Ровно 30 лет назад, 19 августа 1991 года, в СССР случился путч: гражданам сообщили, что президент Михаил Горбачёв отстранён от должности «по состоянию здоровья», а власть переходит Государственному комитету по чрезвычайному положению (ГКЧП). В обращении ГКЧП к народу говорилось, что «политика реформ, задуманная как средство обеспечения динамичного развития страны и демократизации общественной жизни, в силу ряда причин зашла в тупик» и власть «потеряла доверие населения», а «страна по существу стала неуправляемой». После этого на улицы Москвы были выведены танки и БТР, а возле Белого дома, где находились Верховный Совет РСФСР и «штаб» сопротивления перевороту, стали расти баррикады. После трёх дней противостояния путчисты были арестованы, а СССР продолжил свой путь к закату. О событиях тех лет NEWS.ru напомнили их непосредственные участники с разных сторон, живые свидетели исторического перелома не только поделились своими воспоминаниями, но и дали им политическую оценку.
Что случилось 30 лет назад?
Группа высших советских чиновников, в том числе главы Минобороны, МВД и КГБ СССР Дмитрий Язов, Борис Пуго и Владимир Крючков, выступили против генсека ЦК КПСС и президента страны Михаила Горбачёва. 18 августа 1991 года сторонники ГКЧП прибыли к нему в крымскую резиденцию в Форосе (в тот момент глава государства находился в отпуске), предложив объявить в СССР чрезвычайное положение, но Горбачёв отказался, и его ненадолго заблокировали на даче.
Утром 19 августа в СМИ объявили о болезни лидера страны и его отстранении от власти. Полномочия Горбачёва были переданы возглавившему ГКЧП вице-президенту Геннадию Янаеву. Также ГКЧП объявил о введении чрезвычайного положения в Москве, после этого в перерывах между новостями по телевидению стали транслировать балет «Лебединое озеро». На 20 августа было назначено подписание договора о Союзе Суверенных Государств (ССГ) взамен юридически существовавшего СССР. В новое государство планировали войти девять из 15 союзных республик. Члены ГКЧП опасались, что это приведёт к развалу страны.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Однако после обращения ГКЧП к народу и введения в Москву военной техники утром 19 августа десантники взяли под контроль телецентр «Останкино», после чего БТР, танки и армейские грузовики наводнили центральные улицы города.
Между тем Белый дом (ныне здание правительства РФ), где тогда располагался Верховный Совет РСФСР, стал центром сопротивления ГКЧП. С утра 19 августа к его стенам стали приходить люди, чтобы не дать силовикам совершить переворот.
В свою очередь ГКЧП призвал своих противников очистить Белый дом. В ответ президент РСФСР Борис Ельцин издал указ о переподчинении союзной власти себе. Вокруг Верховного Совета появились баррикады, на сторону защитников Белого дома начали переходить военные.
22 августа всё закончилось арестом членов ГКЧП и обвинением их в измене родине с целью захвата власти. Но в 1992–1993 годах все «путчисты» были выпущены на свободу, а затем амнистированы.
О тех событиях NEWS.ru рассказали три человека, которые непосредственно участвовали в них, находясь по разные стороны баррикад.
Ветеран КГБ СССР Вячеслав Генералов был начальником охраны резиденции Михаила Горбачёва в Форосе и стал фигурантом «дела ГКЧП», хотя не входил в него. По версии следствия, он организовывал изоляцию президента СССР.
Второй собеседник NEWS.ru — член-корреспондент РАН, заведующий кафедрой мировой экономики в Российском экономическом университете имени Плеханова Руслан Хасбулатов. В августовские дни он был исполняющим обязанности председателя Верховного Совета РСФСР, одним из ведущих противников ГКЧП, а также сподвижником российского президента Бориса Ельцина.
Ещё один рассказчик — главный научный сотрудник Института всеобщей истории РАН доктор исторических наук Александр Шубин. В годы перестройки он был участником гражданского, экологического и профсоюзного движений, а 30 лет назад принимал участие в строительстве баррикад в центре Москвы.
— Как вы восприняли попытку введения в СССР чрезвычайного положения и создание ГКЧП? Что это было — попытка государственного переворота, которая ускорила дальнейшие разрушительные процессы в стране, или же в случае победы ГКЧП история могла бы пойти по другому сценарию?
Вячеслав Генералов:
— ГКЧП — это безысходность руководителей партии и правительства, которые не могли больше терпеть развала СССР. Среди них были [первый зампредседателя Совета обороны при президенте СССР и секретарь ЦК КПСС] Олег Бакланов, [руководитель аппарата президента СССР] Валерий Болдин, [главнокомандующий Сухопутными войсками] Валентин Варенников и [секретарь ЦК КПСС] Олег Шенин. Все они ездили к Горбачёву, чтобы ещё раз показать, что положение в стране плохое. Аналогичный вопрос ставился на Политбюро в феврале 1991 года, где Горбачёв дал поручение разработать порядок введения чрезвычайного положения и всем ведомствам поручил направить свои предложения. В августе причин введения чрезвычайного положения было несколько. Начиналась уборка урожая, который никто не убирал, останавливалось всё производство, потому что на общих собраниях выбирали директоров. Естественно, всё стало разваливаться.
Поэтому было принято решение, что надо ехать к Горбачёву [в Форос] и уговаривать его, чтобы он ввёл чрезвычайное положение и поехал в Москву, чтобы принять там участие в заседании, посвящённом текущей ситуации в стране. Он категорически отказался лететь, сказал, что болен и находится в отпуске, посоветовав говорить с оставшимися «на хозяйстве» [вице-президентом СССР Геннадием] Янаевым и [главой Совмина Валентином] Павловым. Его попросили: «Нужно ваше одобрение введения чрезвычайного положения, мы подготовили бумагу, подпишите указы, все вопросы будут решены». Но Горбачёв заявил, что ничего подписывать не будет, пожал всем руки, и все разошлись.
Ну и что оставалось им делать? Они посоветовались и решили собирать кворум в Москве. Так и сделали: поехали в Москву, собрали Павлова, Янаева, других и решили, что надо вводить чрезвычайное положение. Раз Горбачёв не хочет сам, вице-президент имеет право принимать соответствующее решение.
Никто из них за власть не боролся, они и так находились при власти и были как минимум министрами.
Руслан Хасбулатов:
— Воспринял чрезвычайно отрицательно. Президент Михаил Сергеевич Горбачёв пребывал в отпуске, и никто не имел права вводить чрезвычайное положение. Это была незаконная акция, поэтому руководство РСФСР выступило против ГКЧП и призвало своих граждан оказать сопротивление.
Сказать, что история страны в случае победы ГКЧП пошла бы по другому сценарию, достаточно сложно. Хотя, когда создали ГКЧП, главы республик, которые выступали за отделение от СССР и за самоопределение, в страхе замерли. Наверное, им показалась тень шинели Сталина, они подумали, что пришли очень грозные и суровые люди. Я несколько раз тогда звонил руководителям прибалтийских республик и просил поддержки [против ГКЧП]. И что, вы думаете, мне сказали? «Это, знаете ли, нас не касается». И Украина замерла в страхе до такой степени, что они тут же забыли о своём суверенитете.
Если бы ГКЧП одержал верх, я не уверен, что он смог бы продержаться длительное время. Всё советское общество уже было пронизано новыми идеями свободы, законности и справедливости, поэтому люди вряд ли бы смогли терпеть попытки чрезмерно жёсткого и незаконного подхода к решению таких важных и политических, и социальных проблем.
Это был очередной удар по каркасу Советского Союза, но не первый. Первым был карабахский кризис, когда КГБ умело подставил армию, вместо того чтобы фактически решать собственные задачи. Тогда всему миру была показана слабость и рыхлость центральной власти СССР. Сепаратистские движения начались же не снизу, а сверху, от лидеров республик. Если бы с ними разобрались, то, уверяю вас, не прошло бы и месяца, как всё бы затихло. А тут дали пример: «Делайте что хотите, никто наказывать не будет».
Ещё взяли и подбросили совершенно провокационную идею о новом Союзном договоре. Это означало, что Конституция СССР не нужна, будем заново собирать республики и народы. Очень интересно, что подбросили эту идею литовские парламентарии, но как только её «проглотил» Горбачёв, они тут же отскочили, сказав, что не будут участвовать в Союзном государстве.
ГКЧП был одним из ударов, а большинство из них наносила сама горбачёвская власть, его политическая реформа... Продуктами демократии мы, народные депутаты Российской Федерации, были сами, но я имею в виду не демократию, а вот эту рыхлость, неумение решать возникшие противоречия, использовать насилие там, где это нужно в интересах общества и государства. Вместо мощного и сильного правителя мы получили какого-то непонятного мямлю, который как утешитель Лука уговаривал всех: «Давайте жить дружно». В государстве жить дружно — это, конечно, идеальная мечта, но для чего существуют правоохранительные органы и прочие институты?
Всё сваливать на ГКЧП невозможно. Более того, ГКЧП спасло лицо Горбачёва. Ведь он же практически сам развалил страну, и последний его Союзный договор никто не собирался подписывать. А тут ГКЧП, на который у Горбачёва возникла возможность свалить собственные грехи: «Если бы не они, я бы подписал Союзный договор». Да никто не хотел его подписывать!
Последняя версия горбачёвского договора предусматривала создание Союза Суверенных Государств (ССГ), а не такое горделивое название, как Союз Советских Социалистических Республик. Кто ему (Горбачёву. — NEWS.ru) позволил отбрасывать «советских» и «социалистических»? В референдуме [о статусе СССР 17 марта 1991 года] этого не было. То есть правы были противники Горбачёва, которые говорили, что он сам готовил переворот, а действия ГКЧП были ответным переворотом? Такая позиция тоже была, кстати, и в наших рядах (Ельцин, я и сторонники), ходили взгляды, что Горбачёв ведёт страну к разрушению и надо сохранить хотя бы РСФСР. Последний вариант горбачёвского Союзного договора предусматривал приравнивание Российской Федерации к статусу союзных республик. Это привело бы к мгновенному распаду России. Но мы с Ельциным обсуждали этот пункт и договорились, что не стали бы подписывать договор в таком виде, потому что он был направлен на развал, а не на единство.
Мы выступили против методов ГКЧП. Смотрите сами: президент СССР ушёл в отпуск, а тут заговорщики тихо-тихо какой-то переворот готовят. Поэтому я и говорил [председателю Верховного Совета СССР Анатолию] Лукьянову, когда мы встречались в Кремле утром 20 августа: «Почему вы не созвали Верховный Совет? Почему не созвали Съезд народных депутатов? Почему вы там не поставили вопросы, которые вы сейчас ставите? Я же созвал экстренное заседание Верховного Совета РСФСР для решения этих вопросов»
Александр Шубин:
— Когда утром 19 августа 1991 года я узнал о введении чрезвычайного положения, то сразу сказал моим товарищам, что это не всерьёз, если бы всё было всерьёз, мы были бы уже арестованы. Разумеется, я воспринял это как попытку авторитарного переворота и прекращения процессов перестройки, но с самого начала считал, что перспектив эта попытка не имеет, что во многом и определило мои действия, поскольку я очень рассчитывал на успех сопротивления. А вот инициаторы ГКЧП совсем не учли реакцию активных масс.
Это была довольно нелепая попытка государственного переворота, но как историк я должен учитывать, что за этими событиями стоял «второй слой» понимания: гэкачеписты угрожали, пугали переворотом, но всерьёз его не проводили. Это была скорее вооружённая демонстрация, напоминающая восстание левых эсеров в 1918 году. Когда выводятся войска и ничего не делается, мы понимаем, что ставятся какие-то политические задачи, скорее давление на противника, чем его уничтожение. Но в то же время мы понимаем, что в случае успеха гэкачепистов (если бы они действовали кровавыми средствами) история России пошла бы по другому пути. И это было бы не укрепление СССР, а гражданская война, потому что силы сопротивления ГКЧП тоже были очень велики. В реальности из-за ГКЧП и его провала была сорвана перспектива подписания Союзного договора, который мог сохранить Советский Союз. Таким образом, члены ГКЧП привели к коллапсу центральных органов управления СССР и, безусловно, ускорили его распад.
— Что вы делали в августе 1991-го и какие уроки для себя извлекли из тех событий?
Руслан Хасбулатов:
— Уроки были ясные — депутаты [Верховного Совета РСФСР] были встревожены происходящим и ставили вопросы о том, как нам избежать дельнейших переворотов. Я говорил, что у нас демократически избранный президент (12 июня 1991 года президентом Росси был избран Борис Ельцин. — NEWS.ru) и он не пойдёт на такие вещи. Но вспомним 1993 год [когда Ельцин с помощью военной спецоперации разогнал оппозиционно настроенный Верховный Совет]. Главный урок: если нет уважения к закону, то государство недееспособно. В 1993-м Ельцин показал, что он плевать хотел на закон. И до сегодняшнего дня мы расхлёбываем эти последствия.
Александр Шубин:
— В августе 1991 года я участвовал в российской партии зелёных, Конфедерации труда и Конфедерации анархо-синдикалистов. Тогда мы не поддерживали распад СССР, но выступали против реставрации сильного центра. Мы считали необходимой демократизацию СССР. За день до ГКЧП в одном документе, проект которого я написал, говорилось о том, что государственный переворот уже начался. Это была, конечно, метафора, и товарищи меня поправили: «Зачем так преувеличивать». А 19 августа с утра мы с моим товарищем Игорем Подшиваловым посмеялись над этим «пророчеством» и бросились на Манежную площадь, где был первый и более демократический очаг сопротивления, там не было объединения именно вокруг фигуры Ельцина. Залезали на БТР, агитировали солдат в непосредственной близости от Кремля. Всё-таки организационная машина ельцинистов добилась своего, и массы пошли к Белому дому, где мы стали строить солидные баррикады, которые не позволяли силовикам просто войти в здание и всех там арестовать. Одновременно мы организовали обзвон и мобилизацию нашего актива.
Ещё один яркий эпизод 20 августа, который мне запомнился, это передислокация танков к Белому, с депутатами Юшенковым и Аксючицом на броне. Это вызвало эйфорию у защитников Белого дома — армия переходит на сторону народа, наши танки! Люди бросились в восторге к технике, и по просьбе Юшенкова нам пришлось оттаскивать их от траков и убеждать дать танкам дорогу. После этого я вспомнил, что есть ещё совершенно «отвязный» генерал Альберт Макашов, который руководил Приволжским военным округом, надо развернуть там какую-то активность. Я выехал в Самару, но когда приехал, уже всё решилось, и я принял участие в опечатывании обкома КПСС местными депутатами и выступил на митинге от лица москвичей, собравшихся у Белого дома. На этом моя миссия была закончена.
Если говорить об уроках тех событий, то сегодня я извлекаю их как историк, а не как действующий политик. Уроков несколько.
Первый. Высшие руководители государств часто плохо понимают настроения масс, и если они сбрасывают массы со счетов, то могут очень горько поплатиться. Это один из невыученных уроков ГКЧП.
Второй. Это недопустимость, особенно в условиях революционных процессов, какие мы переживали в эти годы, политических авантюр, резких движений, попыток переломить противника через колено, действий с опорой на силу, а не на убеждение. Провал ГКЧП — это очень яркая иллюстрация недопустимости таких действий.
Третий. Как историк я считаю, что мы должны судить о событиях не по их внешней оболочке — путч, переворот, а по более глубинным процессам. ГКЧП — это один из эпизодов довольно длительного революционного процесса, процесса перемен, который вовлёк в себя, по существу, всю страну. Если бы не ГКЧП, этот процесс мог бы пойти более конструктивно, но гэкачеписты, что называется, «сорвали резьбу» у союзных структур. Мне это печально, потому что распад СССР лично у меня вызывает довольно грустные эмоции. Но за пределами России, например в Прибалтике, преобладает другое отношение. И это мнение я тоже уважаю. Как исследователь я понимаю, что это очень интересная, поучительная и важная страница нашей отечественной истории.
Вячеслав Генералов:
— Я с 18 августа 1991 года охранял Горбачёва в Форосе. Дело в том, что он должен был к 20 августа приехать в Москву на подписание Союзного договора, я его должен был привезти. А когда 15 августа опубликовали Союзный договор (окончательная редакция «Договора о Союзе Суверенных Государств» была опубликована в газете «Правда». — NEWS.ru), то все ахнули. Там такие положения были написаны, которые не сочетаются с независимостью государств, которые будут туда входить. То есть президент оставался президентом всего Союза, а все остальные вроде клерков, подчинённых. А кто хотел такого? Никто. Тот же Ельцин. Он бы подчинялся Горбачёву, когда они были на ножах? Конечно, нет. Поэтому было принято решение, что никто подписывать не будет, потому что все руководители республик отказались. И это тоже доложили Горбачёву.
И моя задача заключалась в том, чтобы, как сказали члены ГКЧП, которые приезжали, ни один волос не упал с головы Горбачёва и его родственников. Я это и обеспечивал.
Уроки для себя я извлёк такие: если затевают чего-то делать, надо к этому готовиться, вести массовую агитацию, подключать все СМИ, чтобы разъяснить народу, для чего и как это делается. Только после этого можно предпринимать какие-то действия, как это делал Ельцин, когда он поднимал бучу против Горбачёва. Он не только подключил все СМИ, ему помогали американские консультанты, которые здесь присутствовали. Они написали ему сценарий всего, что надо делать. Поэтому он делал всё грамотно, а здесь всё было наскоком: думали, что объявят чрезвычайное положение — и всё сразу исправится. Так не может быть. Особенно до периферии надо было как-то достучаться, ведь там в основном страдал народ, там не платили зарплату, там шахтёры были и так далее.
— Может ли что-то подобное ГКЧП повториться в современной России?
Александр Шубин:
— В случае если в современной России начнутся революционные процессы, правители, конечно, могут пойти на чрезмерные силовые действия, чтобы эти процессы остановить. В этом случае может повториться ГКЧП, может реализоваться более кровавый сценарий, что гораздо опаснее. Единственный способ предотвратить саму возможность возникновения подобного рода ситуации — это проведение преобразований, которые обновят страну, прежде чем нарастающие кризисные явления подведут нас к грани социального взрыва и межнациональных столкновений. Необходимость преобразований сегодня очень важна, учитывая опыт и нереализованные идеи перестройки. Пока мы не возьмём тот барьер, который мы не взяли тогда, наша страна может только деградировать. Чтобы развернуться и пойти вперёд, она должна сделать умнее и аккуратнее то, что не удалось сделать тогда: обновление общества на основах самоорганизации, самоуправления, федерализма, передачи ресурсов из столицы на места. Такое здоровое развитие поможет избежать болезненных явлений, подобных ГКЧП.
Вячеслав Генералов:
— В современной России такое не может повториться по двум причинам. Во-первых, народ стал более грамотным. Его уже труднее обмануть, и он понимает, к чему всё это может привести. Тем более хорошие примеры есть: Украина, Кыргызстан и так далее. Все эти «цветные революции» и бунты, которые там возникали, ни к чему хорошему не приводят. Только к нищете и разрухе. Во-вторых, сейчас государство принимает все меры, чтобы эти отщепенцы так называемые, которые проводят линию Запада и Америки у нас в стране, были как можно больше придавлены. С этой демократией распоясались до того, что можно всё что хочешь делать: хочешь бить — бей людей, хочешь жечь — поджигай... Сейчас такое не может повториться.
Руслан Хасбулатов:
— Сейчас вся власть у правоохранительных органов. Все кругом в генеральских погонах, они управляют страной. Зачем им какие-то перевороты?
