50 лет для мужчины — это возраст, когда начинают угасать желания, всё чаще тянет к дивану, а спортивные занятия ограничиваются бильярдом и покером. Для политика 50 лет — это период расцвета, пика карьеры, возможность эффективно использовать накопленные ресурсы. С чем пришёл к этому жизненному рубежу Михаил Саакашвили?
Об этом рассказывает главный редактор портала News.ru Рафаэль Гусейнов.
Наш знаменитый историк Василий Ключевский как-то заметил: «В 50 лет необходимо иметь шляпу и два галстука, белый и чёрный: часто приходится венчать и хоронить». У нашего героя с галстуками особые отношения: он их не только носит, но и жуёт. А вот шляпу, с которой идут на сватовство, он давно не надевал. Не каждый доверит бывшему президенту почётную роль свата. Зато в годы, когда он правил Грузией, хоронили в этой стране чаще обычного. В том числе совсем ещё молодых людей, втянутых Саакашвили в братоубийственную войну. Сегодня уже дважды бывший (президент Грузии и губернатор Одесской области) подзуживает толпу в центре Киева к свержению президента Порошенко. Улицы центра украинской столицы ещё помнят огни пожарищ и кровь, пролитую здесь во время переворота 2014 года. Когда-то проживший несколько студенческих лет в Киеве Михаил Саакашвили полагает, что он лучше всех знает, как надо жить украинскому народу, чей хлеб есть и чьи мысли повторять. Спираль насилия, поселившаяся в этой стране, грозит при поддержке заезжего политикана превратиться в гражданскую войну.
Распад СССР привёл к власти на постсоветском пространстве очень разных, порой странных людей.
В Туркмении много лет президентствовал человек, который установил в центре столицы собственный памятник из чистого золота, послушно вертящийся вслед за солнцем. Прибалты полюбили американцев и канадцев и дружно голосовали за них, полагая, что нет пророка в своём отечестве. В Центральной Азии делают вид, что президента избирают один раз и навсегда — до смерти.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Но такого экзотического господина, как Саакашвили, нарочно не придумаешь. Со всеми последними руководителями Грузии мне приходилось не раз общаться и беседовать. Звиад Гамсахурдиа, который видел в каждом россиянине врага, с сомнением пожал мне руку, но два часа откровенно беседовал незадолго до своей гибели. Эдуард Шеварднадзе встретил как старого знакомого, долго говорил о вечной дружбе с Россией. Особенно интересно было записывать его слова после жёсткого обыска, который провели в отношении меня сотрудники американских спецслужб, охранявшие кабинет грузинского президента.
С Саакашвили я, как и многие российские журналисты, познакомился сразу после того, как его избрали президентом. Находился он тогда в победной прострации и позволил себе опоздать более чем на час на ужин в его честь, который устроил работавший тогда руководителем ИТАР-ТАСС Виталий Игнатенко. Формат этих встреч известен — откровенный разговор без ссылок в СМИ. Поэтому не буду вспоминать о содержании беседы. Расскажу о том, как она проходила. В тассовской ВИП-зоне побывали многие президенты, короли, министры, крупные чиновники со всего мира. Согласно этикету, первое лицо сопровождают два-три человека. С новым президентом Грузии пришли все сопровождающие его лица, включая стенографисток, дежурных секретарш, подруг первых лиц и родственниц этих подруг. Но даже в этой разношёрстной компании, от которой через полгода не осталось и следа, выделялся ближайший соратник Саакашвили — генеральный прокурор Ираклий Окруашвили. Уверенный вид баловня судьбы, небрежно завязанный галстук и очень дорогой костюм — в нём всё отличало «особенного» человека. Собственно, таковым он и являлся, считаясь одним из тех, кто привёл Саакашвили к власти. Глядя на этого холёного господина, мало кто мог предположить, что пройдёт совсем немного времени и он будет, путаясь в словах, с подобострастным лицом каяться перед телекамерой в тюремном карцере перед «батоно Мишико». А тогда я вспомнил шуточный тост, который услышал в Тбилиси, о том, что все мужчины в Грузии делятся на две категории. Большая часть — это князья, все остальные — надежда нации. Окруашвили, несомненно, относил себя к первой категории. Впрочем, довольно скоро он «прославился» другим. Став министром обороны, Окруашвили предложил с трибуны грузинского парламента в случае, если Россия запретит к продаже грузинские вина, продавать ей «фекальные массы». На роль торговца «фекальными массами» он, видимо, готовил себя. Но тогда в Москве на фоне галдящего и старающегося всем понравиться Саакашвили Окруашвили смотрелся как жёсткий критик криминальной обстановки в Грузии, который подчёркивал, что порядок надо наводить твёрдой рукой. Чем-то забытым тогда повеяло от этой холодной решимости, сразу вспомнились строки Мандельштама о другом кавказце:
Как подковы дарит, за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина.
Казнить, правда, в Грузии при Саакашвили никого не спешили. Но гибель некоторых из его соратников, в том числе премьер-министра Зураба Жвании, до сих пор остаётся непонятной и загадочной. Новый президент пришёл к власти не очень богатым человеком, зато покидал свой пост одним из богатейших людей в своей стране.
При нём без всяких сомнений, а часто и серьёзных оснований в тюрьму были отправлены местные олигархи. Все они послушно и оперативно заплатили за своё освобождение.
Рекорд при этом поставил зять бывшего президента Шеварднадзе. За его освобождение жена арестанта заплатила 16 млн долларов, перечислив их из нью-йоркского банка. Рассказывают, когда зятю Шеварднадзе сообщили об этом, он долго не верил, а удостоверившись, даже хотел остаться в камере. Понятно, что бизнес зятя — крупнейшая в регионе компания сотовой связи — перешёл к победителям.
После побега Саакашвили из страны стали раскрываться и другие «слабости» бывшего президента. Так, рассказывают, что он, когда не был «бывшим», увлёкся коллекционированием. Чтобы вы не гадали, речь идёт не о книгах и не о бабочках. Михаил Николозович — обладатель уникальной коллекции дорогих часов. Её стоимость оценивают в три миллиона долларов.
В политике так бывает нередко, когда вчерашние соратники в одно утро становятся заклятыми врагами. С тем же Окруашвили Саакашвили расстался очень плохо, вначале посадив его в тюрьму, а затем вынудив покинуть страну. Но никогда я ещё не встречал такой ненависти, взаимного желания оппонентов не просто уязвить, но размазать, растоптать вчерашнего друга, показать его окружающим как ничтожное, но крайне вредное насекомое, нуждающееся в доброй порции хлорофоса.
Михаил Саакашвили — человек крайне эксцентричный, непостоянный и капризный, совсем как погода в Тбилиси ранней весной. Его личная жизнь и политика напоминают мне итальянскую комедию дель арте. Жена-искусствовед подсказывает мне, что это «что-то вроде театрального спектакля, где один персонаж глупее другого, а всё действие — сплошной фарс». Положим, когда фарс на сцене, это забавно. Когда же фарс ложится в основы политики государства — это печально.
Главные друзья Саакашвили сегодня живут в Вашингтоне. Они ему помогали в Тбилиси, они же, вытащив его из политического небытия, продолжают помогать на Украине.
Говорят, когда при Путине называют фамилию Саакашвили, у российского президента сводит скулы. Понять Путина можно. Ведь большая политика — это не большая кавказская свадьба, где за цветистым тостом стоит порой всего лишь уважение к гостю, дань традициям. В политике, если ты дал слово — держи его, как бы трудно не было. Нередко очень важные договорённости закрепляются не сургучными печатями, а телефонным звонком, короткой беседой. Один из руководителей МИД России, пожелавший остаться неизвестным, рассказал мне, что несколько раз по личной просьбе Саакашвили и с учётом интересов народа Грузии Россия выполняла его просьбы. Всё это было обусловлено некоторыми условиями, достаточно простыми и выполнимыми. «За всю свою карьеру я такого не припомню, — рассказывал с удивлением мой собеседник. — Саакашвили демонстративно нарушил все договорённости уже на следующий день». Михаил Саакашвили — самая скандальная, неуправляемая и непредсказуемая политическая фигура на постсоветском пространстве. Ему многое можно было бы простить, если бы его эксцентричные выходки являлись, так сказать, пиаром для внутреннего пользования. Но этот человек, сначала став президентом родной страны, а затем лидером оппозиции в чужой, выносит свои манеры и повадки на международную арену, в сферу межгосударственных отношений. Старейшина грузинской политики, в прошлом председатель КГБ Грузии Пантелеймон Гиоргадзе называет Саакашвили «Мишей», говорит о его излишней импульсивности и меланхолично заканчивает: «Про таких, как он, в Грузии говорят: "Ему гусей доверять нельзя"».
Когда беглый Окруашвили оказался в Париже, он дал французским журналистам нашумевшее интервью. Там он поведал, что однажды Михаил Саакашвили рассказал ему о своём сне, в котором грузинский президент будто бы оказался в гаагской тюрьме (в Гааге заседает Международный трибунал. — Р. Г.). «Он добавил, что в этом сне мы сидели в соседних камерах», — говорит экс-министр. Как говорится, сон в руку.
Знаменитый земляк Саакашвили, писатель Фазиль Искандер как-то заметил: «К пятидесяти годам некоторые честные люди начинают нервничать: "А стоило ли?!" Хочется взбодрить их криком: "Держитесь, братцы, уже не так много осталось!"»