Май 1945 года наконец-то принёс союзникам по антигитлеровской коалиции долгожданную победу. 8 мая власти Третьего рейха подписали безоговорочную капитуляцию. Казалось бы, война закончена, самое время перейти к миру и совместными усилиями вытаскивать его из руин недавней мировой войны. Но, как это часто бывало прежде, победа над опасным врагом положила начало новому противостоянию. Которое проявилось уже во время Потсдамской конференции, начавшейся 17 июля 1945 года.
Перспективы сторон
Изначально обсуждение судеб сдавшейся Германии, размежевание границ в Европе, подписание мирных договоров со странами — сателлитами нацистского Рейха собирались провести 15 июня. Но тут упёрся президент США Гарри Трумэн.
Причина была очень простой: на середину июля были запланированы испытания атомной бомбы. С её помощью можно было попытаться договориться с СССР о контурах нового мира, имея за спиной большую дубинку.
После смерти президента Франклина Рузвельта в апреле 1945 года Вашингтон довольно круто поменял свою политику по отношению к СССР. Трумэн верил в то, что закончившаяся мировая война проложит дорогу в новый «американский век», а США будут единственной сверхдержавой на планете и им не понадобятся «помощники».
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Настроения нового хозяина Белого дома в целом разделяли многие военные и дипломаты. Впрочем, в 1945 году среди этих двух групп ещё происходила ожесточенная борьба между «гегемонистами» и «реалистами». Последние собирались продолжать «линию Рузвельта» — США вместе с СССР устанавливают новый мировой порядок и начинают ломать колониальное наследие европейских держав. Дело было, конечно же, не в том, что Вашингтон как-то внезапно заболел гуманизмом, нет. Просто с помощью Москвы можно было легко сокрушить защищенные рынки колоний.
Опять же, СССР понадобятся кредиты для подъёма экономики. Так что, такое совместное предприятие, где Москве достаётся власть в некоторых частях мира, а Вашингтон экономически подчиняет себе весь мир, не находило противоречий в кругах истеблишмента. Зато большие прения возникли вокруг желания Рузвельта гарантировать для СССР некий «пояс безопасности». В принципе, и здесь всё можно было свести к неким прагматическим рассуждениям — противопоставить СССР возможному союзу Великобритании и Франции. О последнем стал заботиться тогдашний британский премьер Уинстон Черчилль, когда узнал, что США полностью выведут свои войска с континента в 1947 году.
Однако желание «задоминировать» всех и вся возобладало. В 1942 году в американских вооруженных силах стали на всякий случай рисовать планы войны с СССР. Уже тогда в целом понимали, что послевоенный мир сведется к противостоянию двух держав-победительниц.
Со своей стороны, СССР действительно хотел иметь «пояс безопасности» на своих западных границах. Власти в восточно-европейских странах должны были быть безусловно лояльны Москве. Повторение 22 июня 1941 года Советы не хотели. В то же самое время Москва и лично Иосиф Сталин хотели заручиться экономической помощью своих союзников. Уже после конференции СССР будет вести переговоры с США о кредитовании своего промышленного восстановления. Причем запрашиваемый объём кредитов будет по тем временам просто огромный — более $6 морд.
Вот тут-то свою роль и сыграли настроения в Вашингтоне. Да, никто в США не хотел получить в Европе и Азии мощного соперника, которым уже тогда для американцев становился СССР. Но отказываться от огромных денег, которые могли бы, как во времена Великой депрессии и на фоне сокращения военных ассигнований, стимулировать свою экономику! Ещё лет пять-шесть назад такое было просто немыслимым. Однако Вторая мировая война внесла определённые коррективы в настроения вашингтонского истеблишмента — антикоммунизм и правая идеологическая индоктринация в 1945 году пустили глубокие корни. В будущем это приведёт к погрому «Красного Голливуда» и разгулу «маккартизма». Но пока что США просто явно демонстрировали, что будут жестко говорить со своим, как когда-то говорили в Вашингтоне, «самым ценным союзником».
Принять всех радушно
Конференцию союзники решили провести в бывшей резиденции германских кронпринцев Цицилиенхоф в Бабельсберге, Потсдам. И тут выяснилось, что здания находятся в непотребном состоянии. Причём не из-за бомбёжек, нет. Просто нацисты немного без надлежащего отношения содержали резиденции прусских королей.
Одновременно с этим выяснилось, что знаменитый в Германии дворцовый комплекс Сан-Суси, который выстроил король Фридрих II Великий, находится в не менее запущенном состоянии. Причём на протяжении ряда лет. И это при том, что нацисты активно эксплуатировали тему великого короля и полководца, посвящая ему один пропагандистский фильм за другим. Но одно дело демагогия о Фридрихе, другое — выделение средств на культуру. С этим были проблемы — военное производство подминало под себя весь бюджет.
Вот и пришлось советским тыловикам за пару месяцев подготовки к конференции высаживать деревья, разбивать клумбы, чинить дворцы, менять карнизы, прокладывать дороги. Всё это было в разбитом состоянии не от бомбёжек союзников, а потому что никто эти объекты не чинил.
За процессом подготовки внимательно следили представители союзников. Требования с их стороны часто были весьма специфические. Например, американцы хотели в своих апартаментах настоящие шёлковые обои. Мебель также пришлось изготовлять на заказ. И всё же к 17 июля резиденция, парк, убранство помещений для конференции были готовы к приёму переговаривающихся сторон.
Конференция победителей
С формальной точки зрения Потсдамская конференция, длившаяся с 17 июля и по 2 августа 1945 года, закончилась большим успехом. Были обрисованы контуры нового мира. Началось создание Организации Объединенных Наций (ООН). Были определены новые границы в Европе, а также создан Совет министров иностранных дел (СМИД) союзников по коалиции. В его состав был введён Китай, потому что он, во-первых, воевал с Японией, которая была союзником Рейха, а во-вторых, потому что так или иначе, но пострадал от действий европейских фашистов. Пусть и опосредованно. Но вот сам принцип, что гарантировать безопасность в Европе надо с помощью не только лишь европейских держав, даже не тех, кто был их «ответвлением», как США, — это было нечто новое.
Однако все эти решения, как оказалось в будущем, заложили самую настоящую бомбу под новый миропорядок. Например, СССР и США с большим трудом смогли договориться по поводу польского вопроса. Вашингтон ещё в 1944 году принципиально согласился, что новая западная граница Союза пойдет по линии Керзона. Но с этим были не согласны Британия и польское эмиграционное правительство в Лондоне. Началось перетягивание каната. В конце концов, благодаря тому, что СССР чисто физически контролировал территорию Польши, его взгляд на её послевоенное устройство возобладал.
Компенсацию за территориальные потери Варшаве решили предоставить за счёт Пруссии. Её восточная часть вместе с Данцигом отходили Польше. Соответственно, с этих территорий должны были быть выселены все проживающие там немцы. Причём основой давления было даже не желание новых польских властей, среди которых было много коммунистов. Это были массовые польские настроения. Польша только для поляков и никак иначе.
Депортации германского населения из Польши, потом из Венгрии, Румынии, Чехословакии создали в будущей ФРГ феномен «переселенческих союзов». Это были крайне правые реваншистские организации, которые играли огромную роль в том, чтобы вплоть до канцлера социал-демократа Вилли Брандта Бонн не признавал новые границы в Европе.
Такие же проблемы были с Югославией, которую Лондон хотел включить в свою зону влияния. Но в этом случае против этого выступил Иосип Броз Тито, заявив, что он не пойдет на соглашение с профашистскими коллаборантами-чётниками во главе с Драже Михайловичем. А ещё была проблема размежевания с итальянским Триестом, помощь греческим коммунистам в гражданской войне и претензии всех балканских государств друг к другу.
Союзникам в итоге пришлось постоянно находить какие-то компромиссы. При том, что во многих случаях СССР удавалось продавливать свою позицию. Например, что вся Германия подвергнется четырём «Д» (без каких-либо ограничений): демократизации, демилитаризации, денацификации и декартелизации. Другое дело, что на территории, которую контролировали союзники, да в отдельных частях и на советской части, проводили её спустя рукава. Попытки запретить Германии производство вооружений быстро прекратились. Всё-таки будущему альянсу НАТО нужен был крупный союзник прямо в центре Европы. В 1950-х годах США настояли, чтобы ФРГ приняли в Альянс.
Отдельной проблемой стали репарации пострадавшим странам. Больше всего доставалось СССР, который взыскивал 10 млрд марок с восточной части (будущая ГДР). Кроме того, ему доставалась вся немецкая собственность на территории восточно-европейских стран — сателлитов Рейха. Также 15% репараций в Западной Германии. Взамен он расплачивался поставками продовольствия, угля, руды и т. п. товарами. Часть немецких репараций по заключенному соглашению отдавались Польше.
Но всё опять пошло не так, как предполагалось. США быстро прекратили поставки СССР репараций со своей, британской и французской зон оккупации. Будущая ГДР получила уже в 1950 году сокращение репараций в два раза. Страны Восточной Европы, которые попали в зону советского влияния, взамен репараций часто получали советскую помощь.
Но на фоне всех этих политических и экономических неувязок самой главной проблемой стало тотальное разочарование в конференции США. Оказывается, даже взрыв атомной бомбы 16 июля 1945-го в Нью-Мексико не произвёл впечатление на Сталина. Более того, любые попытки США хоть как-то закрепиться в Восточной Европе СССР жёстко пресекал. А ещё умудрился навязать Китай в СМИД и протащить в ООН Украину, Белоруссию и восточно-европейские страны, против чего отчаянно возражали Вашингтон и Лондон.
Американские СМИ оценивали результаты конференции чуть ли не как провальные. СССР к тому времени уже превращался во врага, чуть ли не хуже Рейха. Впрочем, до такой эволюции должно было пройти ещё год-два. Черчилль же поступил, как обычно, просто — произнёс в марте 1946 года Фултоновскую речь, после которой в обиход вошло выражение «железный занавес». Москва к этому времени уже начала строить свою зону влияния, в которую старалась не допускать иностранного влияния. Европейский континент оказался поделенным, а вслед за ним по всему миру начали оформляться два лагеря сверхдержавного противостояния. И очень скоро началось испытание на прочность, вошедшее в историю как холодная война.