Кирилл Комов из Подмосковья оказался на спецоперации в довольно юном возрасте, почти сразу после армии. Попав под обстрел, он был серьезно ранен. Осколок снаряда задел спинной мозг. Комов мог навсегда остаться прикованным к инвалидной коляске, но судьба распорядилась иначе. О том, как оказался на СВО, о реабилитации и жизни на гражданке, 24-летний ветеран рассказал в интервью NEWS.ru.
«Подписал контракт с Минобороны на три года»
— Вы оказались на СВО в довольно юном возрасте. Сначала срочная служба, потом два года по контракту, и вот — вы под Черниговом. Что сподвигло вас на это решение? Может быть, у вас династия военных?
— В моем роду вообще нет профессиональных военных, разве что прадед. Я пошел служить в силу юного возраста. Воспринимаешь это как обычные учения, а оказываешься на настоящей войне.
— Что вас сподвигло заключить контракт с Минобороны после срочной службы в армии?
— Я не знал в тот момент, куда хочу поступать [после школы], какую гражданскую профессию получить, поэтому принял такое решение. К тому же хотелось заработать денег. В итоге я подписал контракт на три года, но отслужить успел только два.
Тренировка граждан, призванных в Вооруженные силы РФ
«Было чувство холода, хотелось вернуться домой»
— Не страшно было оказаться на спецоперации? Какие чувства испытывали по этому поводу?
— Сначала было непонимание. Но когда случился первый обстрел, пришло осознание, где я, что я.
— Когда вам только сказали, что вы едете на спецоперацию, какие были первые мысли? Что ожидали увидеть на СВО?
— Был небольшой страх из-за непонимания, куда едешь, в какую-то неизвестность. Это не так, как раньше, когда собирались на каком-то полигоне. Изначально думали, что все нормально пройдет, и поедем домой. Полторы недели, что я там провел, пребывал в каком-то непонимании. Впервые мы услышали стрельбу за день до моего ранения. Это были гаубицы, пушки, из автоматов особо не стреляли. На следующий день война для меня закончилась…
— Расскажите немного о жизни в полевых условиях. Многие ветераны вспоминают чувство братства с сослуживцами. У вас такое было?
— У нас это было еще в мирное время. Я общался с товарищами не только по рабочим вопросам, но и как с друзьями. Я бы охарактеризовал наш коллектив как семейный: каждый мог помочь другому и поддержать. Что касается жизни на фронте, то приходилось ночевать и в окопах, и в машинах, в какой-то военной технике. Было чувство холода, хотелось поскорее вернуться домой.
— Чем занимались на фронте? Какая у вас специальность?
— Я разведчик, но фактически был связистом.
«Думал, ноги оторвало»
— Как отреагировали близкие, узнав, что вы отправились на фронт?
— Боялись за меня, я им объяснял, что все нормально. Когда президент объявил о начале спецоперации, мы просто все сели и поехали.
— Расскажите, как получили ранение?
— Нас распределили рыть окопы. Мы с пареньком копали, в какой-то момент я стоял, осматривался, и тут — бах, земля подлетела. То ли мина взорвалась, то ли еще что-то. Потом еще два раза повторилось. У меня голова выключилась, была только одна мысль — бежать в укрытие. Я схватил автомат и понесся. Просто бежал, ничего не осознавая. На полпути — все, как отрезало: я падаю, у меня шок, не понимаю, что происходит.
Думал, ноги оторвало. Я их трогаю и не понимаю: вроде все на месте, но почему-то бежать не могу. Оказалось, был задет спинной мозг. Затем парни меня оттащили, перевязали, положили в машину и довезли до медиков. Я провел в госпитале порядка трех месяцев.
— Затем началась долгая реабилитация, которая продолжается до сих пор. Как она проходила?
— Сначала меня учили переворачиваться. Это как у новорожденных: они лежат, потом сидят, ползают, стоят и ходят. У меня было так же. Затем меня стали сажать. Мне было плохо, голова кружилась. Меня учили стоять на четвереньках, ползать: нога вперед, нога назад. Укрепляли спину и корпус. После этого началась вертикализация — я пытался стоять, как-то передвигаться. Сейчас я уже на таком этапе, что нарабатываю моторику. Нужно просто ходить и ходить, с каждым разом увеличивая расстояние.
Кирилл Комов
«Я себя в кресле не вижу»
— Вы не навсегда прикованы к инвалидной коляске?
— Пока что хожу с ортезами, они держат ноги, чтобы те не висели, как мешок. Врачи, которые меня видели буквально изнутри и реанимировали, сказали, что я встану на ноги в любом случае, если буду заниматься.
— Когда вы вернулись из зоны СВО, как близкие отреагировали на ваше ранение?
— Мама сначала вообще не поняла, что произошло. Ей сказали, что [у меня] все — руки, ноги — на месте, кроме селезенки. Но потом шок… Тяжело, конечно. Главное, что слез не было. Все нормально.
— Как пережили невозможность ходить? Что вам дает опору?
— Я не собираюсь оставлять эту ситуацию, мириться с ней. Врач мне сказал: «У тебя есть шанс [снова начать ходить], просто не лентяйничай». Это по большей части толкает меня к тому, чтобы вернуться к обычной жизни.
Я вижу себя не в кресле, а нормальным, здоровым человеком. Может быть, бегать не получится, но хотя бы ходить точно буду.
Кирилл Комов
«Это не та служба, которую я хочу»
— Знаю, что вы подопечный фонда «Защитники Отечества». Как вышли на них и чем они вам помогли?
— Сначала мы обращались в другой фонд, но оттуда нас отправили к «Защитникам Отечества». Мы связались с ними, они предложили путевки в санаторий и улучшение жилищных условий.
Мне адаптировали квартиру: поменяли входную и межкомнатные двери, оборудовали систему умного дома, нам помогли получить вертикализатор и выплаты.
— Чем собираетесь заниматься в будущем? Планируете ли вернуться в армию?
— Хочу отучиться на какую-нибудь IT-специальность. Я с компьютерами на «ты». Не знаю, как пойдет: если придется пойти в вуз — пойду. Главное — получить профессию и образование.
По поводу армии — кем я там буду? Если смогу ходить, то буду сидеть где-то за компьютером, стану писарем. Это не та служба, которую я хочу. Если уж служба, то со стрельбами и тактическими мероприятиями. Кто знает, как жизнь сложится. Если пустят [в армию] по здоровью, то все возможно.
Награждение Кирилла Комова
«От судьбы не убежишь»
— Не жалеете, что все так произошло?
— Я осознал, что от судьбы не убежишь. Это (инвалидность. — NEWS.ru) все равно бы случилось: либо в аварию попал бы, либо где-то упал бы. Не жалею, у каждого своя судьба. Что предрешено, все равно случится рано или поздно.
Читайте также:
«Без ног я не сломался»: ветеран СВО о боевом прошлом и легендарном Гиви
«Я в таком шоке была!»: военврач о страхе смерти и найденной на СВО любви
«Вот дурак, куда ты лез!»: боец раскрыл новые детали операции «Поток„
«Я был щитом России»: боец-учитель об СВО, хоккее на протезе и патриотизме
