Истории героев СВО

Одним из тех, кто принял участие в СВО, стал Игорь Молотов — писатель, публицист, редактор медиахолдинга RT. Он заключил контракт со спецназом «Ахмат» и написал книгу о его командире, генерал-лейтенанте Апти Алаудинове. Как стать добровольцем, в чем главная разница между российской армией и ВСУ, о наследии СССР и о том, кто пытается разрушить единство народов России, — в интервью NEWS.ru.

«Военный опыт необязателен, но приветствуется»

— Игорь, ты заключил контракт с «Ахматом». При этом ты — не военный человек, а журналист и писатель. Почему решил принять участие в СВО в качестве не волонтера или военного корреспондента, а бойца?

— Все просто. С 2014 года я последовательно поддерживал ДНР и ЛНР. Говорил вместе с философом Александром Дугиным: «Владимир Путин, введите войска, чтобы защитить людей!» Президент пошел на этот шаг. Началась СВО, которую я горячо приветствовал. В какой-то момент мне показалось, что позиция человека, который сознательно и последовательно призывает к военным действиям, но отказывается в них участвовать, не является честной. Я попытался соответствовать своим словам. У каждого свой камертон, совесть и так далее.

— Почему ты выбрал «Ахмат»?

— Я смотрел за работой «Ахмата» как наблюдатель. Мне очень сильно не нравилось, что на него порой лили грязь. Я прекрасно видел, что заказчики этих потоков грязи — вне страны, люди на Украине и главным образом на Западе. Их цель — разрушить единство народов России, стравить между собой.

Спецназ «Ахмат» работает для объединения людей в нашей стране. Изначально это было чеченское подразделение, но сегодня оно по-настоящему интернациональное. В нем сражаются русские, чеченцы, украинцы, татары и представители всего бывшего СССР. В «Ахмат» едут необычные и при этом самые разные люди: казаки с Дона, коммунисты, а также национал-патриоты. Они отличаются друг от друга во всем, кроме желания защищать Родину. Это мне симпатично и интересно.

Я был знаком с командиром подразделения генералом Апти Алаудиновым, правда, только заочно, еще до начала спецоперации, когда он служил начальником полиции в Чеченской Республике. Всегда ему симпатизировал.

После того как контракт был заключен, мой давний товарищ еще с 1990-х, замечательный русский писатель Захар Прилепин, поздравил меня и сказал: «Брат, ты обязан не только выжить, но и написать книгу про своего командира. Мы живем в героическое время, нужны люди, которые бы его запечатлели».

Игорь Молотов, Москва, декабрь 2025 года Фото: Денис Бочаров/NEWS.ru

— Как люди попадают в «Ахмат», какие к ним предъявляют требования?

— Все поступают в подразделение через Чеченскую Республику. Там идет подготовка в университете спецназа имени Владимира Путина в Гудермесе. Дорогу и все прочее оплачивают — обмундирование, амуницию, а также снаряжение.

Контракт срочный, от шести месяцев, который потом можно продлевать. Его можно заключить на год. В Гудермесе объясняют самые базовые вещи, которые необходимы для любого военнослужащего. В течение нескольких недель проходят крайне упорные, изнуряющие тренировки на полигонах и стрельбищах. Их проводят самые опытные инструкторы, прошедшие СВО.

Военный опыт необязателен, но приветствуется. У нас есть люди, на счету которых командировки в Сирии и Африке. Много тех, кто раньше был в «Ахмате» и решил перезаключить контракт. Если ты патриот и у тебя есть убеждения защищать Родину, то можешь пройти, даже если здоровье неидеально. Кроме ВИЧ и гепатита — с этим строго. Остальное в большинстве случаев решаемо. Было бы, как говорится, желание идти на СВО.

Затем бойцов отправляют в ЛНР, после чего начинается работа по всей линии фронта. «Ахмат» функционирует как своего рода фронтовая скорая помощь. Нас перебрасывают туда, где особенно тяжело. Это Харьковская область, ранее — Часов Яр и Курская область, где «Ахмат» участвовал в знаменитой операции «Труба» (военная операция, проходившая 8 марта 2025 года, в ходе которой российские военные вышли в тыл ВСУ по газовой трубе магистрального газопровода Уренгой — Помары — Ужгород. — NEWS.ru).

Курская область, один из освобожденных «Ахматом» населенных пунктов, март 2025 года Фото: Из архива Игоря Молотова

«Христианство, ислам, советский период — все это неразрывно»

— Ты решил заключить контракт, когда началась провокация ВСУ в Курской области?

— Все верно. В числе первых, кто там появился, был «Ахмат» во главе с бессменным командиром Алаудиновым. Вместе с другими подразделениями Минобороны РФ они сначала блокировали продвижение ВСУ, потом выкинули их. Киев планировал взять Курскую атомную электростанцию, пройти туда броском. Курск его интересовал во вторую очередь. Если бы противник захватил АЭС, то это могло бы обернуться настоящим кошмаром. Во-первых, неясно, как его оттуда выбивать. Во-вторых, он мог бы взорвать станцию. Натуральный атомный терроризм.

— Что тебе больше всего запомнилось в «Ахмате»?

— Я впервые увидел православного священника в боевом подразделении в «Ахмате». Мы тогда приехали в расположение с молодым чеченцем Исламом, и я заметил священника. Ислам увидел мое удивление, это же чеченский «Ахмат», и сказал: «Апти Алаудинов специально зовет священников, чтобы каждый мог исповедовать свою религию — и мусульмане, и христиане».

Еще один важный момент — в «Ахмате» перед отправкой в зону СВО одновременно используют и знамя Чеченской Республики, и России, и СССР. Сейчас много говорят об опыте непрерывной российской истории. В подразделении это наглядно видно. Здесь и наше христианство, и наш ислам, и наш советский период — все это неразрывно, все это мы.

Когда идут боевые действия, кругом запредельная перманентная жестокость, а с нашими ребятами в плену творят совершенно омерзительные вещи, ты ожидаешь, что к пленным ВСУ будет такое же отношение. Этого совершенно нет. Оно очень гуманное. Кормят, поят, никто не бьют, не издеваются. Это загнанные украинские мужики, которых насильно вытащили на фронт. Их жалко. В этом разительное отличие наших военных и ВСУ. Мы идем сами, а их тащат за все части тела и волосы. К западным намемникам другое отношение. Не издеваются, но сразу стреляют. В плен их не берут.

То же самое касается идейных нацистов — их пускают в расход. Дело в том, что это трусы. После Мариуполя, где их сломали, нацисты больше не воюют. Они выполняют карательные функции, пытают и стреляют в своих, стоят как заградотряды и гонят несчастных деревенских украинских мужиков на передовую, на убой.

Наши люди, находящиеся на «ленточке», более человечны, чем некоторые из тех, кто в тылу — в Москве и на диване. Здесь не требуют сразу убить всех украинцев. А в Москве я такое, увы, иногда слышал от диванных патриотов. На фронте этого нет.

Курская область, поселок Казачья Локня, разрушенная ВСУ церковь, март 2025 года Фото: Из архива Игоря Молотова

— В «Ахмате» есть украинцы?

— Конечно. Командир одного из отрядов «Ахмата» — на сто процентов украинец, у него позывной — Хохол. Одни украинцы поражены, как проказой, черной пропагандой, другие смертельно запуганы. Но это наши братья, как и чеченцы. Нас стравили те же самые люди на Западе, которые в 1990-е разжигали конфликт в Чечне. Это американские и европейские элиты, разведсообщества, а также корпорации. Им был не нужен единый СССР и единая Россия. Они нас пилят по национальному признаку. Чтобы этому противостоять, нам нужно не отталкивать, а тянуться друг к другу.

«Алаудинов более 30 лет воюет за Россию»

— Ты много раз видел генерала Алаудинова в боевой обстановке, на линии фронта. Какие были главные впечатления?

— Апти Аронович является не только командиром «Ахмата», но и заместителем начальника Главного военно-политического управления Минобороны. Он отвечает в числе прочего за воспитательную работу в войсках и мотивацию наших бойцов. При этом генерал не сидит в Москве — он постоянно находится на позициях. Алаудинов знает нужды солдат и реальную обстановку на месте.

Я изучал биографию генерала и его семьи. Они всегда сражались на стороне СССР и России. Его отец был настоящим убежденным коммунистом, служил в ГДР, как и мой дедушка. Когда в Чечне к власти пришел Джохар Дудаев, вся семья Алаудиновых сражалась против боевиков. Тогда погибли его отец, старший брат — всего более 20 родственников. Апти Аронович сражается за Россию с 1994 года. Более 30 лет воюет за РФ! Если кому и говорить о патриотизме, то именно такому человеку.

Игорь Молотов, Москва, декабрь 2025 года Фото: Денис Бочаров/NEWS.ru

Еще хочу рассказать об отсутствии дистанции с Алаудиновым. Если нужно решить вопрос, если есть предложение, как улучшить боевую работу, то генерал всегда выслушает, вникнет и поможет. Он это сделает без панибратства.

— Как называется твоя книга, ее уже можно купить?

— Книга уже вышла. Она называется «Ахмат сила. Священная война Апти Алаудинова». Это не академический формат и не сводки. Это формат дорожного кино, зарисовки с места. В самом начале книги мы садимся с генералом в автомобиль, там же заканчивается повествование. Мне бы хотелось, чтобы читатель «проехал» с нами, взял книгу в девять вечера и в двенадцать ее уже отложил. «Проехался» с нами по фронтам и смыслам священной военной операции.

Читайте также:

«Настроение Зеленского зависит от дозы»: Алаудинов о ВСУ, Судже и «Потоке»

«Генофонд умирает в котлах»: командир Аид о женщинах ВСУ и Красноармейске

«Кто-то сверху помогает»: ветеран СВО о вере, страхе и чудесах на поле боя

Специальная военная операция ВС РФ на Украине продолжается, но многие ее герои вернулись в гражданскую жизнь. Один из них — офицер, кавалер ордена Мужества Иван Кажурин с позывным Лимут. Он с детства мечтал стать десантником, построил карьеру в войсках и отправился на СВО в качестве добровольца. Как стать настоящим военным профессионалом, какова цена решения командира на поле боя, почему в окопах не бывает атеистов, Лимут рассказал в интервью NEWS.ru.

«Учиться было трудно, но интересно»

— Иван, когда вы решили стать военным?

— Я учился в обычной школе. Однажды нас всем классом повели на просмотр патриотического фильма «Марш-бросок» о десантниках. Он настолько меня впечатлил, что я захотел служить и носить голубой берет. Фильм до сих пор берет за душу, даже по прошествии многих лет. Это говорит о важности искусства и патриотического воспитания.

— Как вы стали служить?

— После похода в кино я начал готовиться к службе. У меня был знакомый офицер, который наставлял на этом пути. Отец, также военный, натаскивал меня по физической подготовке. Я занимался боксом и старался быть во всем первым на физкультуре.

После школы поступил в Рязанское училище ВДВ. Думал, что со своей «физухой» буду в первых рядах, а там все оказались такими же. Я хотел по-настоящему овладеть этой профессией. Учиться было трудно, но интересно.

Ветеран боевых действий, участник спецоперации в Сирии и СВО, кавалер ордена Мужества Иван Кажурин Фото: Наталья Шатохина/NEWS.ru

При выпуске командир роты спросил меня: «Хочешь служить в метре от Москвы?» Я согласился. Он взял метровую линейку и приложил ее к настенной карте — так я отправился на Дальний Восток, в 155-ю бригаду морской пехоты по профилю парашютно-десантной подготовки.

Морпехи оказались мощными ребятами — прыгали с парашютами, высаживались с кораблей и ездили на танках. Универсальные солдаты. Там тоже было интересно — подобрались очень сильные командиры, я многому научился. Впитывал все, что было полезно. Моя кузница — это Рязанское училище и морская пехота.

«Я был весь такой перспективный»

— Как вы попали на СВО?

— Я перешел из морской пехоты в спецназ ГРУ, участвовал в сирийской кампании и был ранен. Затем мне предложили перейти в другую силовую структуру, но для этого нужно было сначала уволиться из рядов Вооруженных сил. К тому времени я был 26-летним капитаном с орденом Мужества и опытом в спецназе — весь такой перспективный. Переход затянулся по бюрократическим причинам. Затем наступил 2022 год, и началась СВО. Я присматривался к ситуации, ждал перевода, но уже осенью пошел в добровольческое подразделение. Так и попал на фронт.

Российские военные в Сирии Фото: Андрей Грязнов/ТАСС

— Опыт в Сирии сильно отличался от СВО?

— Да. В Сирии мы только начинали следить за действиями дронов на передовой, тогда как на СВО они стали одним из главных ударных средств. Масштабы операции несопоставимы ни с Сирией, ни с чеченскими кампаниями. СВО можно сравнить с Великой Отечественной войной.

— Сталкивались ли вы с иностранными наемниками в рядах ВСУ?

— Да, чаще всего с поляками. Одной из моих первых задач на СВО было выбить польских наемников из укрепрайона. Они вырыли траншею метров на 30 с отдельными ячейками, где укрывались. Сначала мы плотно отработали по ним минометами. Обычно после такого все, кто остался в живых, убегают. Но поляки не ушли — сидели в траншее до упора и отстреливались. Я удивился тому, как после такой плотности обстрела они не только живы, но и остаются на позициях, а также дерутся. Мы выбивали их несколько дней. Потом оказалось, что наемники были под веществами. Не знаю, под какими именно, но упаковки там нашли.

— Как к ветеранам СВО относятся люди на гражданке?

— Люди из глубинки очень хорошо относятся к ветеранам спецоперации. У многих есть знакомые или родственники, которые в ней участвовали. В столице народ живет своей жизнью и мало задумывается о происходящем.

У нас мало книг и фильмов об СВО. Людям нужно объяснять, что ветеран достоин уважения, ведь он поставил жизнь на кон ради независимости и благополучия всей страны. Особенно это касается добровольцев: их не призывали, они сами приняли решение [пойти на СВО].

Иван Кажурин, второй справа Фото: Личный архив Ивана Кажурина

«Цена решения командира — чья-то жизнь»

— Какова цена командирского решения в зоне СВО?

— Как правило, жизнь — своя или чья-то. Командир должен беречь людей, но также обязан обеспечить выполнение задачи.

Однажды мы штурмовали пятиэтажку из трех подъездов. Зашли в первый — чисто, во второй — тоже. На подходе к третьему из подвального окна по нам открыл огонь вражеский пулемет. Парня хорошего убил — он у нас работал снабженцем, доставлял боеприпасы на передовую, после чего решил сходить на штурм. Пулеметчик попал ему прямо в голову.

Наши бойцы сразу залегли. Стали думать, как зачищать этот подъезд. К нему просто так не подойдешь — место открытое, все простреливается. Тогда я приказал бойцам вернуться в первый подъезд, подняться на пятый этаж и накладным зарядом пробить ход через стену крайней квартиры в соседнюю парадную. Потом — точно так же в третью, а на первом этаже закрепить противотанковую мину ТМ-62 с замедлителем и быстро уйти. ТМ — мощная штука. Она не то что подвал разнесет, а может сложить весь подъезд.

Ветеран боевых действий, участник спецоперации в Сирии и СВО, кавалер ордена Мужества Иван Кажурин Фото: Наталья Шатохина/NEWS.ru

Ребята мне доложили, что зачистили подъезд и готовы ставить мину. При этом они заявили, что могут аккуратно зайти в подвал. У меня что-то екнуло — я им разрешил. Через пару минут они мне сообщили, что подвал пуст, а противник ушел. Зато есть 27 гражданских, которые там прятались. Если бы мы взорвали мину, их бы там всех похоронило. Но мы рискнули и спасли людей.

— Добровольцы — высокомотивированные люди. Бывало, что они поддавались страху?

— Всякое бывает, особенно если кто-то смалодушничает. Испугаться может каждый, страх — это нормальное чувство. Но в боевой обстановке его надо преодолевать, иначе он может натворить много плохих дел.

Однажды наша передовая позиция попала под плотный минометный обстрел. Там было четверо бойцов. Оттуда на соседнюю позицию прибежал один из них и сказал, что все остальные убиты. Я его спросил: «Ты в этом уверен, пульс у всех пощупал? Вдруг кто ранен и людей еще можно спасти?» Он ответил, что все погибли, кроме него. Мы подождали, пока обстрел не закончился, потому что выдвигаться раньше было опасно. Потом я послал туда группу — вытащить наших, даже если они убиты. Оказалось, что трое не погибли, а получили ранения — лежали, друг друга перевязывали. Одного бойца не успели спасти — истек кровью. Другому пришлось ампутировать ногу.

Если бы человек не поддался страху, остался на позиции и оказал первую помощь товарищам, то мы могли бы всех спасти и вылечить. Этого смалодушничавшего убрали с передовой — как идти с ним в бой, если в нем нет уверенности? Его поставили на доставку боеприпасов. Впоследствии боец погиб при загадочных обстоятельствах — мы пришли к выводу, что его застрелил снайпер.

— Говорят, что в окопах не бывает атеистов. Согласны ли вы с этим утверждением?

— Конечно. В бою, когда рискуешь жизнью, будешь рад любой помощи — хоть божественной, хоть мистической. Если искренне о ней просишь, то кто-то сверху тебе помогает. Я сталкивался с этим много раз: каждый раз помощь приходила.

Военнослужащие ВС РФ в зоне СВО Фото: Сергей Бобылев/РИА Новости

Однажды мы штурмовали заводской район — там много корпусов, и было непонятно, где находится противник. Вокруг забор и открытая местность — все простреливается, просто так не подойдешь. Надо брать такие объекты после плотной артподготовки, чтобы артиллерия разнесла все укрытия, огневые точки и наделала проходов. На это нужно было потратить дня три. Но наша артиллерия отработала только сутки, и пришел приказ идти на штурм. Я попытался возразить: мол, надо дать время на обстрел, противник не подавлен, у нас будут потери. Но обстоятельства так сложились, что приказ остался прежним — идти на штурм.

Ночью я попросил помощи у Бога: подскажи решение, как штурмовать и сберечь людей. Чудо это или нет, но нужный ответ пришел вовремя. Ночью выпал снег, а утром я увидел с помощью дрона цепочки следов — в какие здания заходил противник и где его не было. Мы смогли составить план, штурмовые группы по-тихому пробрались в свободные здания, закрепились и оттуда пошли в атаку. Постепенно выбили противника и взяли завод. Таких случаев было много.

Читайте также:

Дедовщина, садизм и рабство: во что превратились ВСУ при Зеленском

«Охота» на охотников: как русские «Герани» уничтожают авиацию ВСУ

«Порты и суда в труху». Как отрезать Украину от моря: пошаговая инструкция

NEWS.ru продолжает рассказывать истории бойцов специальной военной операции, проявивших героизм в боях. Командир отряда спецназа «Ахмат» с позывным Аид считает, что Украина не хочет признавать потерю Красноармейска (Покровск) в Донбассе, поскольку западные кураторы могут начать задавать Киеву неудобные вопросы. Какую роль сыграли начальник украинской разведки Кирилл Буданов и главком Вооруженных сил Украины Александр Сырский в образовании котлов, откуда в зоне СВО взялись немецкие диверсанты и какое будущее ждет президента Украины Владимира Зеленского — в интервью Аида NEWS.ru.

«Будут лежать в черноземе»

— Аид, расскажите, какая сейчас обстановка в зоне СВО?

— По всем направлениям обстановка стабильно напряженная. Наш отряд сражается в агломерации Кондратовка — Алексеевка — Андреевка в Сумской области. Последний населенный пункт сейчас разделяет нас и силы противника. ВСУ пытаются туда закатываться, мы их уничтожаем. Как только узнаем об их заходах, начинаем контрдействие.

Украинские войска планировали вернуть утраченные участки Сумской области до конца августа. Но уже декабрь — никакие территории они не вернули, а только продолжают терять.

— Не так давно вы сообщили, что на границе Курской области были выявлены немецкие диверсанты. Их нашли?

— Мы действительно слышали в радиоперехватах немецкую речь. Выяснили, что на границу Курской и Сумской областей зашли подразделения иностранного легиона. По нашей информации, это был немецкий армейский спецназ, направленный для обкатки. После нескольких боев немецкой речи в радиоэфирах пока не слышно. Предполагаю, что они остались навечно лежать здесь.

Иностранцами нас не удивишь. В 2022 году мы сражались с польскими подразделениями и уничтожили их. У всех [наемников] были при себе жетоны регулярной польской армии. В Серебрянском лесничестве (территория сплошных лесов в западной части Луганской Народной Республики. — NEWS.ru) нам встречались бразильцы, латиноамериканцы, немцы. Я даже выкладывал в Telegram-канале видео с трофейной камеры убитого наемника, где бразильцы держат оборону, а по рации кричат немцы.

Военнослужащий ВСУ Фото: Социальные сети

Последних на родине многие годы активно агитировали записываться в иностранный легион. Я своими глазами видел плакаты в немецких городах с призывами «взять реванш за 1943-й». Это закончится тем, что они повторят судьбу своих дедов и прадедов — будут так же лежать в черноземе.

— Почему наемники приезжают сюда?

— У всех разная мотивация. Латиноамериканцы едут зарабатывать деньги. Поляки нас всегда не любили, в годы Великой Отечественной войны сражались с советскими подразделениями. У них осталась мотивация в виде ненависти и русофобии.

Для чего едут немцы — бог знает. Если бы мы взяли живым хотя бы одного, я бы спросил. Но у нас не берут наемников живыми. Они ведь не подпадают под действие Женевской конвенции, и щадить их не нужно.

«Украинский солдат пытается сразу убежать»

— Какие есть шансы, что представители стран НАТО покинут Украину в ближайшее время?

— Никаких. Думаю, что стратегия стран НАТО — вымотать Россию боевыми действиями. Но они совершили большую ошибку. Наша армия за четыре года стала опытной, в отличие от тех же натовцев.

Для примера: наш БПЛА со сбросом подлетает к противнику. Украинский солдат пытается сразу убежать, спрятаться. Наемники не убегают — они стоят и с интересом наблюдают. Только после сброса гранаты начинается паника в радиоэфире на иностранном языке. Они не знают, что такое дроны и чем они опасны. В тех же Штатах только недавно начали готовить инструкторов БПЛА. То есть мы уже и опытнее, и сильнее их.

Военнослужащий ВСУ Фото: Социальные сети

— Многих потрясла история, как дроном ВСУ убили под Купянском крестившуюся на дороге бабушку. Чем объясняется такая жестокость?

— Вероятно, это дело рук женского подразделения БПЛА. Они безумно жестокие и максимально кровожадные. Наводят дроны на автобусные остановки с людьми в приграничье и сбрасывают боеприпасы. Просто из ненависти — они так воспитаны.

БПЛА — это единственное, в чем ВСУ в каком-то смысле преуспевают. В эфире украинского ТВ в углу экрана размещен QR-код. Перейдя по нему, зрители могут перевести деньги на дроны ВСУ. В украинских школах и техникумах собирают беспилотники. Они возвели понятие БПЛА буквально в культ.

Мое подразделение на Сумском направлении начало первым делом охотиться на БПЛА-расчеты врага. Наводим фугасные авиационные бомбы (ФАБ) и уничтожаем. Так потихоньку выигрываем у противника небо. Побеждаешь в небе — значит побеждаешь на участке.

У ВСУ сейчас хватает возможностей отправлять дроны самолетного типа на большие дистанции. Точнее, это легкомоторные самолеты, переделанные под беспилотники. Именно такие достигают удаленных от Украины российских областей. Западная разведка помогает им ориентироваться на наших территориях.

— А кто может минировать денежные купюры, игрушки и другие предметы?

— Думаю, это делают местные предатели. Получают задачи [от ВСУ] и ведут свою диверсионную деятельность. Вспомнилась история: в ЛНР в конце 2022 года наш тыловой район обстреливали из миномета, а до фронта было почти 40 км. Мы провели разведку. Оказалось, что муж с женой брали ребенка, проезжали наши блокпосты, доставали миномет и атаковали российские подразделения. Мужчину осудили на 25 лет.

Мотивация у таких людей разная. Кто-то ищет легкий заработок, кто-то пытается помочь враждебному для нас государству. Вне зависимости от мотивов эти люди — предатели.

Аид Фото: Виктория Катаева/NEWS.ru

«Генофонд умирает в котлах»

— Недавно стало известно, что под Красноармейском и Купянском ВС РФ образовали котлы, в которых оказались подразделения ВСУ. Почему ВСУ раз за разом попадают в эти ловушки?

— [Экс-главком ВСУ Валерий] Залужный, Сырский, Буданов — «специалисты по котлам» еще с 2014 года: Дебальцево и Иловайск тому подтверждение. Украинскому командованию глубоко безразлично, сколько их солдат погибло и еще погибнет. Они лишь в очередной раз заявят, что «ситуация находится под контролем». Официально ни они, ни Зеленский не признают потерю Красноармейска. Отрапортуют, что отошли на более выгодные рубежи и продолжают оборону.

Зеленский до сих пор заявляет о возможном нахождении ВСУ в Курской области. А в реальности она давно освобождена — мы уже продвигаемся под Сумами.

— Какие настроения демонстрируют бойцы ВСУ, попадая в плен?

— Радуются, что остались в живых. Рассказывают одно и то же: бусифицировали, командование кинуло, заградотряды расстреливают — кому-то чудом удается выбраться живым.

Но на что они рассчитывали, когда комика и шоумена Зеленского ставили главой государства? Я уверен, что в финале его президентства от Украины останутся руины — убитая экономика и распроданное имущество. Его команда — не просто ОПГ, а организаторы геноцида. Но Зеленскому без разницы — он уедет в Израиль и будет там безбедно жить.

Украинцы ничего не могут сделать с этой ситуацией, потому что весь мужской генофонд умирает в котлах. Остальные по домам прячутся. Если выйдут, то их в те же котлы отправят. А много режимов могут сменить женщины? Не думаю.

Читайте также:

«Ты что сделал для родины?» Жизнь и подвиг погибшего героя СВО

«Пусть и дальше живут там»: Рой о Пугачевой, Хазанове, Макаревиче и СВО

«Судьба незавидна»: Гагин о ликвидации Зеленского, котлах ВСУ и Покровске

Наступление ВС РФ на Харьков 2 декабря: 8 тысяч трупов, что после Волчанска