«Кто-то сверху помогает»: ветеран СВО о вере, страхе и чудесах на поле боя

Специальная военная операция ВС РФ на Украине продолжается, но многие ее герои вернулись в гражданскую жизнь. Один из них — офицер, кавалер ордена Мужества Иван Кажурин с позывным Лимут. Он с детства мечтал стать десантником, построил карьеру в войсках и отправился на СВО в качестве добровольца. Как стать настоящим военным профессионалом, какова цена решения командира на поле боя, почему в окопах не бывает атеистов, Лимут рассказал в интервью NEWS.ru.

«Учиться было трудно, но интересно»

— Иван, когда вы решили стать военным?

— Я учился в обычной школе. Однажды нас всем классом повели на просмотр патриотического фильма «Марш-бросок» о десантниках. Он настолько меня впечатлил, что я захотел служить и носить голубой берет. Фильм до сих пор берет за душу, даже по прошествии многих лет. Это говорит о важности искусства и патриотического воспитания.

— Как вы стали служить?

— После похода в кино я начал готовиться к службе. У меня был знакомый офицер, который наставлял на этом пути. Отец, также военный, натаскивал меня по физической подготовке. Я занимался боксом и старался быть во всем первым на физкультуре.

После школы поступил в Рязанское училище ВДВ. Думал, что со своей «физухой» буду в первых рядах, а там все оказались такими же. Я хотел по-настоящему овладеть этой профессией. Учиться было трудно, но интересно.

При выпуске командир роты спросил меня: «Хочешь служить в метре от Москвы?» Я согласился. Он взял метровую линейку и приложил ее к настенной карте — так я отправился на Дальний Восток, в 155-ю бригаду морской пехоты по профилю парашютно-десантной подготовки.

Морпехи оказались мощными ребятами — прыгали с парашютами, высаживались с кораблей и ездили на танках. Универсальные солдаты. Там тоже было интересно — подобрались очень сильные командиры, я многому научился. Впитывал все, что было полезно. Моя кузница — это Рязанское училище и морская пехота.

«Я был весь такой перспективный»

— Как вы попали на СВО?

— Я перешел из морской пехоты в спецназ ГРУ, участвовал в сирийской кампании и был ранен. Затем мне предложили перейти в другую силовую структуру, но для этого нужно было сначала уволиться из рядов Вооруженных сил. К тому времени я был 26-летним капитаном с орденом Мужества и опытом в спецназе — весь такой перспективный. Переход затянулся по бюрократическим причинам. Затем наступил 2022 год, и началась СВО. Я присматривался к ситуации, ждал перевода, но уже осенью пошел в добровольческое подразделение. Так и попал на фронт.

— Опыт в Сирии сильно отличался от СВО?

— Да. В Сирии мы только начинали следить за действиями дронов на передовой, тогда как на СВО они стали одним из главных ударных средств. Масштабы операции несопоставимы ни с Сирией, ни с чеченскими кампаниями. СВО можно сравнить с Великой Отечественной войной.

— Сталкивались ли вы с иностранными наемниками в рядах ВСУ?

— Да, чаще всего с поляками. Одной из моих первых задач на СВО было выбить польских наемников из укрепрайона. Они вырыли траншею метров на 30 с отдельными ячейками, где укрывались. Сначала мы плотно отработали по ним минометами. Обычно после такого все, кто остался в живых, убегают. Но поляки не ушли — сидели в траншее до упора и отстреливались. Я удивился тому, как после такой плотности обстрела они не только живы, но и остаются на позициях, а также дерутся. Мы выбивали их несколько дней. Потом оказалось, что наемники были под веществами. Не знаю, под какими именно, но упаковки там нашли.

— Как к ветеранам СВО относятся люди на гражданке?

— Люди из глубинки очень хорошо относятся к ветеранам спецоперации. У многих есть знакомые или родственники, которые в ней участвовали. В столице народ живет своей жизнью и мало задумывается о происходящем.

У нас мало книг и фильмов об СВО. Людям нужно объяснять, что ветеран достоин уважения, ведь он поставил жизнь на кон ради независимости и благополучия всей страны. Особенно это касается добровольцев: их не призывали, они сами приняли решение [пойти на СВО].

«Цена решения командира — чья-то жизнь»

— Какова цена командирского решения в зоне СВО?

— Как правило, жизнь — своя или чья-то. Командир должен беречь людей, но также обязан обеспечить выполнение задачи.

Однажды мы штурмовали пятиэтажку из трех подъездов. Зашли в первый — чисто, во второй — тоже. На подходе к третьему из подвального окна по нам открыл огонь вражеский пулемет. Парня хорошего убил — он у нас работал снабженцем, доставлял боеприпасы на передовую, после чего решил сходить на штурм. Пулеметчик попал ему прямо в голову.

Наши бойцы сразу залегли. Стали думать, как зачищать этот подъезд. К нему просто так не подойдешь — место открытое, все простреливается. Тогда я приказал бойцам вернуться в первый подъезд, подняться на пятый этаж и накладным зарядом пробить ход через стену крайней квартиры в соседнюю парадную. Потом — точно так же в третью, а на первом этаже закрепить противотанковую мину ТМ-62 с замедлителем и быстро уйти. ТМ — мощная штука. Она не то что подвал разнесет, а может сложить весь подъезд.

Ребята мне доложили, что зачистили подъезд и готовы ставить мину. При этом они заявили, что могут аккуратно зайти в подвал. У меня что-то екнуло — я им разрешил. Через пару минут они мне сообщили, что подвал пуст, а противник ушел. Зато есть 27 гражданских, которые там прятались. Если бы мы взорвали мину, их бы там всех похоронило. Но мы рискнули и спасли людей.

— Добровольцы — высокомотивированные люди. Бывало, что они поддавались страху?

— Всякое бывает, особенно если кто-то смалодушничает. Испугаться может каждый, страх — это нормальное чувство. Но в боевой обстановке его надо преодолевать, иначе он может натворить много плохих дел.

Однажды наша передовая позиция попала под плотный минометный обстрел. Там было четверо бойцов. Оттуда на соседнюю позицию прибежал один из них и сказал, что все остальные убиты. Я его спросил: «Ты в этом уверен, пульс у всех пощупал? Вдруг кто ранен и людей еще можно спасти?» Он ответил, что все погибли, кроме него. Мы подождали, пока обстрел не закончился, потому что выдвигаться раньше было опасно. Потом я послал туда группу — вытащить наших, даже если они убиты. Оказалось, что трое не погибли, а получили ранения — лежали, друг друга перевязывали. Одного бойца не успели спасти — истек кровью. Другому пришлось ампутировать ногу.

Если бы человек не поддался страху, остался на позиции и оказал первую помощь товарищам, то мы могли бы всех спасти и вылечить. Этого смалодушничавшего убрали с передовой — как идти с ним в бой, если в нем нет уверенности? Его поставили на доставку боеприпасов. Впоследствии боец погиб при загадочных обстоятельствах — мы пришли к выводу, что его застрелил снайпер.

— Говорят, что в окопах не бывает атеистов. Согласны ли вы с этим утверждением?

— Конечно. В бою, когда рискуешь жизнью, будешь рад любой помощи — хоть божественной, хоть мистической. Если искренне о ней просишь, то кто-то сверху тебе помогает. Я сталкивался с этим много раз: каждый раз помощь приходила.

Однажды мы штурмовали заводской район — там много корпусов, и было непонятно, где находится противник. Вокруг забор и открытая местность — все простреливается, просто так не подойдешь. Надо брать такие объекты после плотной артподготовки, чтобы артиллерия разнесла все укрытия, огневые точки и наделала проходов. На это нужно было потратить дня три. Но наша артиллерия отработала только сутки, и пришел приказ идти на штурм. Я попытался возразить: мол, надо дать время на обстрел, противник не подавлен, у нас будут потери. Но обстоятельства так сложились, что приказ остался прежним — идти на штурм.

Ночью я попросил помощи у Бога: подскажи решение, как штурмовать и сберечь людей. Чудо это или нет, но нужный ответ пришел вовремя. Ночью выпал снег, а утром я увидел с помощью дрона цепочки следов — в какие здания заходил противник и где его не было. Мы смогли составить план, штурмовые группы по-тихому пробрались в свободные здания, закрепились и оттуда пошли в атаку. Постепенно выбили противника и взяли завод. Таких случаев было много.

Читайте также:

Дедовщина, садизм и рабство: во что превратились ВСУ при Зеленском

«Охота» на охотников: как русские «Герани» уничтожают авиацию ВСУ

«Порты и суда в труху». Как отрезать Украину от моря: пошаговая инструкция