшения прав для персонала на предприятиях в основном с иностранным участием, как в случае с автопромом. Возможно, в других отраслях не такая ситуация, но сама тенденция очень интересна, с учётом того, что в РФ и в странах Запада отношение к профсоюзной борьбе и соблюдению гражданских прав несколько разное.
— Вы абсолютно правы. Я работал и в транснациональных корпорациях, и в отечественных. И разница очевидна, и риски, о которых вы говорите, есть. И это один из побудительных мотивов сейчас действовать, все силы направлять на то, чтобы успеть в последний вагон и закрепить в коллективном договоре выгодные работникам условия. Тогда новый владелец не сможет это вырвать, а работники получат опыт коллективных действий и уже будут адаптированы к новым условиям. Важно получить гарантии занятости с бонусами, а главное, научиться это самим отстаивать. Если это дадут работникам без их участия, то и заберут без их участия, когда будет надо. Поэтому коллективные действия работников — лучшая гарантия защиты их прав. Из опыта профсоюза МПРА на Ford я вынес бесценный лозунг: не надо плакать, организуйтесь.
— Известно ли что-то о новом покупателе или покупателях российских активов IKEA?
— Кто это будет — полная тайна. Всё, что известно, только сроки продажи активов. Где-то в декабре-январе планируют закрыть сделку. И эта неопределённость побуждает работников действовать активнее.
Компания IKEA не ответила на просьбу NEWS.ru прокомментировать ситуацию.