Истории героев СВО
Фото: Никита Цицаги/NEWS.ru
«Ждунов уже меньше»: боец Дикий об СВО, отношении к власти и величии России
Мы продолжаем цикл интервью с участниками специальной военной операции. Ветеран СВО старший лейтенант с позывным Дикий, удостоенный ордена Мужества, рассказал NEWS.ru о боях в Запорожской области и контрнаступлении ВСУ, объяснил, как смотрят на жизнь военные, побывавшие в окопах, и как изменилась российская армия в ходе конфликта на Украине.
Патриоты идут на фронт
— Как вы попали на СВО?
— Это был далекий 2022 год. СВО началась в феврале. Я тогда думал, что российская армия — одна из сильнейших в мире, мобилизации не будет, а контрактники сами все сделают. Но получилось как получилось. Когда объявили частичную мобилизацию (21 сентября 2022 года. — NEWS.ru), я был уверен на сто процентов, что попаду под нее. Во-первых, у меня было звание старшего сержанта, во-вторых, достаточно редкая на то время специальность — оператор-наводчик БМП-3. Это хорошая машина, я был уверен, что пригожусь и попаду в зону СВО, но думал, что не в первой волне. У меня не было боевого опыта.
Повестка пришла домой, когда меня не было. Ее приняла бабушка. Я подумал, что если один раз прислали повестку, то она придет во второй и в третий. Зачем ждать? Недолго думая, сам пошел в военкомат. Так я оказался на СВО.
— Какой была подготовка перед отправкой в зону спецоперации?
— Сначала нас отправили в распределительные центры, потом собирали в полк. Как только он был укомплектован до нужного количества, нас привезли в парк «Патриот», где в течение месяца проходила военная подготовка. Были стрельбы, слаживание подразделений, полевая медицина, тактика — основы общеармейского боя.
— Что вы почувствовали, когда попали в зону боевых действий?
— Для большинства из нас, тех, кто не стал скрываться и пошел в военкомат, это был патриотический подъем, как бы громко это ни звучало. Мы были убеждены, что идем в зону СВО не умирать, а защищать территорию России и русских людей. Еще десять лет назад я думал и говорил, что будет серьезный конфликт, исходя из того, как развивалась ситуация. Рано или поздно все должно было прийти к военному конфликту, так что я был морально готов. Посчитал, что, раз это выпало на мой век, надо справиться.
Кроме того, я посещал русский патриотический отряд и занимался физической подготовкой. Активно участвовал в походах и объездил на велосипеде почти всю Россию. Так что я был готов и физически.
Я шел на СВО с единственной целью — защищать родных и близких, чтобы их потом не коснулись тяготы и лишения военного времени.
О власти и ответственности
— После двух лет службы ваши взгляды на патриотизм изменились?
— Скорее четче определились акценты...
— Как?
— Как я любил Россию, так и люблю, но у меня определилось отношение к руководству страны. Наши проблемы заключаются не в верховной власти и в народе. Руководители делают то, что надо, принимают соответствующие решения, а люди в целом хорошие, тем более наш народ большой и многонациональный. Проблемы заключаются в среднем звене — в тех, кто непосредственно должен доводить приказы до исполнителей, распределять силы и средства. Власть выделяет деньги на что-то, а в среднем звене все это разворовывается. До народа и непосредственных исполнителей доходят копейки.
С идеологической точки зрения мое отношение к властям не изменилось. Но хотелось бы, чтобы Россия действовала жестче. Не в плане всех разбомбить и убить, а проводить жесткую политику в интересах русского государства. Мы хотим быть друзьями всем вокруг, а так не бывает. К сожалению, в нынешней ситуации нам нельзя отвлекаться на всех, нужно в первую очередь защищать свои интересы. Как только мы решим свои задачи, можно дружить со всеми.
Я могу судить об ответственности власти, потому что пришел на СВО как сержант, потом получил первое офицерское звание и дорос до командира роты. Сейчас мне дали старшего лейтенанта. Я вижу, что очень многое зависит от младшего командного звена на местах. В армии это командиры роты и батальона. В гражданских структурах это депутаты и местная власть — мэры, главы районов и областей. Если люди в этом звене прогибаются или безынициативные, им все равно, то это очень плохо. Их надо отстранять. Если начальник хромает, то и все подразделение хромает. В мирной жизни с этим еще можно мириться, а в военное время это недопустимо. Ценой ошибок могут быть жизни, а они бесценны.
Что изменилось в зоне СВО с 2022 года
— На СВО следуют суворовской науке — бить врага с меньшими потерями, чем у него. В идеале можно обойтись без потерь среди своих? Или, как в первую мировую, давят массой?
— Проще привести примеры. Летом 2023 года в Работино, когда украинцы пошли в контрнаступление, была задница. Тогда уже летали первые дроны-камикадзе противника, а у нас их было раз-два и обчелся в некоторых подразделениях. Что такое «Мавик» (Mavic — серия БПЛА китайской фирмы DJI. — NEWS.ru), даже и не знали. Артиллерии и техники у украинцев тоже было больше, чем у нас. В ответ на каждые десять прилетов снарядов ВСУ наши посылали всего один-два в ответ. Тогда разворачивание промышленности на военные нужды только начиналось, и Евгений Пригожин (связанный с ЧВК «Вагнер» бизнесмен. — NEWS.ru) тогда спрашивал, где наши снаряды. Ситуацию исправляли мужеством русского солдата. Контрнаступление врага остановили людьми, грубо говоря.
К началу 2024 года ситуация начала меняться, а сейчас кардинально перевернулась. Через полгода после контрнаступления, когда мы понемногу стали отбивать позиции, я уже слышал, как по противнику прилетают наши ФАБ. Вдруг началось: и ФАБ летают, и «Грады» работают, и ствольная артиллерия стала часто стрелять. Сейчас у нас полное доминирование в этом вопросе.
— Как это сказалось на тактике и стиле боевых действий?
— Раньше все прорывы закрывали людьми и техникой, их бросали на штурмы. Сейчас сначала по врагу плотно работает артиллерия, потом проводятся наблюдение и разведка и опять работает артиллерия, накрывая то, что не разбила с первого раза. Затем на зачистку идут люди. Иногда это нужно, чтобы показать — позиция наша, отметиться там и закрепиться. Контроль за ситуацией ведут артиллерия и дроны. БПЛА теперь много.
Как живут военные на СВО
— Как на СВО обстоят дела с бытовыми условиями?
— Когда мы оказались на СВО в 2022 году, у нас было все, что положено по армейскому снабжению, — макароны, крупы и тушенка. Вначале возникали трудности с водой. Там, где мы шли, она была соленая. Сначала воду везли из Крыма, после чего нашли нормальные местные источники. Доходило до того, что первые месяцы мы заказывали доставку еды из Москвы. У нас имелись деньги, и, раз была такая возможность, почему бы не заказать что-нибудь повкуснее?
Сейчас со снабжением все в порядке. Мы готовим себе сами, есть свежие овощи и фрукты. В нашем пункте дислокации были построены три блиндажа как столовые для приема пищи и блиндаж с кухней. Все разнесено по разным местам, потому что дроны противника летают. Надо прятаться от них каждый раз в другом месте, чтобы нормально поесть.
— Как обстоит дело с волонтерскими посылками и снабжением от «народного ВПК»?
— Вначале волонтеры нас часто выручали, это было полезно. Но сейчас, по крайней мере у нас в подразделении, четко налажено снабжение по линии Минобороны. То, что широко доставляют волонтеры, нам уже не нужно. Например, носков, трусов и маек у нас столько, что с запасом хватит на ближайшие месяцы, склады забиты. Если от волонтеров приходят посылки с носками, я их передаю в соседние подразделения, где может быть нехватка одежды. Со снабжением по линии Минобороны стало гораздо лучше, чем год-два назад.
Что происходит на возвращенных РФ территориях
— Много ли проукраинских «ждунов» осталось на возвращенных РФ территориях?
— Поначалу, в 2022-м, их хватало. Сейчас их число сильно сократилось. Чем ближе к окончанию СВО, тем меньше «ждунов», потому что есть реальный риск ответить за свои слова и действия. Мы сдаем контрразведке тех, кто нам активно мешал и сообщал противнику сведения о нас. Тихих мы не трогаем. У моего подразделения в тылу есть село, где среди 20–30 жителей есть пара-тройка «ждунов». Они нам открыто говорят, что хотели бы оставаться украинцами, но дальше слов ничего не идет. Мы их не трогаем.
— За два года службы когда было труднее и страшнее всего?
— Летом 2023-го, когда мы отбивали контрнаступление. Мы стоим на направлении Работино, и в тот период было трудно. Сейчас это не очень активный участок СВО, можно сказать, спокойный. Мы стараемся наступать.
Как СВО меняет людей
— Говорят, что война психологически «засасывает». Это правда?
— Конечно. Если ты два года подряд занимаешься одним делом, хочешь не хочешь, оно становится частью тебя и твоего мышления. Сейчас я нахожусь на реабилитации после ранения, и первый месяц мне было очень тяжело. Я каждый день связывался со своим подразделением, узнавал, что там и как.
— Накладывает ли это отпечаток на общение с близкими?
— В какой-то степени. За два года жизнь людей в глубине России практически не изменилась. Как они работали, так и работают, может, кто-то женился или появились дети. Но в целом ритм жизни, образ мышления, хобби остались такие же, как и раньше. Я приезжаю и уже не чувствую себя частью той жизни, какая была два года назад. Как будто я здесь лишний. Встречаюсь с друзьями и знакомыми, они рассказывают какие-то истории, я им киваю, мол, да, ребята, круто. Но то, что для них круто, для меня уже не имеет никакого значения, потому что взгляды и ценности изменились. Вы здесь живете и отдыхаете, а мы там воюем. Это два абсолютно разных мира.
— Возникает когнитивный диссонанс, противопоставление военных и гражданских внутри общества?
— Нет, в том-то и дело, что при всем диссонансе противопоставления нет. В этом и заключается величие России, что мы можем себе позволить воевать, в то время как большая часть страны живет обычной жизнью, как будто вокруг ничего не происходит.
Нужна ли новая мобилизация
— Может быть, нужно всех мобилизовать, как в Великую Отечественную войну — все для фронта, все для победы?
— Нет. Добровольцев хватает, военное производство увеличивается, снабжение улучшается. Гнать всех подряд к станку или на СВО смысла нет.
Не секрет, что у нас не все поддерживают СВО. Есть люди, которые высказываются против такого решения проблем. Если их поставить в жесткие условия, мы можем получить бунт или саботаж. Это абсолютно не нужно. Лучше работать умнее — с помощью грамотной пропаганды и преференций. Этим занимается государство.
О работе с людьми
— Вас наградили орденом Мужества — за что, если не секрет?
— За то, что не смогли сбежать. (Усмехается.) Во время отражения контрнаступления ВСУ в 2023 году возникла ситуация, когда я с частью подразделения остался на позициях. Мы их удерживали несколько дней, а соседи отступили. Нам отступать было еще опаснее, чем оставаться, и мы остались. В конце концов нас выручили. Мне вручили орден в совокупности за то, что я несколько дней там делал и руководил людьми.
— После таких передряг людям нужно восстанавливать нервы. Как они это делают в боевых условиях?
— Командир общается, ведет разговоры по душам. Осторожные беседы, чтобы дать человеку выговориться в обязательном порядке и понять его настроения. Некоторым после боя надо побыть одним — у нас для этого сделан отдельный блиндаж. Для сброса напряжения после смены на передовой людям дают два дня на отдых: отбирают оружие и делай что хочешь. Хоть пей, хоть гуляй, хоть на голове стой, только не навреди самому себе и не мешай другим.
Читайте также:
«Наших много»: экс-депутат Рады оценил уровень симпатий к РФ на Украине
Украину поделят, как Германию в 1945-м: согласится ли РФ на миротворцев
ВС РФ громят нацбаты: что осталось от «Азова», «Кракена» и другой «элиты»
«НАТО оккупировала страну»: герой СВО об Украине, наемниках ВСУ и Пугачевой
NEWS.ru открывает цикл интервью, посвященный героям СВО и их подвигам. Наш первый герой — командир танкового взвода с позывным Варвар — до начала специальной военной операции на Украине жил в Москве и работал в АО «Мосметрострой». В апреле 2022-го он отправился в зону СВО добровольцем и начал службу в качестве гранатометчика. Варвар награжден орденом Мужества. В эксклюзивном интервью комвзвода рассказал, почему пошел добровольцем, как участвовал в боях у Часова Яра и какие настроения видел среди пленных ВСУ.
Почему Варвар поехал на СВО добровольцем
— В интернете было опубликовано видео, в котором вы эмоционально говорите о нашей стране, и объясняете, почему вы находитесь в зоне СВО. Как был снят ролик?
— Боевые товарищи засняли. Они задавали вопросы, я отвечал. Наверное, можно было бы посдержаннее себя вести. Но получилось как получилось. Приятно, что откликов много — все поддерживают.
— Некоторые в комментариях сообщают, что подписали контракт с Министерством обороны Российской федерации именно после вашего видео.
— Я рад, что в какой-то мере стал для них мотиватором. В свое время меня мотивировал морпех с красным рюкзаком — Струна (морской пехотинец Владислав Головин. — NEWS.ru). Я смотрел в интернете ролики, как он штурмует Мариуполь. На тот момент я жил в Москве и работал на «Метрострое». Посмотрев очередное видео Струны, в апреле 2022-го я отправился на СВО. Родители пытались отговорить, но я взрослый мужчина и сам принимаю решения.
В свое время наши деды уничтожили фашизм в Европе. В XXI веке недобитки этого движения возродились на территории Украины. Значит, теперь это наша зона ответственности. Мы не забудем поступок прадедов и дедов и не дадим расцветать фашизму в Европе.
Очень люблю песню Владимира Высоцкого «Баллада о борьбе», в ней есть такие слова: «Если мяса с ножа ты не ел ни куска, если руки сложа наблюдал свысока и в борьбу не вступил с подлецом, с палачом, значит, в жизни ты был ни при чем». Смысл этой песни постигаешь только на фронте.
Я начинал добровольцем-гранатометчиком в составе штурмовой группы. По истечении трех месяцев переподписал контракт с Минобороны РФ, был командиром в составе мотострелкового подразделения, затем — боевой машины пехоты. Сейчас я командир танкового взвода.
Почему Часов Яр так важен для РФ
— Сейчас вы участвуете в боях под Часовым Яром. Как там обстановка? Какие настроения у бойцов?
— У наших военных всегда позитивное настроение: только вперед и только победа. Там идут серьезные бои. Часов Яр находится на стратегически важной высоте. Кто будет его контролировать и все другие окрестности, тот будет дорогу на Северск и на Краматорск, и на Покровск. Противник пытается удержать Часов Яр. Но наши рвутся вперед, чтобы сломить оборону, которая и так трещит по швам со всех сторон. Думаю, скоро возьмем под контроль Часов Яр и пойдем дальше.
Под этим населенным пунктом, допустим, много сооружений еще советской постройки, тот же завод огнеупоров, надо разбивать серьезными орудиями некоторые укрепления, в которых находится противник. Быстрое движение может привести к большим потерям. Но возьмем завод, это вопрос времени.
Наемники из каких стран служат в ВСУ
— Вы упомянули о фашизме. Приходилось видеть лично его проявления со стороны ВСУ?
— Я видел разные ситуации. Когда, например, в окрестностях Северодонецка люди из одного дома попытались перейти к нам с белыми флагами, их расстреляли в спину из пулеметов. Видел под Часовым Яром, когда гражданских уничтожили дронами. ВСУ убивали мирное население в Курской области — весь мир, наверное, наблюдал за этим. Только слепой может не увидеть.
— Доводилось ли видеть наемников в зоне СВО?
— Я бы не назвал их наемниками. Да, присутствуют, например колумбийцы или жители бедных стран Южной Америки, они едут туда зарабатывать какие-то деньги. Но основная часть иностранцев в зоне СВО — это как раз мотивированные подразделения НАТО, маскирующиеся под наемников. Это я могу сказать по их наступательной операции под Харьковом.
Встречались поляки и даже французы. Это были действующие военные НАТО, оснащенные всеми техническими средствами. Мы слышали с захваченных раций французскую и английскую речь.
— Общались ли с пленными бойцами ВСУ? Какие у них настроения?
— У тех, которых берешь в плен в бою, упаднические настроения. Других, например, схватили две недели назад сотрудники территориальных центров комплектования и социальной поддержки (ТЦК) Украины и отправили на фронт без подготовки. Встречались и те, которые уже долго служат в рядах ВСУ. Сначала они были высокомотивированными. На данный момент, я считаю, мы проредили этих специалистов. Число различного рода фашистов уменьшилось в рядах ВСУ. Сейчас Киев ставит впереди в основном мобилизованных терробороновцев, особенно когда украинцы отступают. Чтобы они хотя бы как-то нас задержали. Но это бесполезно: мы все равно идем вперед.
«Украина — концлагерь под протекторатом НАТО»
— Изменилось ли обеспечение российских войск после прихода на должность министра обороны России Андрея Белоусова?
— Лично я вижу на примере соединения, в котором служу, что подготовка и подход кардинально поменялись. Приведу простой пример. У нас с 2022 года не было никаких штатных взводов БПЛА, ни в одном батальоне. Сейчас он присутствует в каждом. Практически неважно, какой род деятельности — танкисты, саперы, мотострелки, пехота, но везде есть взвод БПЛА.
По моему мнению, это стратегически важное грамотное и своевременное решение начинает давать плоды и преимущества. Медленно, но механизм раскручивается. И, когда большие решения приняты, их уже не остановить.
— Что скажете о терактах в Донбассе, жертвами которых становятся мирные жители? Как можно объяснить наличие диверсантов на той стороне?
— Их обучают, спонсируют и закидывают в Донбасс. Это реальные террористы. Даже если взять тот же «Крокус», куда они уехали после теракта? Попытались скрыться на украинской территории.
Когда мы дальше отодвинем фронт, это сойдет на нет. Наши специальные службы тоже не сидят без дела, даже затаившихся найдут, всему свое время.
— Как вы считаете, в Харькове, Одессе и Николаеве жители ждут присоединения к России?
— Точно ждут. Они не могут об этом кричать, стоять с флагами или открыто говорить о симпатиях к России. Но, как показал опыт освобожденных городов, та же Авдеевка, мы увидели там, что много людей, которые нас ждут.
Что сейчас считается территорией Украины? Концлагерь под протекторатом НАТО, по факту — западных сил, которые просто оккупировали страну. Условно говоря, обнесли ее колючей проволокой, держат население в заложниках, в большинстве случаев заставляют воевать против нас. А мы по факту освобождаем.
«Обидно, что Пугачева не поддержала нашу страну»
— Ряд деятелей культуры после начала СВО покинули нашу страну, некоторые получили статус иноагентов. Были ли вы поклонником творчества кого-то из таких артистов?
— Любил выступления Максима Галкина (внесен Минюстом РФ в список иноагентов) смотреть. И мы, мое поколение, росли под песни Аллы Борисовны Пугачевой, наши родители тоже. Мне обидно, честно говоря, что она не поддержала нашу страну.
— Высказывались предложения продать ее замок и приобрести дроны для фронта.
— Я не знаю, найдется ли покупатель. Я скажу так Алле Борисовне: мы все равно победим, с вами или без вас, с продажей ваших замков или без.
Хотя если это пойдет в дело, то я бы даже записал видео с фронта, в котором сказал бы: «Алла Борисовна, огромная благодарность, я даже не знал, что вы такая патриотка». Мы бы с ребятами сказали все вместе: «Алла Борисовна, замок точно пошел в дело во имя победы...».
— У Андрея Макаревича (внесен Минюстом РФ в список иноагентов) 70 объектов недвижимости обнаружили.
— Неожиданно, да? А он просто пел песни и готовил в передаче «Смак». Если нам еще больше технических средств поставят и я буду знать, что это от Макаревича, то и ему привет передадим: «Благодарим вас за то, что у вас было 70 объектов». Для нас все просто, без двойных смыслов.
— За что вы получили орден Мужества?
— За любовь к Родине, так и напишите. Никаким героем себя не считаю — я простой солдат.
Читайте также:
ВС РФ зашли в Сумскую область 10 декабря? Что известно, прорыв, цели атаки
«Умирать и убивать не хочет»: Запашный о Галкине, пьяном Ельцине, конце СВО
В России придумали, как поступить с 70 объектами недвижимости Макаревича
«Не разделяю ее позицию»: Калашникова об уехавшей Пугачевой
«Постоянные обстрелы»: Пушилин раскрыл цель атак ВСУ на Горловку
