«Даже местных сил для денацификации будет достаточно»

— Сама ваша должность — член главного совета военно-гражданской администрации Запорожской области — заставляет задать три вопроса: где эта администрация де-факто находится, кто туда входит и как она формировалась?

—- Администрация фактически находится на освобождённых территориях Запорожской области. Надо понимать, что сегодня 70% территории освобождено, но 30%, включая сам город Запорожье, ещё не освобождены. А там находится половина населения области. Если говорить географически, то это прежде всего Мелитополь как крупнейший освобождённый город Запорожской области, там порядка 155 тысяч населения. Это Энергодар, Бердянск, дальше уже идут города поменьше.

— То есть ваш орган не имеет единого офиса?

— Единый офис есть, это Мелитополь, но понятно, что он рассредоточен таким образом, чтобы в боевых условиях летающие ударные беспилотники или «Точка У» (ракета, активно применяемая в украинском конфликте. — NEWS.ru) не лишили регион власти. Поэтому физически это четыре-пять мест, но уполномоченные люди периодически собираются на совещания, чтобы принимать решения.

— Кто в этот орган входит, кроме вас?

— Туда входят представители военной составляющей. Озвучивать имена этих людей не могу, потому что они выполняют свой функционал. Я представляю гражданскую составляющую, то есть именно организацию мирной жизни и налаживание быта людей в тех, мягко говоря, непростых условиях, которые там сейчас есть.

— С вами работают военные из народных республик или из России?

— Мы это называем Армия освобождения. Конечно, армия России самая сильная, конечно, она основная доминанта и помощь. Но есть и корпуса народных республик ДНР и ЛНР, и тысячи добровольцев из того же Запорожья, Харькова, Херсона, Николаева и так далее. Весь этот широкий спектр мы называем Армией освобождения.

— Хорошо, а кто кроме вас в гражданской администрации?

— Есть масса депутатов городского уровня, ОТГ (объединённая территориальная громада, украинский аналог района. — NEWS.ru), другие люди. Но они вполне обоснованно боятся за свои жизни, и мы не делаем их публичными.

На самом деле всем предлагается просто продолжать свою работу, но тут вмешивается выстроенная годами коррупционная составляющая. Мэры городов, главы местных советов всё равно были в неё интегрированы. Если человек в рамках земельной реформы дерибанил землю, должен был делиться с губернатором, а губернатор делился с президентом. По Мелитополю это, прежде всего, наркотрафик. Военный аэродром использовался деятелями США, Британии и Украины для транзита наркотиков в Евросоюз, это тоже не секрет. Поэтому полагаться на то, что эти люди поддержат освобождение и решения о продолжении работы коммунальных структур, о налаживании мирной жизни, было бы наивно.

Чаще всего мы наблюдаем, как значительная часть представителей местной власти самоустраняется или саботирует свои обязанности. Извините, подавать тепло, воду и электричество в дома явно не подпадает ни под какую статью вроде «предательства» или «коллаборационизма», даже если смотреть с извращённой точки зрения Киева.

Но перед украинским руководством стоит простая задача — на освобождённых территориях должен быть хаос и недовольные, работает формула «чем хуже, тем лучше». Поэтому по тому же Мелитополю за неполный месяц ВСУ запустили больше 40 баллистических ракет «Точка У». Если бы их не удалось сбить, то на месте города был бы лунный ландшафт. Зачем же это делается, если в городе российских военных — минимум? Хотя силовой компонент присутствует. Присутствуют ополченцы народных республик, народная милиция. Российская ПВО защищает город от того ужаса, который ему приготовили маньяки Зеленского.

Зеленского раздражает, что мелитопольцы созваниваются с родственниками в Запорожье, в Киеве, во Львове и рассказывают: «Да, тяжело, да, чего-то не хватает. Но мирно, спокойно, не убивают. По улицам не бегают тысячи людей с полученными автоматами». При этом только в Запорожье на сегодня уже свыше 30 случаев убийства людей представителями территориальной обороны. Причём это зачастую не просто с целью мародёрства или грабежа, а из-за неуравновешенности, взаимного подозрения. В городе уже случилось, по известным данным, как минимум восемь боёв местного значения, когда, приняв друг друга за врагов, начинают друг друга убивать. Мы же, наоборот, на платной основе изымаем оружие у населения. Сегодня арсенал, который выкуплен только в Мелитополе, точно достаточен для формирования батальона.

— Один из лидеров «Антимайдана», экс-депутат Верховной рады Олег Царёв заявил о скором создании военно-гражданских администраций на всех территориях, занятых в ходе военной операции. Можно ли это назвать распространением вашего опыта? Или эти военно-гражданские администрации будут чем-то другим, новым?

— Часть нашей области была освобождена раньше других территорий. Поэтому мы первыми смогли приступить к выработке модели управления. Мы все отсюда родом и хорошо знаем нужды и чаяния людей, живущих на этой земле. Поэтому аналогичным путём шли и наши соратники на других освобождённых территориях. Олег Царёв сейчас в Москве и проводит консультации с людьми, принимающими решения. Я не сомневаюсь, что он сможет донести до них понимание о происходящем у нас, а также поможет выработать стратегию наиболее быстрого и эффективного налаживания мирной жизни на освобождённых землях. Заявления Олега о военно-гражданских администрациях и списании долгов подтверждают, что мы услышаны в Москве и что русские своих не бросают.

— Вы, как мне известно, уроженец Запорожья. Но где вы жили последние годы и где встретили утро 24 февраля?

— Я перемещался в треугольнике Москва - Донецк - Луганск, ещё значительную часть времени проводил в Крыму. Утром 24 февраля я был именно в Крыму, и уже оттуда отправился на малую родину. Сел в обычную легковую машину с моими друзьями и поехал. Оружия в руках у нас не было.

— На малую родину вы поехали вместе с продвижением российских войск?

— Вместе с продвижением Армии освобождения. Миграционную карту я, конечно, не заполнял. Рядом со мной были российские войска, рядом со мной были ребята с шевронами Запорожья, Донецка, Луганска и так далее. Наша организация — «Славянская гвардия», и у большинства этих ребят даже нет российского гражданства. Военные не совсем понимали, зачем мы здесь. Но запрещать нам вернуться на малую родину они не стали.

— Вы не согласовывали свои действия с российскими военными?

— По факту. Они понимают, что им надо взаимодействовать с местным населением, находить пути взаимопонимания с людьми. А лучше, чем уроженцы данного региона, никто этого не сделает.

— А у вас сейчас российское гражданство или остаётся украинское?

— Украинское.

— И вас также цитируют как «сопредседателя комитета государственного строительства Новороссии».

— И ещё как сопредседателя Народного фронта Новороссии. Это всё то, что в 2014 году непосредственно создавалось на съездах народных представителей Украины и утверждалось прямым голосованием. Тогда ещё был шанс не допустить конфликта. И мы сделали всё, чтобы этот шанс использовать.

— Я слышал критику, не только со стороны оппозиционеров, но и со стороны сторонников действий России: Москва якобы недостаточно четко декларирует, какой у неё образ будущего этих территорий. Вы согласны с таким тезисом?

— Я не могу говорить за Россию, меня никто не ставил в известность, что хочет строить Россия. Я знаю, что хотим строить мы. Именно поэтому военно-гражданская администрация наполнена по гражданской составляющей только людьми родом из Запорожья, Мелитополя, Бердянска и так далее. Поверьте мне, я говорю абсолютно честно и серьёзно и безо всякой интриги: я однозначно люблю родную землю и хочу мира. Но вот сегодня боевиками Зеленского в моём родном городе заминированы пять мостов, заминирована Днепрогэс. В город пришло два состава иностранных наёмников — англоязычных, испаноязычных. Это люди с хорошей выправкой, с оружием. Явно они приехали не восстанавливать Запорожье или восстанавливать мирную жизнь.

Мало того, в мой родной город зачем-то привозят бармалеев в прямом смысле, из "Джебхат-ан-Нусры" и «Исламского государства» (обе организации признаны террористическими запрещены в РФ. — NEWS.ru). Ещё в январе и начале февраля целых три делегации СБУ съездили в Турцию. Формально это были командировки в Турцию, а реально это был север Сирии, неподконтрольный сирийской власти, где были проведены собеседования по отбору боевиков, которые умеют пользоваться противотанковыми ракетами, зенитно-ракетными комплексами и ракетными системами залпового огня. Понятное дело, пускать в свой дом таких террористов — это, мягко говоря, не патриотично. (МИД РФ также сообщал о вербовке боевиков с Ближнего Востока сотрудниками СБУ при содействии западных спецслужб. — NEWS.ru).

— Вы бы хотели, чтобы ваша родная земля стала частью России, стала частью обновлённой Украины, или чтобы это было третье государство Новороссия, строительством которого вы занимались?

— Есть мои желания, есть реалии и есть неотвратимость процесса. Если кратко объяснять, то я прекрасно понимаю, что люди, живущие на постукраинском пространстве, могут выжить только вместе с Россией и Белоруссией. Поэтому в каком виде мы будем взаимодействовать с Россией и Белоруссией: как Новороссия или как союз народных республик — не суть важно, это одно и то же. Другой формат — воссоединение с Россией и Белоруссией, превращение в единое государство без каких-либо посредников. Потому что у каждого жителя Запорожья, Днепропетровска, Харькова, Луганска, Житомира, Киева, Ровно, Луцка есть родственники в Белоруссии и России. Таковых на сегодняшний день порядка 77--79%. Я напомню ситуацию с ГДР, ФРГ и Западным Берлином. Родственники в Западном Берлине и ФРГ были у 65--67% жителей ГДР. Германия объединилась без какого-либо референдума, и никто не ставит под сомнение право немцев жить в едином государстве. Границы между Украиной, Белоруссией и Россией — это наша Берлинская стена. Она однозначно должна быть разрушена.

— Вы используете термин «постукраинское пространство». Говорит ли это о том, что Украины как государства для вас не существует? По Первому каналу я недавно видел сюжет из села в Киевской области, куда вошли российские войска. В нём подчёркивалось, что украинский флаг висит и его никто не снимает. У вас другая позиция на этот счёт?

— У меня позиция очень простая. Я эти территории называю постукраинским пространством где-то с февраля-марта 2014 года. Почему? Тогда уничтожили государственность, тогда произошёл вооружённый переворот и были начаты боевые действия. Я Украину люблю, но не могу называть тот режим, который захватил власть, Украиной. Это то же самое, как сказать, что с 1941 по 1943 год Советский Союз воевал с УССР. Были и флаги, и язык, и местные жители на стороне врага. Но мы воевали с Третьим рейхом, а не с Украиной.

— А в Мелитополе и Энергодаре есть украинские флаги на государственных зданиях?

— На государственных зданиях, когда к нам пришли сотни местных жителей, флаги были убраны. У нас под этими флагами начали раскачивать ситуацию представители запрещённой организации «Меджлис крымско-татарского народа» (организация признана в РФ экстремистской, деятельность запрещена), а также члены тоталитарных религиозных сект. Но если где-то ситуация спокойна, флаг могут и не трогать. На самом деле сами местные жители решают, какой флаг повесить: города, области, Украинской ССР, России или чего-то ещё. Главное — закончить демилитаризацию и денацификацию, а затем можно будет спокойно говорить о государственном обустройстве и прочих вещах.

Принцип организации на местах лишний раз подтвердил то, что не было какого-то хитрого плана Путина. Операция началась как реакция на полученную и неоднократно проверенную информацию о том, что ждёт Россию и сколько крови может пролиться. Режим Зеленского подготовил удар по Донбассу, а также по России. Как вы думаете, какова была бы критическая ситуация в России, если бы по Белгороду, Брянску, Ростову и Симферополю были бы нанесены удары грязными (то есть заражающими местность радиоактивными изотопами. — NEWS.ru) бомбами, которые готовились? Я лично видел приказы для ВСУ и Нацгвардии о выдвижении, боевом слаживании и направлении ударов по территории России. В то же время я знаю, что до российских военных доведено, что вести боевые действия надо с максимальным сохранением живой силы противника. Уничтожать военные объекты, уничтожать технику, но не трогать солдат ВСУ.

— Вам не кажется, что термин «денацификация», который везде используется, толком не разъяснён? Что вы понимаете под этим словом?

— Я понимаю очень чётко. Денацификация — это ликвидация каких-либо проявлений нацизма, расовой или религиозной и прочей нетерпимости на территории постукраинского пространства. Это отсутствие возможностей приветствовать нацистским приветствием «Слава Украине — Героям слава», которое было адаптированной версией «H**l Hitler — S**g heil», придуманной представителями того же Третьего рейха, чтобы украинские националисты на службе у Гитлера могли друг друга приветствовать в более понятной форме. Это запрет на пропаганду. Я вот сейчас читаю украинские учебники, смотрю детские уголки и те же военкоматы, где восхваляются конкретные коллаборационисты и нацисты — те люди, которые служили Третьему рейху. Сегодня они возведены в ранг героев Украины. Всё это и есть нацизм, это всё должно быть убрано.

Причём сегодня, как ни парадоксально, нацистами стали те, кто в условиях Третьего рейха был унтерменшами, то есть «недолюдьми». Тем не менее сегодня они искренне верят, что относятся к неким ариям, богоизбранным. К сожалению, значительную часть моих земляков — неважно, запорожцев или жителей Западной Украины, на этом поймали. Я надеюсь на то, что мы объясним с христианской точки зрения, что это грех.

— Но тут есть одна деталь. Владимир Путин говорит, что оккупировать Украину Россия не будет, хочет только денацифицировать. Но если мы вспомним денацификацию Германии, то она произошла именно по той причине, что Германия была оккупирована четырьмя армиями союзников.

— Всей глубины замыслов Владимира Путина я видеть не могу, но верю ему, зная, что он не просто президент России, а национальный лидер. Армия освобождения для постукраинского пространства точно не является оккупационной. Украина нуждается в освобождении от тех негодяев, которые все эти годы убивали и загоняли в подполье всех несогласных с нацистской идеологией. Поверьте, что даже местных сил для денацификации будет достаточно, если Россия поможет нам решить вопрос с демилитаризацией, а она, слава Богу, помогает. Когда в руках преступников нет оружия, все испуганные и загнанные люди на освобождённых территориях перестают бояться. Когда люди перестают бояться, мы видим, что, оказывается, большинство людей безусловно за нас. Просто они боятся, чтобы их не оставили одних на произвол нацистов. Они хотят защиты со стороны России, чтобы она осталась здесь навсегда.

— Расскажите, как вы включили в Мелитополе российские телеканалы? Как это было технически и какой эффект это произвело?

— Жители Мелитополя слышали по украинским каналам, что они орки и предатели. Особенно много было угроз в адрес врачей. Привезли наших раненых ребят из Армии освобождения, врачи по собственной инициативе вышли на работу и помогали их лечить. После этого посыпались тысячи угроз вроде: «Этих тварей нужно резать, как можно помогать русне!» Также после каждого удара ВСУ по Мелитополю на украинском ТВ шли сюжеты — «сами себя обстреляли». Смотреть такое людям было, мягко говоря, неприятно и неразумно, нужна нормальная информационная повестка. Пришло время знать правду. Наши ребята (часть из них работала на областном телевидении Запорожья) пообщались с местными технарями, которые зашли на вышку и включили российские каналы.

— Они ловятся через тарелку, по спутнику?

— Нет, идёт аналог. Надо понимать, что у большинства местных жителей аналоговое телевидение, там общей цифровизации, как в России, не произошло. Ещё, чтобы вы понимали, каких-то украинских блогеров, например, Анатолия Шария или Юрия Подоляку (критикуют политику Киева и в той или иной мере защищают точку зрения Москвы. — NEWS.ru) здесь точечно блокируют на YouTube.

— Я изучаю опросы украинских социологических служб. Они показывают огромное сплочение украинского народа вокруг идеи борьбы. Последний опрос социологической группы «Рейтинг» сообщает, что 93% украинцев уверены в военной победе. Есть и другие интересные данные. Если в 2020 году только 73% украинцев отвечало, что нужно использовать все возможности для возвращения Крыма и Донбасса под контроль Украины, то сейчас таких 86%. Заметно сокращение числа тех, кто вообще как-то сомневается в правильности действий Киева. Как вы относитесь к таким опросам и к таким цифрам?

— Я отношусь абсолютно спокойно, прекрасно понимая? что с 2014 года никакой социологии на постукраинском пространстве быть не могло. Эта социология показывала победу на выборах партий, которые не смогли собрать голосов даже в пределах статистической погрешности. Эта социология показывала, что все в восторге от повышения тарифов и просят повысить их ещё. Эта социология показывала, что все готовы к однополым бракам, передавать своих детей ювенальной юстиции и так далее. Тем более «Рейтинг» — это одна из наиболее одиозных социологических служб.

Последняя социология? которой можно доверять? — это социология 2013 года. Я был одним из организаторов сбора подписей по проведению референдума, куда Украине идти дальше — в Евразийский экономический союз, в Европейский союз, к какой-то евроинтеграции или соглашению о свободной торговле с Евросоюзом. Но нам это было запрещено решением суда по инициативе Европейской партии Украины, которую возглавлял один из главных грантоедов — Николай Катеринчук. То есть нам как красивую картинку показывают Европу, где в каком-нибудь кантоне Швейцарии проводят местный референдум по поводу строительства моста или лечения домашних животных. Но при этом нас лишают возможности спросить у всего населения, как нам жить дальше и куда идти. Поэтому 24 августа 2013 года я сделал у себя в Facebook (деятельность соцсети в России запрещена, - NEWS.ru) пост: «Украина, с последним днём независимости тебя!». Я понимал, что дальше будет или внешнее управление, или война.

Думаю, если провести демилитаризацию и денацификацию, прожить восемь лет в спокойствии, то можно будет вновь верить социологии. У меня есть родные и близкие, которые меня ненавидят. Но есть и масса людей, которые ненавидели в 2014-м, а потом спустя некоторое время начали обращаться с вопросами: «Можешь помочь в получении российского гражданства?», «А как переехать в Россию?», «А можно ли найти работу в Москве, в Севастополе?». Я смотрю на людей абсолютно спокойно. Я без преувеличения вам могу сказать, что в моём молитвенном правиле присутствуют не только друзья и знакомые, но и враги. Я молюсь за них, чтобы Господь их вразумил и чтобы они могли найти с нами общий язык, потому что нам всем, используя таланты каждого, придётся восстанавливать мирную и спокойную жизнь на нашей малой родине. Они были готовы и готовились убивать нас изначально. Мы же были настроены только на споры, риторику, социологию, референдумы и прочие вещи.

— Я посмотрел состав Запорожской областной рады. Там есть сильная фракция «Оппозиционной платформы — За жизнь» (одна из партий, выступавших за диалог с Москвой. — NEWS.ru). Сейчас вы взаимодействуете с людьми из этой партии? Их руководство сейчас тоже выступает против действий Москвы и запрещает идти на контакт с российскими военными.

— Вы знаете, я про свои контакты говорить не буду, но на контакт идёт намного большее число людей, чем те, которые внешне не кажутся подлецами. То есть даже те, кто являются подлецами, негодяями и заявляют про какую-то там «российскую агрессию», делают это ровно до тех пор, пока мы не придём на эти земли. Масса публичных политиков, если вы посмотрите на их заявления за годы независимости, 12–15 раз меняли партии, и столько же раз меняли свои позиции по тем или иным вопросам. Я не шучу, когда говорю, что в сознании этих людей Украина — от слова «украсть». Это мне не раз говорили люди из политической элиты и как минимум два олигарха «первого уровня».

— Давайте вернёмся к вашему региону. Вы в одном из интервью говорили, что городская полиция вернулась к своим обязанностям. Это так?

— Нет, это не так. У нас запущены народные дружины, это народная милиция. Полиция начала возвращаться, но далеко не вся. Часть сидит по домам, те, кто не участвовал в военных преступлениях, заняли выжидательную позицию. Сейчас каждый день один, два, а иногда и пять сотрудников полиции возвращаются к выполнению обязанностей, но спрашивают: «А можно я буду в маске? Я боюсь, что придут нацисты или бандеровцы и мою семью вырежут». Страх людей понятен, их восемь лет терроризировали.

Но обратите внимание, что люди, которые боялись выходить против повышения тарифов в мирное время, вдруг абсолютно не боятся выйти с плакатами против вооружённых солдат. Как минимум странно, почему они такие смелые стали? Может быть, потому что они прекрасно знают, что им ничего не грозит?

— Что вы делаете с людьми, которые выходят против российских солдат и кричат на них: «Уезжай домой! Зачем ты сюда приехал?» Этим людям грозит какая-то ответственность?

— Им грозит правовая ответственность, потому что это несанкционированные мероприятия, использование ненормативной лексики в публичных местах, а иногда ещё использование нацистских приветствий. Понятное дело, что грозит — это штрафы. Сейчас мы выстраиваем, перезапускаем всю систему силовых структур. Когда закончим, будут там и периоды задержания какие-то — трое суток, 15 суток, общественные работы. Смешно, когда во главе протеста в Мелитополе стояли люди с американским, израильским и турецким гражданством.

— А будут ли у вас возможности, как говорят в Донецке, «посадить на подвал»? В каком правовом поле вы живёте и как будете судить людей? Я помню, что Игорь Стрелков (первый командующий силами ДНР в 2014 году. — NEWS.ru), когда были первые противостояния в Славянске, отдал приказ расстрелять своих же людей, которые занимались мародёрством. У вас будут подобные жестокие наказания?

— Если говорить о смертной казни, я выступаю за отмену моратория на её применение. Она должна быть, потому что только смертная казнь останавливает людей от каких-то страшных, необратимых действий. Вы понимаете, если человек привык восемь лет убивать и грабить, он искренне не понимает, почему теперь ему нельзя это делать. Что касается посадок «на подвал», то это не такое страшное выражение. Оно использовалось, потому что подвалы были единственными относительно безопасными местами во время массовых обстрелов со стороны ВСУ. Естественно, человека сажали «на подвал», чтобы избежать того, что не раз бывало в СИЗО и в тюрьмах в Донбассе. Снаряды убивали заключённых, разрушали стены, а часть криминала выходила на свободу. Именно так в Донбассе возникло это выражение, а не потому, что это подвал, где страшные пытки, застенки и прочее.

В то же время нашим ребятам, когда они оказывались в руках СБУ и карательных батальонов, «делали птичку» — это когда пальцы ломаются в нескольких местах, чтобы они неправильно срастались и человек оставался инвалидом.

— Но сейчас есть задержанные за антироссийские митинги? Есть люди, которые сейчас сидят где-то в подвале?

— Если задержания производятся, то они производятся за конкретные преступления или подозрения в преступлениях — например, участие в наркотрафике. А вице-мэр Энергодара Иван Самойдюк пытался утащить гуманитарную помощь и продавать её через три своих продуктовых магазина. Я был вынужден обратиться к Росгвардии, чтобы они раздавали [гуманитарную помощь], чтобы не допустить злоупотребления, которые осуществлялись этим чиновником.

Есть другие вещи: подстрекательство, провокации, за подобные вещи происходят задержания, собеседования, получение информации, профилактические беседы. Если интересно, могу скинуть видео с человеком, который был задержан за организацию беспорядков. Его никто не бил, не пытал. Он честно рассказал, как он раскаивается и разочаровался, увидев, как их используют и что с ним происходит.

— Вы упомянули Росгвардию. На вашей территории действует Росгвардия?

— Да, она нам помогает, потому что иначе бы силами Народной милиции не справились с обеспечением порядка.

— А кто занимается расследованием преступлений? И опять же, по каким законам это происходит? Арест — это некая процедура, её должен проводить кто-то уполномоченный.

— Cегодня мы привлекаем ребят из МГБ (Министерство государственной безопасности. — NEWS.ru) ДНР и ЛНР, так как у них более устоявшиеся институты, чем у нас. Они нам тоже помогают в расследованиях и задержаниях, а также в пресечении противоправных действий.

— Именно МГБ ЛНР задержало мэра Мелитополя Ивана Фёдорова, верно?

— МГБ ДНР.

— Донецкой? Я слышал, что Луганской.

— Нет, дела на него были возбуждены и ДНР, и в ЛНР. Прокуратура ЛНР завела дело первой, а задержание осуществляли сотрудники МГБ ДНР, из Донецка. Может быть, опечатка была где-то. Кстати, при задержании Иван Фёдоров начал сразу кричать и просить, чтобы его отдавали России, а не ДНР и ЛНР, потому что он «обо всем договорился». Меня это удивило: о чём мог договариваться мэр, который показывал, что он такой свободный, смелый и сильный. У нас есть видео, подтверждающее это. Не понимаю, почему, если он все эти годы рассказывал, что Донбасс — это Украина, не хочет взаимодействовать со своими согражданами и земляками для проведения следственных действий. Ответ очевиден: он прекрасно знает, что со стороны России никаких санкций, репрессий не осуществляется.

— Где этот человек сейчас? Он освобождён?

— Он обменян на девять солдат-антифашистов (обмен девяти российских пленных на мэра Мелитополя Ивана Фёдорова подтвердила 21 марта уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова. — NEWS.ru). Мы прекрасно понимаем, что такое украинский плен: это пытки, издевательства, смерти. И обратите внимание на то, как топил за мэра Мелитополя Зеленский, у которого должно быть много проблем. Он не заметил убийство СБУ и нацистами собственного представителя в переговорной группе с Россией [Дениса Киреева] и как минимум двух мэров городов, которые помогали в наведении порядка на освобождённых территориях (речь о мэре города Кременная Луганской области Владимире Струке и мэре Гостомеля Юрии Прилипко. — NEWS.ru). Ещё как минимум три мэра и члены их семей похищены спецслужбами Зеленского. Но он вдруг начал кричать только за Фёдорова. Всё очень просто. Фёдоров — это одна из важных составляющих в деле организации наркотрафика, с которого Зеленский получал свою долю. По объёму поставок Украина уже обошла даже Черногорию, которая была главными воротами для наркотрафика в Европу. Наркозависимость Зеленского и Фёдорова — это их личное дело, а организация наркотрафика — тяжкое уголовное преступление

— Если на территориях, которые занимают российские военные, действуют и подразделения Донецкой и Луганской народных республик, то как к ним относятся? Делают ли разницу между российскими войсками и народными милициями ДНР и ЛНР?

— Ну конечно делают и прекрасно понимают, что это (военные ДНР и ЛНР. — NEWS.ru) люди, которых вместе с их семьями восемь лет целенаправленно убивали боевики режима Порошенко - Зеленского. Естественно, у добровольцев АТО-ООС есть большой страх, что может случиться какая-то месть. Простые же люди никакого страха не испытывают. Они выходят к бойцам Армии освобождения, общаются с ними, читают им авторские стихи и радуются встрече. Можете найти у меня в Telegram-канале стих 86-летнего мелитопольца: «Белые-белые облака над Мелитополем пока». То есть он чётко говорит «пока». Этот стих написан несколько лет назад и рассказывает о том, что облака скоро будут чёрными. Потому что нельзя убивать своих граждан, чтобы потом за это ничего не было. Нельзя не замечать восемь лет войну и думать, что она к тебе не придёт.

— Ну и всё-таки, Россия ведёт военную операцию, боевые действия. Так ли неправы украинские соцопросы, которые показывают консолидацию против этого?

— Я могу сказать одно — соцопрос 2013 года чётко показывает, что 65% моих сограждан были за Таможенный, Евразийский союз и более тесную интеграцию с Россией. Соответственно, принцип простой: время лечит, а информация и правда о том, что происходило, поможет людям сделать правильный выбор. Как я могу решать за людей, кто кого простит? Когда люди узнают, что по городам под видом России стреляли те же вээсушники, я думаю, не факт, что они смогут простить своих сограждан. Донбасс восемь лет под обстрелами ВСУ молился о пощаде и о возмездии...