Бизнесмен Михаил Ходорковский сообщил, что в 1996 году представители крупного российского капитала якобы заплатили члену команды Бориса Ельцина Анатолию Чубайсу за организацию встречи с главой государства, на которой его хотели убедить не реализовывать сценарий силовиков, хотевших руками малопопулярного президента ввести чрезвычайное положение, запретить левую оппозицию и отложить выборы. В ответ спецпредставитель Владимира Путина по связям с международными организациями обвинил экс-главу ЮКОСа во лжи. Позицию Чубайса поддержал предприниматель Аркадий Евстафьев, 24 года назад работавший в штабе Ельцина, а экс-глава Госкомимущества Альфред Кох полагает, что обиды на Ходорковского неуместны. NEWS.ru вспоминает, как разворачивались те подковёрные события, предопределившие нынешний курс страны.
«Два или три миллиона»
О вероятной «взятке» бизнеса Анатолию Чубайсу Михаил Ходорковский рассказал в интервью украинскому журналисту Дмитрию Гордону. Последний напомнил, что в 1996 году рейтинг Бориса Ельцина был очень низким и его главный конкурент на предстоящих выборах, лидер КПРФ Геннадий Зюганов, «был уже почти президент России», который обладал «огромной народной поддержкой».
Тогда ряд богатейших людей России, вы в том числе, <...> собрали мощный кулак, финансовый в том числе, и помогли Ельцину в невероятном положении стать президентом, — сказал Гордон.
В ответ Ходорковский напомнил, что крупный бизнес решил поддержать Ельцина против Зюганова по итогам Давосского форума в феврале 1996 года. На этой площадке присутствовал и глава КПРФ, который, в частности, заявлял, что «надо найти правильное соотношение государственных, коллективно-долевых и частных форм собственности при условии, что все подчиняются закону, вовремя платят налоги и система организации хозяйства так построена, что выгодно работать, а не воровать и пьянствовать». В свою очередь Чубайс убеждал собравшихся в Швейцарии капиталистов, что победа Зюганова на выборах будет означать не приход к власти умеренных социал-демократов, утверждающих вслед за своим лидером, что Россия исчерпала лимит на революции, а якобы «коммунистический реванш».
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Мы приехали в Давос в 1996 году, и западные товарищи, включая господина Сороса, сказали (я лично слышал — Сорос разговаривал с Березовским, а там же всё маленькое, и я сидел в том же ресторанчике, и не мог же я не слышать): «Ну вы, типа, нормально погуляли по буфету, теперь, типа, валите, пока не поздно. Вам, типа, песец». А я ещё в гостинице одной жил с Зюгановым, и мы с Зюгановым там выпивали как раз. И он мне говорит: «Михаил Борисович, мы вас так уважаем, мы вас обязательно оставим генеральным директором какого-нибудь предприятия, вы такой промышленник». Я говорю: «Понял». А потом говорю ребятам: «Надо что-то делать», — вспомнил Ходорковский.
Он добавил, что после этого было «Письмо 13-ти» предпринимателей, которые обращались к Ельцину и Зюганову с просьбой предотвратить скатывание России к катастрофе, которую, по их мнению, можно избежать только с помощью «политического компромисса».
Мы к тому моменту уже понимали, что 1993 год (расстрел Верховного совета. — NEWS.ru) был ошибкой и вот эта суперпрезидентская конституция — ошибка. Мы хотели исправить эту ситуацию. О влиятельности тогдашних олигархов вы можете судить по тому, что на «Письмо 13-ти» кроме журналистов вообще никто внимания не обратил. Ответа даже не было. И здесь мы услышали, собственно, то обсуждение, которое шло в среде силовиков из окружения Бориса Николаевича. Это был, во-первых, [глава службы безопасности президента Александр] Коржаков, это был [директор ФСБ Михаил] Барсуков, и это был в некоторой степени [первый вице-премьер Олег] Сосковец. Речь шла о том, чтобы запретить коммунистическую партию, ввести чрезвычайное положение, отменить выборы и Борису Николаевичу таким образом остаться на своём посту. Это было абсолютно неприемлемо, потому что мы понимали, что в этом случае мы получим диктатуру силовиков и в общем всё будет то, что мы получили в конечном итоге, — продолжил Ходорковский.
Он утверждает, что на тот момент у представителей крупного бизнеса якобы не было «никакой политической власти» и единственное, что они могли сделать, — убедить Ельцина. Лучше других это якобы мог сделать Анатолий Чубайс.
Мы пришли к Чубайсу, говорим: «Анатолий Борисович, такая история». Он говорит: «Это вам надо, мне это не надо, у меня всё хорошо. Вам надо — платите». Мы говорим: «Окей. Сколько?» Он сказал сколько, я не помню уже сумму. Я помнил, сейчас забыл — то ли $2 млн, то ли $3 млн. Мы говорим: «Окей». Заплатили. За то, чтобы он пошёл [убеждать Ельцина]. <...> Мы заходим к Борису Николаевичу, садимся, и Чубайс ему начинает говорить: «Эта идея силовиков неприемлема, они вас обманывают, вы на самом деле выиграете [президентские выборы] и так». <...> То есть он честно, что называется, отработал. Через 40 минут Борис Николаевич начал нас слушать о том, как можно ему выиграть выборы, не вводя чрезвычайное положение и не запрещая коммунистическую партию. И после этого, собственно говоря, был создан [новый предвыборный] штаб, — продолжил Ходорковский.
Отвечая на вопрос Дмитрия Гордона, сколько он потратил на то, чтобы Ельцин стал президентом, экс-глава ЮКОСа сначала заявил, что «нисколько», однако затем всё же назвал сумму.
Что я мог потратить? Вы не забывайте, я дал все деньги, которые у меня были, и всё, что смог занять, — всё отдал перед этим на залоговые аукционы. Что я мог потратить? Штаны мог отдать, больше ничего не было. Никаких денег серьёзных... Ну там полмиллиона, которые были, — это детский лепет, — добавил он.
После обнародования интервью с Ходорковским на своей странице в Facebook Анатолий Чубайс написал, что намёки о «взятке» ему являются ложью.
Я, в отличие от вас, помню точно, тем более что не раз об этом уже рассказывал. Я потребовал от бизнеса, который собрался поддерживать кампанию Ельцина, включить в бюджет кампании $3 млн на финансирование созданного мной её штаба, который назывался Центр защиты частной собственности. Бизнес согласился, на эти цели средства и были потрачены, — ответил Чубайс Ходорковскому.
Он напомнил, что в марте 1996 года Ельцин «под влиянием силовиков» принял такое решение о введении чрезвычайного положения и начал его реализовывать, но затем его отменил.
Это решение, как известно, было им же и отменено. И встреча бизнеса (с моим участием) с ним в марте 1996-го тоже состоялась. Только вот одно к другому не имело никакого отношения, — говорит Чубайс.
По его словам, решение о вводе силовиков в Госдуму и её блокировке было принято вечером 16 марта и начало реализовываться утром 17 марта. Против этого сценария, по разным соображениям, помимо самого Чубайса боролись премьер Виктор Черномырдин, глава МВД Анатолий Куликов и помощник президента Георгий Сатаров с коллегами.
Я, благодаря Татьяне Борисовне (дочери Ельцина. — NEWS.ru), буквально прорвался на встречу с ним утром в воскресенье, 17 марта, когда силовики уже вошли в Госдуму. Похоже, что мой разговор с ним оказался решающим, — отметил Чубайс.
По его словам, встреча с бизнесменами, о которой говорил Ходорковский, состоялась 19 марта, «через два дня после отмены решения о блокировке Госдумы» (хотя в книге Ельцина «Президентский марафон» утверждалось, что силовой сценарий был поддержан на совещании 23 марта). На ней «бизнес предложил президенту свою поддержку, но прямо сказал о том, что вся его предвыборная кампания провалена и её надо делать заново», добавил Чубайс. Дело в том, что после того как в начале 1996 года Ельцин объявил о решении идти на выборы, был создан его предвыборный штаб под руководством Олега Сосковца. Но к его работе возникали вопросы, в том числе и у самого кандидата.
В ответ Ходорковский повторил, что по просьбе Чубайса российский бизнес якобы заплатил ему $3 млн за то, чтобы тот пошёл к Ельцину, убедил его создать новый избирательный штаб, в котором он же будет работать.
Эти деньги, насколько мне известно, вы частично использовали на финансирование своего Центра защиты частной собственности, созданного после выборов, а частично разделили с друзьями. Ну так это ваше дело, как вы использовали свои деньги. Деньги же на кампанию шли совершенно другие. И по размерам, и по источникам. Но за то, что Вы мой рассказ про тот ваш честный и публичный заработок восприняли как рассказ о взятке — извините, — написал экс-глава ЮКОСа.
В свою очередь Анатолий Чубайс заявил, что Михаил Ходорковский «ответил так, что не ответил ни на один из ясно приведённых мной фактов его лжи».
Не взятка, а «торговля влиянием»?
Занимавший в 1990-е годы пост главы Госкомимущества Альфред Кох обратил внимание на то, что в интервью Гордону Ходорковский никак не пытался дать понять, что крупный бизнес якобы дал Чубайсу взятку. Последний в марте 1996-го не занимал государственных должностей, поскольку в начале того же года был снят с поста первого вице-премьера.
Он и не мог дать взятку Анатолию Чубайсу при всём желании: для того чтобы любой гонорар мог хоть отдалённо напоминать взятку, необходимо как минимум иметь в наличии взяткополучателя — госслужащего. А Чубайс в тот момент таковым не был: в январе Ельцин отправил его в отставку со всех постов («Во всём виноват Чубайс»). Анатолий Чубайс был в то время частным лицом и именно в таком качестве встречался с бизнесменами, а потом руководил штабом Ельцина. Любые деньги, полученные им в этот период, в принципе не могли быть взяткой и, разумеется, ею не были. И никто этого не отрицает. Более того, Михаил Ходорковский назвал их «честно отработанными» деньгами и никаких претензий по их поводу к Анатолию Чубайсу не имеет.
По его мнению, обида Чубайса на обвинение во «взятке» «ни из чего не вытекает» и по сути является «каким-то фрейдистским самооговором».
Прошло уже почти четверть века с того времени, и у многих участников картина событий могла, по вполне понятным причинам, деформироваться. Поэтому, в связи со всем вышесказанным, тут нет места для обиды, как мне кажется, — уверен Кох.
Он добавил, что работа предвыборного штаба проходила у него на глазах и «Чубайс работал как вол», поэтому «его вклад в победу Ельцина трудно переоценить» и «он был достоин за эту выдающуюся работу не $3 млн, а $33 млн».
Замруководителя российского отделения Transparency International Илья Шуманов полагает, что действия Анатолия Чубайса в 1996 году являются не взяткой, а «торговлей влиянием».
Это практика использования своего влияния в правительстве или связей с лицами, наделёнными властью, для получения привилегий или преференций для другого, обычно в обмен на оплату. В некоторых странах, например в Монако, это наказуемое деяние.
Он, в частности, напомнил про задержание российского миллиардера Дмитрия Рыболовлева в Монако в ноябре 2018 года. Россиянин, по версии властей королевства, мог использовать свои связи в политических кругах государства для получения нужного решения в отношении арт-дилера Бувье, которого россиянин обвиняет в мошенничестве.
В интервью NEWS.ru предприниматель Аркадий Евстафьев, работавший в предвыборном штабе Бориса Ельцина, заявил, что в данной истории прав Анатолий Чубайс, а не Михаил Ходорковский.
Ходорковский неправ, а Чубайс говорит правду. К обоим отношусь с уважением по разным причинам. Сожалею, что ради сенсационности началась эта перепалка. Необоснованные обвинения или намёки в публичной сфере — всегда плохо. Отдаляют от истины.
Журналистка и член президентского Совета по развитию гражданского общества и правам человека Екатерина Винокурова обратила внимание на другую деталь в полемике Чубайса и Ходорковского.
Самое страшное в диалоге Ходорковского и Чубайса — это спокойно ими обсуждаемые $3 млн. Как пыль. $3 млн в расчёте на 1990-е годы — это тысячи детей. Сотни больниц. Они об этом даже не говорят. Фантастика, — написала Винокурова в своём Telegram-канале.
Несостоявшийся переворот
Политическая обстановка середины 1990-х, мягко говоря, не очень благоволила Борису Ельцину и его команде «молодых реформаторов», чья политика «шоковой терапии» и приватизации привела к массовому обнищанию населения и социальному расслоению. На этом фоне в стране росла популярность различных левых и особенно «лево-патриотических» сил, представляющих ностальгический синтез стиля КПСС и имперско-националистической идеологии различной степени радикальности. Наиболее крупным объединением на этом пространстве в то время стала КПРФ Геннадия Зюганова, вобравшая в себя как старых номенклатурных работников и «красных директоров», так и представителей недовольного неолиберальными реформами трудящегося населения. Это отразилось на результатах выборов в Госдуму 1995 года, по итогам которых КПРФ получила 157 мандатов из 450, став самой крупной фракцией. А вместе с союзниками из Аграрной партии и примкнувшими к ним другими парламентариями сторонники Зюганова могли принимать свои законодательные инициативы. Так, например, 15 марта 1996 года нижняя палата российского парламента осудила Беловежские соглашения, что, вероятно, послужило одной из причин попытки «переворота силовиков» и блокирования здания Госдумы на несколько дней.
В книге «Корпорация», посвящённой деятельности российских спецслужб, историки Юрий Фельштинский и Владимир Прибыловский писали, что в 1996 году Александр Коржаков, Михаил Барсуков и Олег Сосковец убедили Бориса Ельцина, что у него нет шансов выиграть выборы у Геннадия Зюганова, а единственный способ удержаться у власти — объявить чрезвычайное положение, ссылаясь на продолжающуюся войну с Чеченской Республикой.
В этом была своя логика. Если бы Зюганов пришёл к власти, он, безусловно, посадил бы Ельцина в тюрьму за разгон парламента в октябре 1993 года. Насильственный роспуск законодательного органа России легко можно было представить как антиконституционный со всеми последствиями. Если бы к власти пришли демократы, они с лёгкостью могли бы привлечь Ельцина к ответственности за развязывание первой чеченской войны, военные преступления, совершённые российской армией в Чечне, и геноцид чеченского народа. И любой новый президент мог поставить под сомнение законность проведённой Ельциным приватизации российской экономики, — рассуждают авторы книги.
В результате Борис Ельцин подписал указ об отмене президентских выборов и объявлении чрезвычайного положения, но до его публикации об этом стало известно «всем тем, кого не успел добить Коржаков: Березовскому, Чубайсу, Гусинскому, Лисовскому и всем тем, кого впоследствии стали называть российскими олигархами». Они, по данным Прибыловского и Фельштинского, сумели добиться встречи с президентом с помощью его дочери Татьяны Дьяченко, предложив Ельцину «использовать вместо танков и декрета о введении чрезвычайного положения деньги, газеты и телевидение».
И Ельцин отозвал уже подписанный им декрет, отправил в отставку Коржакова, Барсукова и Сосковца и назначил руководителем своей администрации Чубайса. Березовский отвечал за поддержку Ельцина на ОРТ. Гусинский — на НТВ. Лисовский — за рекламу. Почти неизвестный Роман Абрамович — за внебюджетное финансирование. При исходной популярности в 3% Ельцин сумел набрать наибольший процент голосов в первом туре выборов в июне, вышел во второй тур вместе со своим основным противником Зюгановым и во втором туре выборов в июле одержал над Зюгановым победу, — отмечается в книге.
Как утверждал офицер ФСБ Александр Литвиненко, в 1996 году «в схватке за власть участвовали три силы» — сторонники Геннадия Зюганова, олигархи и спецслужбы.
Последние вели свою собственную игру, хотя и считались сторонниками Ельцина. Но во многих вопросах они смыкались с коммунистами. Например, в своей нелюбви к евреям и ненависти к Западу. Бизнесмены были настолько поглощены борьбой против коммунистов, что не заметили, как люди в погонах нанесли им удар в спину, — полагал он.
За несколько лет до убийства полонием в 2006 году в интервью главе международного Фонда гражданских свобод Александру Гольдфарбу Александр Литвиненко рассказывал, что ФСБ готовила арест Березовского, Чубайса, Коха и Гусинского, но якобы через день после того, как ему стало об этом известно, указом президента был уволен директор службы Михаил Барсуков и руководитель президентской охраны Александр Коржаков (их отставка, напомним, произошла 20 июня 1996 года, через три месяца после блокировки Госдумы и сопутствующего ей плана введения чрезвычайного положения).
В одном из недавних интервью Александр Коржаков утверждал, что в 1996-м «предлагал перенести выборы президента на два года», поскольку тогда «выбирали овощ», которым «будут руководить другие люди». По его мнению, после увольнения с поста главы Службы безопасности президента «честная эпоха закончилась». В другом интервью Коржаков признавался, что якобы участвовал в заговоре лидера национал-патриотического Движения в поддержку армии генерала Льва Рохлина, якобы убитого собственной женой в 1998 году.
О том, как готовился несостоявшийся мартовский переворот 1996 года, подробно рассказывал занимавший в то время пост главы МВД Анатолий Куликов. По его словам, 17 марта его вызвали к Ельцину, который сообщил, что принял решение со следующего дня распустить Госдуму, которая «превысила свои полномочия» (это произошло через два дня после денонсации Беловежских соглашений). В связи с этим президент заявил министру, что «не намерен это терпеть», и высказался за запрет КПРФ, а также перенос выборов на «нужные ему» два года.
Как вспоминал сам Ельцин в книге «Президентский марафон», он «всегда был склонен к простым решениям» и под влиянием силовиков «был подготовлен ряд указов: в частности, о запрещении компартии, о роспуске Думы, о переносе выборов президента на более поздние сроки». После закрытого совещания, состоявшегося, по словам первого президента РФ, 23 марта (а не 17, как говорят Чубайс и Куликов) 1996 года «с участием Черномырдина, Сосковца, силовых министров, главы администрации Николая Егорова», на котором большинство выступило за силовой вариант развития событий, у Ельцина прошла встреча с Чубайсом. Последний заявил, что на дворе «не 1993 год» и «сгорит первым тот, кто выйдет за конституционное поле».
В книге «Президентский марафон» утверждается, что Чубайса якобы позвала в Кремль дочь президента Татьяна, призвав отца «выслушать другое мнение».
Мы разговаривали около часа. Я возражал. Повышал голос. Практически кричал, чего вообще никогда не делаю. И всё-таки отменил уже почти принятое решение. До сих пор я благодарен судьбе, благодарен Анатолию Борисовичу и Тане за то, что в этот момент прозвучал другой голос — и мне, обладающему огромной властью и силой, стало стыдно перед теми, кто в меня верил, — вспоминал Ельцин.
После этого, как писал первый президент РФ, «аналитическая группа с Чубайсом во главе стала главным центром принятия всех политических решений», а «предвыборный штаб Сосковца перестал существовать».