Одним из тех, кто близко знал Бродского, был известный переводчик Виктор Голышев, лауреат малого «Букера». Они стали друзьями перед арестом поэта, когда на того охотилась милиция в Ленинграде, а невеста готовилась изменить ему с другом. News.ru расспросил Голышева о том, как Бродский скрывался в подмосковной Тарусе.
— Когда я познакомился с Бродским, за ним уже гонялись в Ленинграде, и он две недели прятался в Тарусе, у второго мужа моей матери, писателя и переводчика Николая Оттена. Бродский дружил с Ардовыми, у них часто останавливалась благоволившая к нему Ахматова.
Отрекомендовала Бродского, скорее всего, писательница и правозащитница Фрида Вигдорова, она всегда во всё встревала.
Его приняли, Николай Оттен отвёл ему свою комнату.
Иосиф Бродский при объявлении его лауреатом Нобелевской премии по литературе за 1987 год
— Какое впечатление произвёл на вас Бродский?
— Самое хорошее! Многим он казался слишком шумным и самоуверенным, но мы сразу понравились друг другу. При этом, что касается стихов, не могу сказать, что они полюбились мне сразу. Бродский читал «Большую элегию Джона Донна», и я сказал, что мне не очень нравится. На это моё замечание он совершенно не обиделся.
— В Тарусе ему удалось избавиться от внимания правоохранительных органов?
— Дело в том, что пока Бродский жил в Тарусе, в Ленинграде одновременно разворачивался роман между его возлюбленной Марианной Басмановой и его приятелем, поэтом Бобышевым. А он об этом узнал — видимо, ему позвонили по междугороднему. И сразу же сорвался, уехал в Питер. Именно там его и схватили. А если бы он затаился в Тарусе, его бы не тронули.
— И никто его не остановил?
— Николай Оттен, человек умный, советовал ему не дёргаться. Но Бродского было не остановить.
А может, его всё равно бы арестовали — ведь в Ленинграде на него главным образом охотилась не милиция, а некий Лернер, псевдообщественник, спекулянт и проходимец, рассчитывавший сделать на суде над Бродским карьеру. Он и начал эту кампанию, благодаря ему в газете появилась изобличавшая Бродского статья. При этом после истории с Бродским он и сам сел, за спекуляцию автомобилями.
